Секрет (СИ) - Субботина Айя - Страница 2

Дверь дома открывается и на крыльцо выскакивает малышка в розовой курточке, деловито, прямо на ходу, натягивает смешную шапку с мордочкой совы и потихоньку спускается с крыльца. Бежит навстречу Мистеру Зажигай и он тут же хватает ее на руки, кружит под радостный детский визг. Потом останавливается, запахивает на ней одежду и натягивает шапку до самых бровей. Она – его точная копия, только очень-очень светленькая, и смотрит на меня не с интересом, а угрюмо, и пыхтит от усердия, крепко обхватывая ручонками его шею.

— Ника, почему не в постели? – изображает строгого папочку.

Хммм… Кажется, он и так папочка. Это очевидно.

— Стелегу Молоза, - отвечает девочка. Ей вряд ли больше трех.

Он смотрит на меня, извиняясь пожимает плечами.

— Прости, Снегурочка, волчья шкура пока откладывается.

Я собираюсь сказать девочке, что Дед Мороз кладет подарки только тем детям, которые не пытаются отобрать весь мешок, но натыкаюсь на очень ревнивый серый взгляд.

— Нам мама не нузна, - выдает сердито.

Мужчина громко смеется и, забрасывая ее под подмышку и заходит в дом.

Я иду следом, но уже на крыльце задерживаюсь, потому что мое внимание привлекает мужской голос. Такой… хриплый, низкий, с ленцой. Я – фанат мужских голосов, особенно, когда мужчина знает и умеет им пользоваться. Например, как певец Гару.

Осматриваюсь – голос доносится справа, но на крыльце никого нет.

Дохожу до угла дома, осторожно высовываю нос.

Мужчина стоит боком, говорит по телефону и курит. Белая рубашка с закатанными до локтей рукавами оттеняет мягкий загар, но застегнута почти наглухо, не считая верхней пуговицы. Я просто смотрю на эти руки и прислоняюсь щекой к холодной кирпичной кладке, чтобы осудить внезапный прилив жара. Это совершенно фантастические руки: жилистые, с тугими канатами вен, редкой порослью светлых волос. И стильными часами на кожаном ремешке.

А еще пальцы.

Как загипнотизированная смотрю на зажатую в них сигарету, которую мужчина подносит к губам. Затягивается, глотает дым, на секунду прикрывая глаза. У него безупречный профиль: аккуратная густая бородка по краю тяжелой квадратной челюсти и до самых висков, крупный нос с горбинкой, растрепанные светлые волосы, густые ресницы.

Мое сердце останавливается. Он немного запрокидывает голову, выпускает дым, пробегает языком по нижней губе. Официально: теперь это самое сексуальное, самое невыносимо горячее, что я только видела в жизни.

Если бы в эту минуту передо мной появился Дьявол и предложил его любовь в обмен на мою душу, я бы благодарила рогатого за спасение.

— Черт, - говорю слишком громко, и привлекаю к себе внимание.

Он поворачивает голову, смотрит совершенно непроницаемым льдисто-голубым взглядом. Снова затягивается, медленно выпускает дым уголком рта. Хочу стать воздухом вокруг него, чтобы поймать это горькое сизое облачко.

— Перезвони мне завтра в восемь тридцать, - говорит в телефон, и роняет его в карман темных брюк. – Привет, Девочка с Оленями.

Мое сердце по-прежнему не бьется, и в груди собирается огромный шар разрушительной энергии. Жжет, щекочется, и мне одновременно хочется и плакать, и смеяться. Как будто я бежала и с размаху врезалась лбом в непробиваемую стену, на которой огромными буквами написано: «ЭТО ОН». И мне плевать, что ему точно около тридцати и моя внутренняя система безопасности уже обматывает его кислотно-желтой защитной лентой, на которой написано: «Рейтинг – 21+».

«Я люблю Вас… Дым» - в своей фантазии отвечаю я, и после этих слов он прижимает меня к своему огромному крепкому телу, целует своими офигенными губами и его язык…

Я четко слышу отсчет курантов: раз, два, три… Хлопок открытого шампанского. Вибрацию телефона у меня в кармане. Это точно мама. Нужно быстрее бежать в дом, а вместо этого я иду к Своему Мужчине – уверена, у него волшебное имя – и обхватываю его запястье ладонями в оранжевых варежках. Плевать, что смотрится нелепо, что его лицо все так же ничего не выражает.

