Монахиня и Оддбол (СИ) - Ермакова Светлана Олеговна - Страница 14

— Ну ты как с луны свалился, — ответил, между тем, Питер, — Всегда так было у высшей аристократии.

Потом Питер, явно чувствуя себя некомфортно и будто бы решившись, сказал:

— Тут ещё вот какое дело. Королю доложили, что ты встречаешься с Элизабет Фосбери, и он опасается, что если вы с ней ненароком сделаете ребенка, ему придётся утверждать ваш брак, а так как у её брата детей нет, то вы и ваши дети будут владеть сразу двумя графствами, которые граничат друг с другом. А как ты сам понимаешь, королю совсем не нужно, чтобы у кого-то становилось сосредоточено в одних руках так много территории королевства.

Михаил пожал плечами:

— И в мыслях не было. Знаю только, что мой отец с графом затеяли строительство новой пристани, одной на оба графства, но не думаю, чтобы тут была какая-то подоплёка. Просто так удобнее и экономичнее. Я тут изучил документы по этому делу, осталось сделать небольшие вложения для окончания работ.

— Я тебе это рассказал исключительно по дружбе, чтобы ты учитывал, если что. Пока у Фредерика своих детей не будет, твои отношения с Элизабет при дворе не одобряются.

Майкл демонстративно огляделся.

— Ты видишь где-нибудь здесь Элизабет Фосбери? Вот и я не вижу.

Молодые люди ещё немного помолчали, глядя как в камине покрываются пеплом последние тлеющие угли. Потом Питер усмехнулся и предложил:

— А давай завтра закатимся ко мне на квартиру да закажем девиц из весёлого дома?

— А давай, — махнул рукой Михаил.

Глава 2

У графини Эстер Оддбэй были свои источники информации, она постоянно переписывалась да ходила на чаепития к дамам своего круга, в который входили и некоторые леди, приближенные ко двору. Поэтому она довольно быстро узнала о причинах выбора жениха для дочери герцога Крэйбонга. А также в этом дамском кружке знали поимённо всех, кто сделал ей предложение и был отвергнут.

Всё это явилось самой обсуждаемой темой тех дней в светских кругах. Графине выражали фальшивое сочувствие в связи с несостоявшейся помолвкой её сына, а также ненароком интересовались, почему виконт, который, кажется, встречался с Элизабет Фосбери, захотел жениться на только появившейся в свете бывшей монастырской воспитаннице. Вопросы эти были неудобными, но графиня ловко пресекала их, переводя разговор на болезнь своего мужа и описывая свои по этому поводу переживания, которые отнимают у неё внимание настолько, что даже интересоваться романтическими порывами своего сына она не в состоянии. И, разумеется, неопровержимым доказательством этих переживаний являлся подносимый к глазам платочек.

Вчера Майкл сказал своей матери, что, если их больше не держат никакие дела в столице, нужно готовиться к переезду в графство, дела которого требуют его внимания. Графиня умилилась серьёзным намерениям своего сына и начала готовить людей и кой-какое имущество к отъезду. Она согласилась с тем, что на свадьбе графа Фосбери и маркизы Крэйбонг, куда они были приглашены, им присутствовать необязательно.

Ехали о двух катерах — по одной на графиню и виконта с ближними слугами, одном комфортно обустроенном фургоне, в котором находился так и не приходивший в сознание граф с их семейным доктором, да паре телег с вещами и низовыми работниками. Михаил периодически выходил из кареты и скакал верхом рядом с обозом.

В столицу графства Оддбэй, город Дилкли, прибыли в полдень четвёртого дня пути. Там их ждал маленький замок с примыкающей частично сохранившейся кольцевой крепостной стеной. Вовсю проклюнувшаяся молодая трава покрывала большой ровный газон и даже успевшая зацвести старая вишня навевали покой и умиротворение.

