Монахиня и Оддбол (СИ) - Ермакова Светлана Олеговна - Страница 22

Она написала длинное письмо сестре Августе, рассказала об основных событиях своей жизни в миру, и в конце письма осторожно задала вопрос — возможно ли через какое-то время бездетности ей расторгнуть брак и вернуться в монастырь, уже окончательно приняв постриг. Когда Дора писала это письмо, она безотчётно вытирала текущие из глаз слёзы. Что-то беспокоило её в глубине души, словно она не смогла разглядеть или сделать нечто, наполнившее бы её жизнь смыслом вне монастырских стен и о чём свидетельствуют эти слёзы, катящиеся по её щекам.

Фредерик, конечно же задал ей вопрос, отчего она так грустна в последние дни, и она отвечала, что соскучилась по отцу и братьям, а ещё хочет увидеться со своей монастырской подругой, которая сейчас живёт в Йорке.

У самого лорда Фредерика к этому времени тоже скопились кое-какие дела, требующие разрешения в кабинетах столичной власти, и он наказал Доре и Элизабет собираться к поездке.

В столичный дом Фосбери после приезда сразу были вызваны портные для пошива новых нарядов, прежде всего для Элизабет, чьи вещи были к тому моменту более старомодными.

Они были приглашены на обед к Крэйбонгам, и Дора с ностальгией вошла в дом, который за недолгий срок в нём своей жизни она успела полюбить как родной и где была так счастлива какое-то время. Она рада была видеть всех, кого встретила там — и радушно улыбнувшуюся ей миссис Тэчворк, и главного конюха, которому рассказала о новой жизни Капризной, и обрадованно прослезившуюся горничную Салли, сразу забормотавшую о том счастье, которое она испытывает при виде Доры, и, конечно же, своих родных — отца и братьев.

За обедом она весело щебетала, рассказывала о себе, о своей игре в лаун-теннис, её рассказ сопровождался шутливыми комментариями графа Фосбери и Элизабет, братья и даже герцог явно показывали, что были рады ей, Питер оказывал знаки внимания Элизабет, и в целом тот обед для всех прошёл очень приятно.

После обеда Дора попросила Питера сказать ей адрес Бригитты с тем, чтобы самолично навестить её. Ей была не понятна некоторая заминка, с которой Питер называл ей адрес подруги, и она не придала ей значения.

Граф Фосбери с женой и сестрой посетили несколько приёмов, которые наполняли энтузиазмом Элизабет и навевали скуку на Дору. Ни танцы, ни беседы в светских кругах больше её не вдохновляли и, уж конечно, не восторгали.

Но в этот свой визит Дора попросила мужа не сопровождать её, и она уехала в квартал Блумсбери лишь с кучером, ожидавшим её у кареты.

Бригитта, оповещённая заранее о визите Доры, встретила её без особой радости. На лице хозяйки квартиры была написана досада и ещё какие-то чувства, которые Дора для себя не расшифровала. Дора с интересом осмотрела квартиру, отметила её уютность и даже некоторую изысканность. Её удивило наличие у Бригитты дома служанки, а на самой Бригитте надетые несколько драгоценных вещей — она и не предполагала, что щедрость герцога Крэйбонга распространяется настолько далеко.

За чаем Бригитта подтвердила прежнее известие Питера о том, что она ни в чём не нуждается и завистливо расспрашивала Дору о её жизни. Конечно же, она не поняла, отчего Дора говорит о ней без восторга и даже в какой-то момент призналась, что скучает по монастырю.

— Ты была представлена ко двору, говорила с Его Величеством, тебя приглашают на балы и прогулки с монаршими особами, принц Адриан проявляет к тебе внимание — и ты тяготишься этим? Да ты просто не в себе, кажется! — Вскричала Бригитта.

— Бригитта, поверь, члены монаршей семьи — такие же люди, как и все. В них нет ничего особенного, помимо власти, которой они располагают в силу своего статуса.

— О, ну конечно, нашей Дорке-дворничихе подавайте особенных людей, что ей какие-то там короли!

— Ну да, ты, наверное, права, — Дора против воли рассмеялась, — Ну а ты что, ищещь работу или мужа? Герцог обещал выделить тебе небольшое приданое…

— В работе у меня пока нет необходимости, я ещё молода и привлекаю мужчин.