— Красивые часы, Дым, - ловлю его взгляд и в эту минуту живу только им.

Он зажимает сигарету губами, снимает часы и неторопливо застегивает ремешок на моем запястье. Как раз справляется к последнему удару курантов.

— С Новым годом, Девочка с Оленями.

Мой мир немилосердно шатается, каменные стены самообладания превращаются в папиросную бумагу и сгорают дотла. Ноги подгибаются, меня вот-вот смоет соленым цунами еще непролитых слез. Цепляюсь в плечи Своего Мужчины, поднимаюсь на носочки, шумно втягиваю запах у ворота рубашки – и все-таки тону, мгновенно ухожу с головой под лед. Убийственная смесь обжигающе ледяного цитруса и теплого пряного дыма, ненавязчивый едва уловимый шлейф. Как интимный и порочный шепот на ухо: «Давай займемся сексом, малышка». И каждая клетка моего невинного тела стонет в ответ: «Да, да, да…»

— С Новым годом, Дым, - отвечаю я рваным шепотом, потому что голос впервые в жизни меня предал.

— Дым? – Мой Мужчина вскидывает бровь. Смотрит на сигарету, немного щурится. – Потеряла свою сказку, малышка?

Он – мое Наваждение. Мой Мужчина. Только мой.

— Просто потерялась, - отвечаю без тени улыбки или кокетства. Тянусь к нему, словно взбираюсь на Эверест. – Я Вас сейчас поцелую, Дым, или просто не смогу дышать.

Знаю, что через секунду оттолкнет, но даже эта секунда стоит всех моих почти девятнадцати лет. Эта секунда – и его немного приоткрытые губы, к которым я отчаянно прижимаюсь своими губами.

*****

Его губы на вкус терпкие и теплые. Твердые, ведущие. Как будто я еще только думаю о том, что хочу перестать быть главной в этом поцелуе, который сама же и придумала, а он уже заглядывает в мою голову и делает то, чего я так сильно хочу – перехватывает инициативу.

Никогда не целовалась с бородатыми мужчинами. Всегда не любила бородатых мужчин.

Но теперь я просто плавлюсь на его губах, словно карамель, и ноги предательски дрожат где-то в области коленей, потому что ощущения колючих волосков на коже – это как мой самый неприличный сон. Как будто все, что я до этого знала о поцелуях – не так много, потому что какие поцелуи с брекетами? – становится пустотой, коробкой, в которой хранится только мое представление о том, какими на самом деле должны быть поцелуи.

Теперь я спрячу туда этот.

Поцелуй года.

Безупречные прикосновение губ к моим губам от мужчины, которого я уже сейчас ревную ко всему миру. Которого хочу обнять за шею, прилипнуть к нему как вторая кожа и заявить свои права на владение: «Собственность Тани Тумановой!»

Я все еще хватаюсь за его плечи, но ладони в варежках предательски скользят по шелку рубашки. Реальность катится с горки вниз, потому что Дым приоткрывает мои губы поцелуем – и приглашает, выдыхая в мой рот немного своего дыхания. Я провожу языком сначала по его офигенной нижней губе, потом по фантастической верхней.

Проклятые брекеты! Почему, почему их снимут только через две недели?!

— У меня туман в голове, - капитулирую шепотом. Сейчас точно упаду – ноги не держат, руки все-таки соскальзывают с моего неприступного Эвереста. – Не дайте мне упасть, Дым. Пожалуйста.

На миг кажется, что вот она, я – все-таки сорвалась в пропасть и позорно лечу вниз, размахивая руками, как не приученная к полету птица. Но это только миг, потому что крепкая рука берет меня за талию, притягивает к себе и уверенный голос говорит:

— Держу, Туман.

Я влюбилась по уши.

Глава третья: Антон

Никогда не понимал красивых метафор, но сейчас в голове настойчиво вертится сравнение: в мои руки свалилось чудо. Мелкое, взъерошенное, но очень смелое. Чудо со вкусом мандарин, хоть это скорее мои домыслы. Убивающее меня своим таким странным в этой ситуации «Вы».

Выбрасываю сигарету в пепельницу на перилах, немного отодвигаюсь, хоть Туман протестующе мычит. Успокаиваю ее, показывая, для чего мне этот сантиметр расстояния между нами: провожу большим пальцем по ее приоткрытым губам, проверяю – ни намека на помаду.