Секрет (СИ) - Субботина Айя - Страница 21

— Думала, что нашла человека, который будет решать мои проблемы, с которым мы станем показательной успешной парой, через пару лет заведем ребенка, потом еще одного. Что моя жизнь превратится в красивый сериал.

Понятия нее имею, с кем она связалась, хоть пару раз Славская порывалась «похвастаться», но я всегда вовремя ее останавливал. Еще окажется, что это кто-то, кого я знаю хотя бы поверхностно, как потом человеку руку пожимать?

Ну и где это долбаное такси?

— А оказалось, что у меня будет дешевый и неинтересный сериал, закрытый сразу же после неудачной пилотной серии.

— Снимешь другой, - говорю я в ответ, потому что она явно будет говорить, пока не вытрясет из меня хоть какую-то реакцию. – В мире много свободных мужчин.

Машина подруливает к тротуару, и я с облегчением упаковываю Славскую на заднее сиденье. В последний момент она хватает меня за руку, заглядывает в глаза.

— Позвони мне. Пожалуйста.

— Нет. Ты же знаешь…

— Да-да, - она саркастически усмехается, - только одна женщина.

— Удачи, Славская.

— Я буду тебя ждать, Клейман. Теперь мне есть с чем сравнивать, и я не упущу второй шанс.

Провожаю взглядом такси, почему-то только сейчас всерьез задумываясь о том, что в отличие от других женщин, с которыми я еще на этапе начала отношений всегда видел более-менее точный финал, у меня ноль идей о том, как закончимся мы с Таней.

Глава восемнадцатая: Таня

Девять дней.

Теперь у меня есть свой собственный «секрет» в календаре, помеченный красными точками на датах. Их осталось всего девять. Полторы недели.

Сегодня у меня поздняя тренировка: начинается в шесть, а закончится, наверное, не раньше девяти. И, конечно, мой Мистер Фантастика первым делом спрашивает:

ДЫМ: Как ты будешь добираться домой? Надеюсь, на такси?

Мы не виделись уже три дня. Безразмерных, одиноких, слякотных и холодных, как зима за окнами, дня. Потому что мы не совпадаем: у меня экзамены, библиотеки, конспекты, тренировки, у него – работа, работа и снова работа. Я ревную его к работе. Звучит безумно, но факт: мне нужно больше его внимания. Это эгоистично, но это моя правда.

Я: Меня Филин проведет, это надежнее, чем бронированный «Хаммер».

ДЫМ: Кто такой «Филин»?

Я: Друг с кулаками))

Проходит пять минут – Антон не отвечает, и я прячу телефон в спортивную сумку до конца тренировки. Мне нужно сосредоточиться на программе и попытаться взять «золото», потому что оно много для меня значит. Потому что – пусть к этому нет никаких предпосылок – я хочу, чтобы Мой Мужчина мною гордился, чтобы он улыбнулся и показывал большие пальцы, когда на мою шею наденут медаль.

В этот раз я снова падаю, причем дважды, причем основательнее, чем в предыдущий, потому что без тугой повязки на щиколотке уже никак. Тренер хмурится, когда медсестра осматривает мою ногу, но с облегчением выдыхает, когда она выносит вердикт: пара дней покоя – и я снова в строю. И хоть до соревнований всего месяц и на счету каждый час, это все равно лучше, чем если бы я сломала ногу.

Филин уже ждет меня в коридоре и когда видит мои прихрамывания, спешит навстречу, забирает рюкзак и подставляет плечо.

— Слушай, написала бы, что у тебя нога – я бы прямо с арены забрал, - как всегда ворчит и сопит он, хоть сам заметно морщится, когда поднимает правую руку. Наверное, его сегодняшняя тренировка тоже не обошлась без приключений. – Давай понесу, мелкая.

Я мужественно отвергаю предложение, потому что должна научиться справляться с такими мелочами. И потому что это просто небольшое растяжение, и чем раньше я научусь его игнорировать, тем быстрее вернусь на лед.

Мы, прихрамывая, словно беглецы из подвала маньяка, идем до двери.

— Филин, у меня телефон в сумке, в правом кармане на застежке с оранжевым «язычком», - протягиваю руку.

