Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Шерлок Холмс в России
(Антология русской шерлокианы первой половины XX века. Том 1) - Шерман Александр - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

Не успели мы войти, как высокий, темноволосый, с проседью мужчина, стоявший у окна, с нотой раздражения в голосе крикнул:

— Петр Алексеич!

Наш чичероне сжался и рысцой подбежал на зов. Высокий ему что-то повелительно буркнул, и через минуту он уже возвращался обратно к нам, виновато моргая глазами.

— Уходите, — прошептал он, косясь по направлению к окну. — Говорит, что корреспондентов еще пускать нельзя. Подождите пять минут на террасе. Сейчас все уберутся.

Делать было нечего. Мы вышли из комнаты и через столовую прошли на террасу. Введенский тотчас же вынул записную книжку и карандаш, а я стал медленно прогуливаться.

Как я узнал впоследствии, терраса соединялась с крытой галереей, ведущей во флигель, в котором помещалась спальня и комната молодого графа.

Когда мы вышли на террасу, в конце этой галереи вдруг показались два человека. Они, разговаривая, медленно направлялись в нашу сторону; в первом я узнал молодого графа Николая Дмитриевича. Он был смертельно бледен, под глазами обрисовывались черные круги; в остальном же его спокойная, непринужденная фигура носила обычный сдержанный вид.

— А, это вы, — сказал граф, поравнявшись со мной. — В невеселую минуту пришлось встретиться…

— Николай Дмитриевич, — ответил я, — если мое соболезнование может иметь для вас хоть какое-нибудь значение, примите выражение самого искреннего участи я…

— Благодарю вас, — ответил граф. — В моем несчастье не может быть утешения. Но мне остается одно: все свои силы я употреблю на то, чтобы найти негодяя, у которого поднялась рука на такое зверское дело.

— И в этом вы не найдете более верного помощника, чем маркиз Альфред де Варенн! — вмешался в разговор спутник графа, молодой брюнет с изящной эспаньолкой, и черные глаза его мрачно сверкнули.

— Спасибо, Альфред, — ответил граф, признательно пожав руку своему товарищу. — Я в этом был уверен.

В этот момент Сашка, до сих пор молчаливо слушавший наш разговор, вмешался:

— У вас есть какой-нибудь определенный план, граф? — спросил он. — Ведь для того, чтобы найти преступника, нужны опытные помощники, нужно уметь взяться за дело.

— Я обращусь к помощи Воронина, — ответил Николай Дмитриевич, — его имя говорит само за себя.

— Прекрасная мысль, — обрадовался Сашка. — Простите мою назойливость, но если вы ничего не имеете против, я осмеливаюсь предложить вам и свои услуги. Позвольте представиться: Введенский, корреспондент газеты ***, — тут Сашка назвал одно из известнейших петербургских изданий.

— И мой старый приятель, — прибавил я.

— Очень тронут, — отвечал граф. — Я очень ценю ваше сочувствие. Вам, очевидно, и с вашей точки зрения интересно разыскать преступника; стало быть, пути наши сходятся. С удовольствием принимаю ваше предложение.

Он был, очевидно, рад заручиться содействием Сашки, имя которого, должно быть, ему было знакомо по газетам. Сашка, надо сказать, был в Петербурге довольно популярной личностью.

— Благодарю вас, — поклонился Сашка. — Надеюсь, вы не будете в этом раскаиваться.

Граф раскланялся с нами и, взяв под руку маркиза де Варенна, прошел дальше в комнаты.

Не успели мы обменяться двумя-тремя словами, как на террасу выбежал Петр Алексеич и усиленно закивал нам головой.

— Идите, идите, — зашептал он, когда мы приблизились. — Протокол составлен, осмотр кончен, все убираются. Теперь можете заняться и вы.

Мы не заставили себя долго просить, и в следующий момент уже были в кабинете. Введенский осторожным, мягким жестом остановил меня у дверей, а сам, как-то съежившись и приобретя кошачьи ухватки, принялся за осмотр.

Он начал с одного угла и обошел постепенно всю комнату, залезая под кресла, под письменный стол, обнюхивая каждую полку книжных шкафов, тщательно осматривая окна. Так он возился с полчаса. Вернувшись к прежнему месту, он с видом отчаяния схватился за волосы и произнес:

— Ничего, абсолютно ничего!

