Шерлок Холмс в России
(Антология русской шерлокианы первой половины ХХ века. Том 2) - Шерман Александр - Страница 29

Шерлок Холмс, бывший к публике спиной, чуть-чуть сдвинул бороду и усы. Джабаров узнал его и почти присел от неожиданности.

— Ну, скажи, пожалуйста, — вырвалось у него громким шепотом, — ну, скажи, Бога ради…

Искреннее восхищение засияло у него в глазах.

— А-ах, какой ты умный! Ай, ай, ай… Так ты, с таким мордам, и первый раз ходил, и Джабарова дураком сделал… Ах, ах… Ну, скажи, пожалуйста! И мы тебе ворам принимал… Ну, скажи, пожалуйста…

Джабаров в себя прийти не мог от изумления и восторга.

— Как видите, — сказал Шерлок, — вора вы искали не совсем там, где бы следовало. Но не огорчайтесь: не сегодня-завтра он у нас в руках. Это покамест все, что я могу вам сказать. Теперь же, разговаривая, отходите со мной к окну… ближе… вот так… Делайте вид, что очень разгорячены беседой… Сердитесь… Машите руками… Так… Сейчас я выскочу в окно… Все это увидят… Вы должны сделать вид, что страшно растерялись… Можете даже крикнуть… Помните: о краже никому ни слова… И не ходите сюда пару дней… Вас будут расспрашивать обо мне… Отделывайтесь молчанием… Все это необходимо… Потом я вам объясню… Еще ближе к окну… Вот так… Куда оно выходит?… Благодарю вас… Еще шаг… А теперь, до свидания!

В мгновение ока окно было распахнуто настежь, и видно было, как сейчас же вслед за эти темная масса мелькнула в рамах и исчезла.

Джабаров так и остался с разинутым ртом. Он действительно растерялся, ибо такой ошеломляющей быстроты не ожидал.

Теперь посмотрим, что делал в это время доктор Ватсон.

Он сейчас же по приходе в зал сыскал Виношвили и стал с ним рядом.

И ставки свои они делали вместе.

Мало-помалу, на почве взаимных одолжений, когда нужно было через чужие головы и плечи тянуться к столу, чтобы ставить или брать деньги, завязался разговор.

Ватсон не переставал удивляться выдержке грузина: несмотря на значительные деньги, которые, вероятно, были с ним, он делал ничтожные ставки, и боязнь чем-нибудь обнаружить свое богатство и выдать себя была в нем так сильна, что при удаче, когда приходилось брать какие-нибудь два или три рубля, он разыгрывал необыкновенно счастливого человека. Пальцы начинали дрожать, глаза остро и жадно блестеть.

Когда стал разыгрываться скандал с Шерлоком, Ватсон отошел от стола и увлек с собою Виношвили.

Не меняя ни тона, ни выражения лица, словно бы продолжая интересную беседу, Ватсон сказал:

— А вот ваш плащ, князь!

И развернул сверток. И, уже не сдерживая себя более, словно иглами, впился глазами Виношвили в лицо.

— Мой плащ у тебе? Каким манером у тебе? Ну, скажи, пожалуйста… Я думал, окончательно пропал вещь! А ты подобрал! Ну спасибо, душа мой, спасибо тебе! Зачем молчал до сих пор?

Виношвили встряхнул плащ и накинул на себя.

— Боялся шибко — без головы бежал! Плащ и остался, душа мой. Я вспомнил — назад идти не желал. Жизнь дороже. Понял? Пропадай, думаю, совсем… А ты и принес! Ну спасибо тебе, спасибо!

Ватсон диву давался. Виношвили не только, по-видимому, не растерялся, но прямо неподражаемо вел свою игру, если это была игра. Вещь могла стоить пять рублей, и радости было, как будто отмерено ровно на пять.

— Скажи, пожалуйста, душа мой, как же мой плащ к тебе попал?

Не сморгнув глазом, Ватсон ответил:

— На улице поднял. Человек один бросил его.

— Человек бросил?

— Да… Человек, который возвращался третьего дня, как и я, с Портовой улицы. Он шел в ту ночь впереди меня и вдруг, рассердившись, швырнул эту вещь на панель. Я поднял. Случайно я узнал, что вещь ваша.

— Скажи, пожалуйста, какой человек?

Виношвили притворился очень заинтересованным. Тогда Ватсон, не сводя с него глаз, резко сказал:

— Джабаров!

— Джабаров?.. Ничего, душа мой, не понимаю… Зачем Джабаров? Почему Джабаров? Откуда Джабаров?

