Спец - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 40

Приметив очередной патруль, трёх бойцов с командиром в звании лейтенанта, я притёрся к обочине и подозвал старшего патруля:

— Лейтенант, не подскажите как проехать к комендатуре?

Тот надо отдать должное проверил сначала документы, как и на машину, выяснив что та записана за казанским авиационным заводом, и выдана мне в личное пользование согласно приказу директора завода, с такое-то по такое число. Все подписи и печати стоят, так что всё в порядке. В последнее время в подделке документов я очень серьёзно поднялся. Командир патруля с некоторым сомнением вернул мне документы и дал свой ответ:

— Через две улицы направо, и прямо до конца. Там увидите… Товарищ капитан в отставке, а это не вы в том рейде инвалидов участвовали?

— Да, было дело. «Команда инвалидов». Единственный выживший.

— Я вас в газете видел, там ваше фото, и генералы немецкие.

— И это было.

Тот чётко отдал честь, я сидя ответил, и покатил дальше, повернув где нужно. Так доехал до комендатуры, припарковал машину у мотоцикла с коляской. Тут было ещё две легковушки, «эмка», и такой же «фаэтон» как у меня. Хлопнув дверцей, слегка прихрамывая, больше для виду опираясь на трость, я поднялся по ступенькам на крыльцо, не многие кто был на улице, с интересом изучали меня. Вышедший из здания старлей-артиллерист без одной руки и с орденом «Красной Звезды» на груди, лишь приветливо кивнул мне. Время восемь утра было, когда я прошёл в комендатуру и подошёл к столу с дежурным, что умудрялся сразу говорить по двум телефонам. Отвлекать занятого челнока не хотелось, так что указав на себя, и на стул, отошёл к нему, а дежурный только кивнул, продолжая общение. Вытянув ногу, я без особого интереса слушал, решались интендантские вопросы, и когда тот освободился, сначала один телефон положил, а чуть позже и второй, то встал и подошёл к нему. Тот устало втирая лоб, и это в восемь утра, спросил:

— Что вам, товарищ?

— Доброго утра, капитан, мне сто пятый тыловой госпиталь нужен. Адрес интересует.

— Адрес это хорошо. А что за госпиталь?

— К вам его ещё в прошлом году должны были перевести из Москвы. Разве нет?

— Я знаю номера всех госпиталей в городе и пригороде. Сто пятого у нас нет.

— Приказ отменили что ли? — сам у себя спрашивая, растерянно проговорил я.

— Он вам зачем? Кстати, предъявите документы.

Достав из нагрудного кармана документы, там же была справка военной медицинской комиссии по поводу моего ранения, протянул дежурному, а сам продолжил размышлять. Получается зря я в Горький прилетел, нет тут Анны.

— Так зачем вам госпиталь? — повторил тот вопрос, изучая поданные ему документы, и открыв журнал стал вносить данные с них в него.

— Жена у меня там служит, старшим военфельдшером, хотел встретится с нею, — рассеяно ответил я.

— Жена служит, и вы не знаете где её часть находится? — удивлённо поднял тот брови.

— Да мы ещё зимой разошлись с ней, — отмахнулся я. — Собственно я для того и приехал чтобы официально развестись с ней. У меня зимой нога разболелась, раны очень сильно реагируют на холод, я поэтому на юг уехал, на черноморское побережье. Сочи знаете? Вот в том районе знахаря нашёл, дедок один, и он меня травками лечил. Знаете, полегчало. Интерес у меня там появился, вот решил развестись, а вы меня так расстроили.

— А я всё понять не могу, почему вы такой чёрный от загара, а вы с югов. Как там?

— Жарко. Море тёплое, как стало можно, купался не переставая и загорал. С начала мая. Войны не видел, она от тех мест далеко была. Редко немецкий разведчик пролетал на предельной высоте, и всё.

— Да, хорошо-о-о, — явно представив себя на моём месте, мечтательно протянул тот, но тут встряхнувшись, вдруг спросил. — Кстати, товарищ капитан, а почему вы не в армии?

— Не понял? — вот тут он меня действительно изрядно удивил. — Я же комиссованный?!