— Я с вами совершенно согласен, — раздался вдруг голос за моей спиной, — абсолютно ничего.

Перед нами стоял среднего роста человек с большими голубыми глазами и светлой шевелюрой, с типичной наружностью славянина. Его небольшие усы довольно небрежно висели книзу, серый пиджак сидел как-то особенно мешковато, словом, видно было, что этот человек совершенно не следил за своей наружностью. Вокруг губ у него постоянно виднелась складка, благодаря которой лицо все время сохраняло выражение насмешливой иронии. Прямые, непокорные волосы все время слегка спускались на лоб, и он поправлял их привычным жестом.

Это и был знаменитый Сергей Лукич Воронин, начальник сыскной полиции.

За его спиной виднелись фигуры графа и маркиза Альфреда де Варенна.

— Здравствуйте, — отозвался Сашка.

— Здравствуйте, — отвечал Воронин. — По приглашению графа, я первый занялся этим делом и пришел к тому же результату. Стало быть, это верно. Пойдемте теперь в комнату Николая Дмитриевича, подождем, пока он исполнит свои печальные обязанности, и потом попросим, может, он нам расскажет что-нибудь новое.

— С удовольствием, — сказал граф.

— Позвольте только мне с ними (он указал на людей, очевидно, присланных погребальным бюро) перенести отца.

Последние слова граф проговорил со слезами в голосе. Он, видимо, невыносимо страдал и лишь усилием непреклонной воли подавлял свое волнение.

Мы молча переглянулись и вышли.

Глава II
Рассказ молодого графа

Я докурил уже вторую сигару, когда в комнату вошел граф. Он, по-видимому, уже совершенно овладел собой и, по крайней мере, по наружности, был невозмутимо спокоен.

— Я к вашим услугам, — сказал он, обращаясь к Воронину.

Воронин очнулся от задумчивости, которая не покидала его ни на секунду во время ожидания, и произнес:

— Вам не слишком тяжело, граф, растравлять эту рану подробными ответами?

Когда граф отрицательно покачал головой, он продолжал:

— В таком случае, я прошу вас рассказать возможно подробнее все, что вы знаете о преступлении.

Все приготовились слушать. В комнате находилось пять человек: Воронин, маркиз де Варенн, Введенский, я и сам граф.

Граф немного подумал и спокойно начал свой рассказ.

— Я боюсь, что расскажу вам слишком мало, — начал он, — так как сам я ничего почти не видел.

Сегодня утром, по обыкновению, наш лакей — негр Ганнибал — принес мне завтрак сюда. Позавтракав, я принялся за работу и занимался довольно долго — до двух часов. В два часа я решил пойти пройтись и поэтому, выйдя из моей комнаты, по галерее прошел в столовую. Я о чем-то задумался; затем, не знал, есть ли кто-нибудь дома или нет, и не обратил внимания на тишину, царствовавшую в комнатах. Я уже входил в прихожую и удивился, отчего там, вопреки нашим порядкам, нет казачка, как вдруг мне послышался стон.

В первый момент я принял это за галлюцинацию. Но звук был слишком ясен, слишком отчетлив. В следующее мгновение я был уже в кабинете.

Здесь я увидел то, что видели и вы. Передо мной был труп отца. Но еще ближе, налево, у стены, на полу лежала моя мать, вернее — мачеха, так как отец женился на Нине Александровне приблизительно год назад, будучи вдовцом. Нина Александровна была почти без сознания, едва дышала, и не знаю, смогла ли бы вторично издать тот стон, который я только что услышал.

Я не стану вам говорить, что я пережил в эту минуту. Я, кажется, немного поседел (я взглянул на графа — действительно, в его волосах виднелись серебристые нити), но я рад, что дело ограничилось только этим: я мог в этот момент сойти с ума, и преступление осталось бы, может быть, неотомщенным.

Глаза графа засверкали. Он помолчал несколько минут и, собравшись с силами, продолжал.

— Я бросился к Нине Александровне и громко закричал, призывая на помощь прислугу. Но никто не являлся, пока я не догадался позвонить. На звонок прибежал наш старый повар Терентий, который служит у нас с малолетства: он начал свою карьеру поваренком у моего деда.