Ватсон еле сдерживался от негодования. С жесткой усмешкой он проговорил:

— Если вы действительно не знаете, при чем тут Джабаров — я могу вам объяснить. Я слышал, что третьего дня ночью на старой «мельнице» Макданьянца Джабарова обокрали. Взяли его пальто и подменили вашим!

— Ха, ха, ха! Ах, ха, ха, ха!

Виношвили расхохотался.

— Джабарова пальто крал? Ха, ха, ха!.. Какой же мошенник дурак крал? У Джабарова деньгам красть надо, не пальто! Грош цена — пальто! Ах, какой он дурак!.. Ха, ха, ха!..

Ватсон, бледный, не говоря ни слова, встал и пошел в зал.

— Постой… Куда ты? Зачем уходишь уже?.. Ну, спасибо, спасибо тебе… Насмешил мене…

Ночью Ватсон, очень злой и недовольный, говорил Шерлоку:

— Целый час я бился с этим Виношвили и не мог добиться никакого толку.

— Но при чем тут Виношвили, милейший Ватсон?

Шерлок засмеялся и полуприсел в постели.

— Вы от него и не добьетесь никогда никакого толку. Кажется, дружище, моя шутка вообще немножко затянулась!

И, перестав смеяться, он уже серьезно сказал:

— Видите ли, милейший, идя по вашему следу, обязательно приходится упереться в стену. По совести говоря, я ведь вначале не думал, что вы серьезно можете принять Виношвили за виновника всей этой чепухи. А когда увидел — прямо признаюсь — хотел вас немножко проучить. Ведь записка с головой выдавала виновника!.. Помните сцену среди зала, помните, когда Джабаров, в ответ на просьбы Виношвили, швырнул на пол деньги? Эту сцену все видели и, конечно, можно было сейчас же предположить, что Виношвили не останется Джабарову другом и захочет ему отомстить. И вот на этом-то предположении настоящий вор и построил пока весь свой план, план, конечно, очень нехитрый.

— Макданьянц? — нерешительно произнес Ватсон.

— Ну да, Ватсон. Я думаю, что никто другой. Слишком очевидно. Может быть, ему помогла еще Урсула, но это уже неважно. Важно то, что мысль обокрасть Джабарова была у них давно. Помните, как бледнела Урсула, когда Джабаров на нее глядел? Ведь свое предположение о том, что Джабаров обязательно будет в ту ночь обокраден, — я строил только на этом!..

Шерлок с значительным видом посмотрел:

— Подсовывают именно плащ Виношвили: он — мелкий игрок, человек почти забитый, и из-за пропавшего плаща шума не поднимет. А почему именно его вещь, а не кого-нибудь другого, — само собой понятно. Виношвили Джабарова ненавидит, Виношвили деньги нужны до зарезу, Виношвили из-за денег способен на все, Виношвили, наконец, туп, как бревно, и не сумеет выпутаться. Чтоб не могло быть ни малейшего сомнения в том, что это дело рук Виношвили, в карман его плаща предупредительно опускается еще свернутая в трубочку записка самого компрометирующего свойства. Эту записку новый владелец плаща обязательно должен найти, ибо по ней он увидит, во-первых, что плащ принадлежит Виношвили, во-вторых, что Виношвили и раньше искал денег довольно темными путями… Вот и все… Между прочим… эта записка у вас?..

— Да, я ее оставил.

— И хорошо сделали. Она нам пригодится… Конечно, вся штука рассчитана для человека недалекого ума. Но ведь это правда — Джабаров таков!.. Теперь, конечно, вы сами поймете, для чего я разыграл сегодня в зале комедию. Ведь нужно во что бы то ни стало усыпить Макданьянца, показать ему, что он прав, что Джабаров бросился по ложному следу, пусть этот вор даже не Виношвили. Значит, Джабаров не рылся еще в карманах и записки не нашел!.. Тем лучше… Это еще более запутывает дело! Лишь бы сыск его, Макданьянца, не захватил!

В настоящее время он совершенно спокоен, и это пока нам только и нужно. Впрочем, утро вечера мудренее!.. Теперь же спать, спать и спать!..

И с этими словами Шерлок отвернулся к стене и с головой завернулся в одеяло.

На следующий день, перед тем, как идти на Малый Фонтан, Шерлок развил перед Ватсоном план, который казался ему лучшим для скорейшего достижения цели.

— Я думаю, что нам следует теперь приналечь не столько на Макданьянца, сколько на его сообщницу, Урсулу. Этот армянин зол, как черт, и упрям, как осел!