Однако у Михаила были иные планы, нежели наслаждаться покоем в родовом гнезде Оддбэев. Для начала он собирался изучить все материальные активы, которыми располагало графство. Потом нужно будет ознакомиться с людскими ресурсами, и прежде всего, с имеющимися квалифицированными специалистами и мастеровыми. Ну а затем, исходя из полученных данных, наметить планы для свершения великих дел, которые, как всем известно, ждут каждого мало-мальски приличного попаданца.

Начал же Михаил с обустройства своего просторного кабинета. Массивный стол, покрытый зелёным сукном, он распорядился заменить столом, менее обременённым тумбами и ящиками, зато большим по площади и обшитый полированным деревом. Шторы из тяжёлого плюша велел заменить на лёгкие серебристые занавеси. Этажерки с содержащимися на них книгами и журналами повелел оставить, а их содержимое при случае ревизовать и убрать ненужное. Кресла и диванчик им также были признаны годными к дальнейшей эксплуатации. После этого он распорядился перенести в его кабинет все необходимые учётные книги и документы.

Помогали ему на первых порах управляющий замком Аарон Фитцберг и застоявшийся без дел секретарь графа Пол Парсон. Погружение в документы, сопровождаемое необходимыми пояснениями этих двух служащих, стоило Михаилу немалой головной боли. Периодически он устраивал себе небольшой отдых с помощью верховых прогулок по Дилкли и его предместьям. Встречавшиеся на пути жители приветственно кланялись ему, на что он отвечал кивками. Однако приём посетителей к себе в замок он пока запретил.

Денежное положение графства, к счастью для Михаила, оказалось вполне благополучным. Долгов не было, все необходимые налоги и пошлины вовремя уплачивались, в казне числился немалый капитал и регулярно поступали доходы от арендаторов земли и имеющихся предприятий.

Крупные статьи дохода графства составляло производство типовой мебели, рыбный промысел, и — куда уж без него — сельское хозяйство.

Первым делом Михаил распорядился выделить необходимую сумму для завершения строительства пристани и усилить работавшую там артель дополнительными строителями, камнем и лесом, в рамках своей доли вклада, содержащейся в договоре с графом Фосбери.

Потом повелел установить новую насосную станцию на реке Северн, на берегу которой был расположен Дикли, и начать прокладывать водопровод к своему замку. По замыслу Михаила, в замке будет устроено даже горячее водоснабжение через трубы, обогреваемые специальной печью. Канализация в замке уже наличествовала, оставалось только обустроить туалеты по образцу, известному Михаилу в своём мире.

За этими хлопотами Михаил не заметил, как прошло несколько недель со времени его отъезда из столицы. Он полностью погрузился в дела, сон его был глубок и крепок, обеды с графиней и приглашаемыми к столу управляющим и секретарём, коротки.

Несколько раз Михаилу пришлось утверждать приговоры суда по делам, которыми предусматривалась смертная казнь для подсудимых. Воспитанный в гуманитарном обществе с его международными конвенциями о правах человека и тому подобных, Михаил заменил каждое из этих наказаний тяжёлыми работами на каторге, а одно дело и вовсе велел пересмотреть, поскольку вина подсудимого показалась ему неочевидной.

Так и проходили его дни, когда однажды секретарь доложил ему, что среди прочих приглашений к местной знати, виконта и графиню Оддбэй ожидают к себе в гости граф и графиня Фосбери.

Глава 3

Услышав доклад секретаря, Михаил почувствовал себя так, словно по его телу пропустили слабый заряд электричества. С одной стороны, ему очень хотелось вновь увидеть Долорес-Софию, а с другой он совершенно точно знал, что испытает душевную боль при виде неё. Ту самую боль, от которой, отчасти, он и попытался укрыться в своём графстве и зарывшись в делах.

Михаил понимал, что была необходимость для его встречи с лордом Фредериком для сверки дел по пристани, а главное, поскольку её возведение завершалось, нужно было обговорить и оформить доли в её эксплуатации и распределении будущих прибылей. Большую часть этой работы можно было поручить управляющему, но со стороны Фосбери этот вопрос курировался лично графом, и отправлять к нему своих служащих было бы невежливо.