— Это так, но в феврале этого года вышло постановление, часть из тех, кто был комиссован, но годен для тыловой службы, даже в боевые части, зенитные войска подходят, снова призываются на службу. Странно что вы это не слышали, и по радио говорили, и в газетах писали. Вы со своим ранением, вполне годные, хотя медкомиссию всё равно придётся пройти. Видели того артиллериста что недавно вышел? Безрукий, а всё бегает, каждый день, просит куда назначить, не может дома сидеть. Вы где призывались, в Москве? Я вас сначала по фамилии узнал, потом уже внешне.

Молча кивнув, я назвал военкомат, районный, и сказал:

— Однако вы меня ошарашили. Я действительно об этом не слышал, хотя половину времени на юге проводил в войсковой части, но даже там ни одна сволочь мне об этом не сказала.

— В смысле, в части?

— Да авиационная, истребительная, полк моряков. Я с командиром эскадрильи познакомился, и попросил научить меня летать, мечта юности, и тот научил. Да так, что я новейшие истребители «Миг» и «Як» освоил, ну и ещё на «Чайке» летал. Зимой и весной делать нечего было и вот налетал. Правда бензин сам доставал, в полку его на это дело не было.

Тут в помещение вбежал взмыленный лейтенант, и капитан передал ему повязку дежурного, проворчав:

— Наконец-то, я думал не дождусь тебя и вместе с ночным дежурством ещё и дневное на мне будет.

— Извините, товарищ капитан, — выдыхая чтобы успокоить дыхание, сказал тот, и тут же обрушил. — Родила. Мальчик. Три двести.

— Поздравляю с сыном, Микола, — расплылся в улыбке капитан.

Я тоже поздравил, но куда как более спокойным тоном, а капитан, подхватив мои документы, он их так и не вернул, кивком пригласил следовать за собой. Он нашёл пустой кабинет, и мы в нём устроились. Он за столом хозяина, я на стуле просителя. Именно так это всё выглядело со стороны.

— Так что делать будет? По правилам я должен направить вас в тот военкомат где вы записаны, и там вы снова пройдёте процедуру призыва, пусть и ограниченного контингента. У вас в документах будет пометка ограничено годен. Найти куда вас направить для службы будет не трудно.

— Может на ты перейдём? — предложил я.

— Давай.

— Скажу честно, до сих пор прийти в себя не могу. Признаюсь, ошарашил так ошарашил. Даже не знаю, что и сказать. Я человек не военный, и приказы выполнять, не очень люблю. Начальства над собой не терплю, а если приходится, то вынужденно. Я ведь срочник, да-да, не смотри на меня так. Призвали на срочную службу, зенитное училище, война, ускоренный выпуск и пошло. Заработал я награды и звания честно, с капитаном так через одно звание перескочил за тех генералов, но я по сути не зенитчик, а пулемётчик. Я командовал пулемётными зенитками, которых в тылу не так и много, а все эти расчёты, поправки, приборы наведения, всё это для меня тёмный лес. Поставят такой батарей крупнокалиберной командовать где в тылу, я же опозорюсь. Конечно я не отказываюсь снова форму надеть, родина для меня святое, но и в зенитчики я не хочу. Поэтому прошу помочь, пройти медкомиссию и получить удостоверение лётчика. Вот лётчиком в какую дивизию «ПВО», я легко пойду, тем более по словам морячков летаю я неплохо, на уровне среднего истребителя, к тому же ещё и подготовлен как «ночник». В боях не бывал, но фигуры крутил, выносливость есть. Куда лучше тех лётчиков что из училищ приходят, как их называют — «взлёт и посадка». Тем более полгода отдохнул на югах, отпуск отгулял, пора и повоевать. А с пройденной медкомиссией и лётным удостоверением в кармане я в военкомате думаю без проблем получу нужную должность. Только лётного удостоверения у меня нет.

— А моряки?

— Не успевал. Хотел слетать, развестись, я до Горького на попутном транспортном борте долетел, вернулся бы и всё сделал, тем более я лётчик, а не техник. Оказывается, нужно знать устройство самолёта, а я не знал, думал подтяну, а тут видишь уже не успею.

— То есть, самолёт тебе не известен?

— Общую конструкции знаю, и считаю, что больше не нужно. Это механики должны каждую гайку знать, а лётчикам пустой информацией голову забивать не стоит. Если в тылу врага сбили, то какой там ремонт, если над каждым кустом ствол торчит, ноги в руки и беги. Если сел на своей стороне, или дождался ремонтной «летучики», или сам оттранспортировал самолёт на попутной машине. Так зачем лётчику знания самолёта? Лишнее время занимает в училищах. Лучше больше полётов давали.