«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 44

– Потому что, пока зима, мне так проще. Кафиры сюда, слава аллаху, не наведываются, а в лесу сейчас прокормить отряд трудно – это лишние проблемы. А главное – командование пока не признало меня амиром, от них нет распоряжения, где мне делать лагерь, за какой сектор отвечать…

– Вот, Висхан, ты сам подошел к этому вопросу! Я пришел, чтобы пригласить тебя на шуру. Ее хотят собрать в ближайшее время и решить все вопросы. С назначением тебя амиром проблем, думаю, не возникнет. И сын у тебя достойный, можешь выдвинуть его своим заместителем. Но не дело ему отсиживаться дома, когда нам важен каждый боец! Особенно владеющий саперным делом… Я заберу его с собой, в отряд Железного Али.

Висхан оторопел.

– Сыну учиться нужно, в Москву ехать…

– Какая учеба?! Какая Москва?! Жизнь моджахеда – лучшая школа! Пусть приносит пользу Ичкерии! Или ты не согласен?

Турпал впился в него змеиным взглядом. Висхан закашлялся.

– Согласен, конечно… Но грамотных людей нам и сейчас не хватает, а с дипломом он будет полезен и когда мы победим…

– Знаю я, чему они там учатся, в этой Москве! – Гость покачал головой. – Пьянству и разврату они учатся. Пусть учится у Железного Али! Он как раз затевает большую операцию, и ему нужен взрывник!

– Ну какой он взрывник? – несвойственным ему просительным тоном произнес Висхан. – Мальчишка просто расхвастался… Я хочу, чтобы он принес как можно больше пользы своему народу…

– И для этого дезертировал с поля боя? – Турпал зло оскалился. – Что-то я тебя не пойму! То ты хочешь воевать бок о бок с сыном, то ты хочешь отправить его в адский город, подальше от родной земли! Знаешь поговорку: «Чем более высокопарные слова произносит человек, тем более корыстны и низменны его мотивы»? Так ведут себя лицемерные мунафики!

Висхан подивился тому, как ловко и складно говорит мелкий канцелярист. И не то чтобы зауважал его, но вынужден был признать, что тот многому научился.

– Нет, нет, ты неправильно меня понял! – Висхан понял, что перегнул палку, недооценив посланника штаба. – Конечно, мы сделаем так, как вы скажете…

– Ну, то-то, – сбавил тон Турпал.

– А что мне делать с пленником? – перевел разговор в другую плоскость Висхан. – Тащить его с собой на шуру?

– Я спрошу у командования, – ответил Турпал. – Думаю, на шуру его приводить не надо – много чести. Решим с ним сами. Я приведу Хуссейна, и он расколет эту крысу!

– Но как? – угрюмо спросил Висхан. – Он тертый калач, и крепкий, как камень!

– Ничего, Хуссейн воевал бок о бок с иорданскими братьями и хорошо их изучил. К тому же в штабе фронта есть опросник, по которому можно выявить любую ложь…

– А если не получится?

Турпал усмехнулся.

– Тогда испытаем его, «на пушку» возьмем!

– Это как? – не понял Висхан.

– Мы придем, ребята начнут с ним разговор: мол, что да как. А я зайду немного позже и вроде узнаю: дескать, видел его с кафирами и он один из них! Если это правда, он и расколется!

Турпал довольно расхохотался.

– Ну как, здорово придумал?

– Да, ты хитрый, как змея, – согласился Висхан.

Турпал захохотал еще громче. Висхан тоже улыбнулся, хотя было ему совсем невесело. И гость, видно, прочитал его мысли.

– А сын пусть собирается, – оборвал смех Турпал. – Он уйдет с нами!

– Сколько времени даешь на сборы? – мрачно спросил Висхан.

– Час. Может, сегодня придем, может, завтра. Он же не девушка на выданье, моджахед всегда готов к бою.

Проводив гостя, Висхан вернулся в дом. Встревоженный Шамсутдин ждал его.

– Про Железного Али ходят плохие слухи, – сказал он, как только отец ступил на порог. – Он вроде бросает людей в самое пекло, и ему плевать, сколько погибнет…

– Так и есть, – тяжело вздохнул Висхан. – Собирайся, сын. Дам тебе денег, поедешь в Москву сессию закрывать. Пересидишь там, а потом ситуация прояснится. Если я стану амиром, то возьму тебя к себе.