— Прости, что напоминаю тебе, но герцог особо оговорил, что желает видеть от тебя благопристойное поведение.

— С чего это ты вдруг заговорила об этом? — насторожилась Бригитта.

— Так, вспомнила один неприятный разговор, состоявшийся в замке Фосбери.

— Что, неужели и замужем за графом ты не счастлива?

— Это сложно сказать… Мне словно не хватает чего-то важного. Возможно, дело в том, что я до сих пор не ожидаю ребёнка, — сказала тоскливо Дора.

— Зато я ожидаю, — гордо ответила вдруг Бригитта.

Часть 6 Глава 1

Такой взбучки, которую получил Майкл вместе с подчинёнными от графа Вилея Оддбэя, он не мог припомнить даже в своём иномирном прошлом. Не успел Майкл войти в кабинет графа и начать говорить фразу о том, что он рад выздоровлению отца, как на их головы обрушились обвинения в немыслимой растрате графской казны, а также сопутствующих преступлениях — нарушению целостности стен замка, ненужному усилению строительства пристани, организации каких-то странных пищевых производств, долгому отсутствию помощников на месте службы. Не стесняясь присутствия управляющего с секретарём, граф также упрекнул Майкла в отмене смертных приговоров, и даже в неудачном сватовстве к дочери герцога Крэйбонга. При этом он периодически гневно потрясал здоровой рукой с теми бумагами, которые были у него на столе и должны были, видимо, свидетельствовать неоспоримую вину присутствующих.

Майкл, в свою очередь, тоже был взбешён, встретив такой приём. Он резко сказал:

— Я сейчас слишком устал, чтобы выслушивать всё это в свой адрес. Поэтому я пойду мыться и спать. Прошу вас только об одном — отпустить сейчас для того же мистера Фитцберга и мистера Парсона. А завтра, если у вас будет такое желание, вы сможете выслушать и получить все объяснения от меня.

С этими словами Майкл, не прощаясь, вышел из графского кабинета. По пути до своих покоев он испытал большое желание что-нибудь расколошматить. Но зверская усталость, которая им владела, вскоре обеспечила быстрое засыпание и крепкий сон на всю ночь.

За завтраком граф молчал и с любопытством посматривал на Майкла. Было очевидно, что он успел всё-таки переговорить с управляющим и был заинтригован сообщением о заключении большого контракта с королевской армией.

Позднее он почти без комментариев и вопросов со своей стороны выслушал Майкла и изъявил желание посмотреть своими глазами на открытый им завод.

После осмотра завода и большого постепенно заполняющегося склада готовой продукции граф с сыном проехали к находящейся поблизости новой пристани. Эта пристань была довольно большой и имела возможность для приёма сразу нескольких судов с самым большим водоизмещением, которые были известны на реке Северн. По сути, это был уже речной порт, так как были возведены и конструкции для приёма груза и для отгрузки дров, которыми в это время топились речные пароходы и баржи, и склады для хранения товара.

Лорд Вилей, приосанившись, осматривал с возвышения на холме их с графом Фосбери детище, на котором сейчас шли завершающие работы.

— Я осмелился пригласить Его и Её Величество к нам на торжественное открытие пристани, — сказал Майкл, — и не услышал возражений от короля, а королева практически согласилась прибыть, так как заодно захотела покататься по реке вместе с придворными. Если будет на то ваша воля, мы сможем определиться с конкретной датой открытия и известить об этом королевскую канцелярию.

— В таком случае не мы должны определиться с датой открытия, а Его величество с датой прибытия, к которой мы и приурочим наше торжество, — назидательно проворчал граф Оддбэй, но было видно, что он весьма доволен услышанной новостью.

После некоторой паузы граф вдруг решил объясниться:

— Майкл, ты можешь себе представить, каково это — прийти в себя после долгого нахождения без сознания и обнаружить, что ни сына, ни секретаря, ни управляющего в замке нет и неизвестно, когда они будут, а казна графства практически вычерпана. А тут ещё и вдруг раздаются удары по стене, мол, их милость виконт так велели. Вот и накопилось к вашему приезду…