Друг находит его сам, вкладывает мне в ладонь. Пытаюсь включить – не включается. Экран просто черный и ни на что не реагирует. Останавливаюсь, прошу усадить меня на скамейку, и в груди неприятно копошиться паника: кажется, случилось самое страшное, что только может быть – сломался мой телефон. В последнее время иногда сам по себе выключался, «подвисал» до полной перезагрузки и еще кое-что по мелочам. Но я надеялась, что он дотянет хотя бы до Дня рождения, а там я сделаю себе царский подарок – куплю что-то более надежное и новое.

— Нет, нет, нет! – С досады бью телефоном о ладонь, но он все так же намертво глух. – Ну включись, ну миленький…

— На мой, - протягивает свой Филин, но я мотаю головой.

Мне не нужен просто_телефон, мне нужен Мой Мужчина, который остался внутри него.

Нужно что-то придумать. Возможно, тот старый с кнопками, еще работает? Найти бы.

С высоты своего роста Филин разглядывает мою трагедию взглядом сытого коршуна.

— Слушай, Туманова, ты с ногой – и слезы не льешь, а тут из-за телефона слезы и сопли.

— Я всегда с ногой, даже с двумя, - отмахиваюсь от его грубоватых, но искренних попыток меня поддержать.

— Что у тебя там? Ты его из рук даже на парах не выпускаешь.

— У меня там много полезной информации, все мои контакты, фотографии страниц и мудреных книги и много чего.

— И твой мужик, да?

Я вскидываюсь от неприятной царапающей интонации его голоса.

— Видел его, когда ты из «Кекса» выскочила как ошпаренная. – Он дает время, чтобы я вспомнила, о чем речь, и продолжает: - Туманова, что за папик у тебя?

— Папик? - не понимаю я.

— Ну, - он начинает загибать пальцы, - крутая тачка, явно немолодой, ты по первому свистку к нему выскочила.

— Он не «немолодой», - начинаю злиться я. – И не папик. Но большое спасибо за высокую оценку моих моральных принципов. Дурак.

Встаю и упрямо хромаю к двери, злая на весь свет.

Филин догоняет меня уже у двери, подлезает под руку.

— Не боишься, что я тебя испачкаю своим грязным нимбом? – огрызаюсь я, но все равно принимаю помощь.

Потому что это не первая наша размолвка и потому что мы давно друг друга знаем, чтобы ссорится из-за такой ерунды. Но «папика» я ему долго не прощу.

Мы выходим на улицу – и я столбенею, потому что у крыльца стоит знакомая черная машина, а рядом с ней курит и смотрит прямо на нас мой Мистер Фантастика.

— Твой папик, - хмыкает Филин, еще сильнее притягивая меня к себе. – Ему сколько, Туманова? Больше тридцати же. Что у тебя в голове, дура?

В моей голове в данный момент только одна мысль: что бы мог означать этот очень неласковый взгляд моего Антона?

*******

Если бы я не была так ошарашена появлением Моего Мужчины, за «дуру» Филин как минимум получил бы оттоптанную ногу, а как максимум – я бы его просто прибила на месте. Никакая столетняя дружба и взгляд свысока, не дает ему права называть меня такими словами. Хотя бы потому, что это я помогаю ему с учебой, а не наоборот.

Но проходит еще пара секунд – а декорации и сцена все та же: я, тискающий меня Филин (как нарочно скрутился вокруг меня!) и мой Антон, с лицом и взглядом манекена из музея мадам Тюссо. Ума не приложу, что он думает в этот момент, но зато теперь прекрасно понимаю, почему он стал тем, кем стал: когда у человека такое непроницаемое выражение лица, просто невозможно предугадать ни его действия, ни поступки.

Но, как ни странно, тишину нарушает именно Антон.

— Папик, да? – Вопросительно выгибает бровь.

Я прикрываю глаза, пытаюсь вывернуть из хватки друга, но Филин и не думает отпускать.

— Ну, папик, - говорит он как будто спокойно, но я-то его знаю, и меня показушное боевой стойкой не провести. Он волнуется, но все равно продолжает лезть на рожон. – На маленьких потянуло, мужик?

Я со всего размаху, ничуть не приуменьшая силы удара, тараню его локтем под ребра. Филин ойкает, чуть разжимает пальцы – и я все-таки вырываюсь на свободу. Господи, да что с ним? Для кого и, самое главное, зачем он вообще устроил этот спектакль?