Тон его был непривычно мягким.

– А что ты скажешь этому Турпалу?

– Что-нибудь придумаю! – отмахнулся отец. – Собирайся быстро, они могут прийти в любой момент! Надо выбраться из республики, а потом уже сесть в поезд на Москву.

– Аскер меня отвезет на отцовской машине, – кивнул Шамсутдин. – Паспорт в порядке, я возьму учебники, зачетку. К студенту московского юридического института ни один кафир не придерется!

Висхан снова тяжело вздохнул и отвел взгляд.

– Но лучше объезжать блокпосты и не привлекать внимания…

– Конечно. Мы же все дороги знаем…

Через полчаса, коротко попрощавшись с отцом, молодой человек покинул свой дом. Он ненадолго зашел к Адлану и отдал необходимые распоряжения, потом за ним заехал Аскер. Вскоре неприметная «Нива» прыгала по разбитым проселочным дорогам, с каждой минутой удаляясь от родного села.

Шамсутдин уехал вовремя: вечером следующего дня снова пришел Турпал. Теперь его сопровождали еще двое: один – лет тридцати пяти, худой, высокий, в длинном кожаном пальто с меховым воротником и меховой шапке. У него были глубоко посаженные глаза, небритые впалые щеки, длинный тонкий нос, как у хищной птицы, губы прятались в густой бороде.

Другой – коренастый крепыш с длинной бородой, в камуфляже, высоких ботинках с берцами и камуфляжной кепке. От него пахло ветром, холодом и костром – в отличие от первого, он явно жил в лесу. У обоих на правом плече, на специально удлиненных ремнях – чтобы можно было быстро вскинуть и открыть огонь, висели укороченные «калаши» калибра 5,45 мм. Все трое бесцеремонно, по-хозяйски вошли в дом и, не дожидаясь приглашения, прошли в комнату.

– Это Хуссейн! – представил Турпал худого. – Он немного говорит по-арабски и знает повадки иорданцев. А это Вахид…

Он указал на коренастого. Ни Хуссейн, ни Вахид не то что не протянули рук, но даже не кивнули, будто бы вошли в пустой дом в отсутствие хозяина. Значит, не считают Висхана ровней себе. Ничего, после шуры все изменится…

Турпал потоптался на месте, но пауза затягивалась.

– Ладно, веди своего пленника, сейчас Хуссейн проверит, что он за птица! А я пока спрячусь за домом и войду неожиданно…

Висхан сходил в гараж и вывел «Султана». Тот смотрел настороженно и явно не понимал, что происходит и почему целый день его не кормили и никто к нему даже не заходил.

– Пришли люди из штаба фронта, – пояснил Висхан. – Они хотят поговорить с тобой и убедиться, что ты тот, за кого себя выдаешь…

Мухтарыч пожал плечами.

– Это будет легко, – совершенно спокойно сказал он.

Они вошли в дом. Мухтарыч увидел двух незнакомцев и черные раструбы автоматных пламегасителей, направленные в его сторону. Незнакомцы держали оружие у бедра, руки на спусковых крючках. С такого расстояния промахнуться невозможно, в случае чего, кинжальные очереди разрежут его пополам…

– Вот, это Султан, – представил пленника Висхан.

– Мах у айсмак?[33] – без приветствия, холодно спросил Хуссейн.

Эта фраза входила в число нескольких, которым их учили.

– Султан. Вонт?[34] – уверенно ответил Мухтарыч.

– Мин анти?[35] – не отвечая, задал Хуссейн следующий вопрос.

– Вонт?[36] – дерзко ответил Мухтарыч. Его знания арабского подходили к концу.

Но Хуссейн замешкался с ответом, Мухтарыч заподозрил, что собеседник знает арабский еще хуже, чем он сам. И выбросил последний козырь.

– Мэн ху гауйдук?[37]

Хусейн молчал. Он уловил, что его спрашивают о командире, но ответить действительно не мог: подозрения Мухтарыча были совершенно правильными. Исчерпав свои познания, он перешел на русский.

– Ты что, иорданец?

– Родился и вырос в Дагестане. А потом бывал и там, и во многих местах…