Секрет (СИ) - Субботина Айя - Страница 16

— Я сейчас завелся просто пипец. – Антон на секунду жмурится, переводит дыхание, и быстро переводит тему: - Только цветы не приноси, хорошо? Я все равно забуду за ними ухаживать.

— А улитку можно?

— Зачем тебе улитка? – Его потряхивает от с трудом сдерживаемого смеха.

— Хочу, а мама говорит, что они мерзкие. – Я не шучу: давно хочу завести большую ахатину, раз уж коты из-за папиной аллергии навеки под запретом. – Можем вместе выбрать. Они всякие разные бывают.

Пока он вникает в смысл моих слов, я в отместку забираю кусок стейка с его тарелки и с триумфальным видом отправляю свою добычу в рот.

— Ты серьезно насчет улитки? – Антон до сих пор не верит.

— Да, и назовем ее Шустрик или Быстрик, или Торпеда.

Мой Мистер Фантастика снова смеется, и я понимаю, что у меня нет ни единого шанса когда-нибудь, хоть на капельку, побороть мою от него зависимости.

Бель любила Чудовище, даже когда Чудовище еще думало, что не любит Бель.

Чем я хуже?

Глава четырнадцатая: Таня

Впервые в жизни я прихожу к мужчине.

В его квартиру.

В то время как он сам уехал к черту на рога по делам.

Тут у него просто какой-то форпост: огороженная территория, внутренняя площадка на несколько домов, отдельный въезд, стоянка для машин жильцов. Я почему-то чувствую себя мышью, которая крадется по запрещенной территории в кладовую с сыром.

Но все обходится: у меня есть код от замка на двери и, хоть руки у меня дрожат, ни один ключ не застревает в замке, и я с облегчением понимаю, что мой страшный кошмар последних дней, наконец, перестанет меня мучить.

Переступаю порог и первое, что бросается в глаза – черная с серым строгая мебель, очень мужской дизайн даже в мелочах. Ставлю обувь на полку, раздеваюсь – и на цыпочках крадусь в спальню.

Постель какая-то просто необъятная, низкая, под синим покрывалом, с несколькими длинными твердыми подушками. Убрана аккуратно – смотреть страшно.

Заглядываю в шкаф: выглаженные рубашки отдельно, костюмы – отдельно. Целая куча костюмов. Футболки, свитера и джинсы отдельно в отдельной секции на полках. Единственное, что немного выбивается из общего порядка – забытые на прикроватной тумбочке запонки: простые квадратики из белого золота с синими полупрозрачными камнями.

Я взяла кое-что из дома, и все это лежит в маленькой спортивной сумке, но ее пока оставляю около кровати, и делаю то, что пришло в голову сразу же, как только я увидела эту огромную кровать: раздеваюсь, достаю из шкафа футболку Антона, ныряю в нее и плашмя падаю на покрывало, изображая морскую звезду. Зарываюсь носом в подушку, облетаюсь вокруг нее, словно лоза. Наволочка ненавязчиво пахнет кондиционером для белья, но мой нос находит капельку того самого запаха, от которого мои мысли превращаются в табун влюбленных единорожек.

Сейчас половина седьмого: я пришла сразу после тренировки, но родителей предупредила, что раз сегодня суббота, то я останусь ночевать у бабули. Нам еще нужно поговорить о том, что ей придется стать моей соучастницей.

А пока…

Пока я достаю телефон и делаю пару кадров, сверху-вниз. Выбираю тот, где футболка задралась почти до самых трусиков и с припиской: «Осталось тринадцать дней», отправляю Антону. Но тут же мысленно ругаю себя за то, что еще довольно рано и я могу отвлекать его от дел. Но снимок уже доставлен и на мох глазах получает статус просмотренного. И Антон уже что-то набирает в ответ. Малодушно прячу телефон под подушку, мысленно считаю до тридцати и только потом смотрю.

ДЫМ: У меня ужин с важным человеком, Туман

ТУМАН: Прости, я не посмотрела на часы

ДЫМ: Я

ДЫМ: Тебя

ДЫМ: Хочу, малышка

Мой живот дрожит, пальцы на ногах сжимаются словно от приятной щекотки, и подушка, которая пахнет Моим Мужчиной – единственное, что не дает мне разлететься на молекулы.

*****

Очень хочется написать ему в ответ, как хорошо мне сейчас, но Мой Мужчина занят, и пока у меня не будет официальной отмашки на разговоры, я буду тихонько изучать сокровища на его полке. Там целый клондайк, кажется.

Но сначала все же в ванну. Оставляю пару своих мелочей и с триумфальной улыбкой рассматриваю, как мои желтый и розовые «мазки» разбавили строгость мужских бритвенных принадлежностей. Это так… В общем, я на всякий случай прижимаюсь бедрами к стиральной машинке, потому что только сейчас – да, именно сейчас! – до меня доходит, что происходит на самом деле. Я, Таня Туманова, пока еще восемнадцати лет и в пока еще в брекетах, встретила под бой курантов своего мужчину, и он оказался не властным самцом и не бабником, не бестолковым любителем ночных клубов. Он оказался моим Антоном: тем самым, который потрясающе целуется, у которого сногсшибательный голос и который вот так запросто пустил меня в свою жизнь.

Спасибо тебе, Дедушка Мороз, обещаю обращаться с ним бережно!

У меня в запасе еще примерно час. Если я не хочу добираться до бабули пешком или на перекладных, но и сумка разобрана только на половину. Достаю стикеры, фломастер … и оставляю несколько меток, в том числе и на его футболке, из которой вылезаю с крайней неохотой и которую нарочно оставляю на кровати.

Антон звонит примерно через полчаса, как раз когда я закончила с вещами и тащу в спальню табуретку, чтобы добраться до самых верхних полок. Самое интересное, кажется, там.

— Ты еще в моей футболке? – вместо «привет» спрашивает Антон, и когда я многозначительно вздыхаю, говорит: - После той фотографии мои мозги были где угодно, но не в голове. А мозги, Туман, это мой рабочий инструмент.

— Не делать так больше? – Понятия не имею, что буду делать со всеми теми идеями, которые блуждают в моей голове, если сейчас Антон скажет «нет».

— Делай, но это не официальное разрешение.

— Хорошо, тогда я сейчас закончу фотосессию в душе и…

— Нет, Туман, точно не «и». – Я слышу его не очень веселый хриплый смех. – Не сегодня, хорошо?

— У тебя что-то с голосом, ты простыл?

Вот теперь он смеется: тихо и расслабленно, и тут же переводит тему:

— Уже «переехала», малышка?

— Как раз закончила раскладывать вещи. Привезла кота, пару улиток, мухоловку и так, по мелочам.

С той стороны длинная пауза и я зажимаю рот ладонью, чтобы не выдать себя смехом.

— Улитки, коты, мухоловка, - перечисляет он на удивление спокойно. – Я даже боюсь спрашивать, что там в «мелочах»: бегемот?

— Влюбленная единорожка? – подсказываю я, снимаю с полки тяжелую голову какого-то монстра и разглядываю в поисках подсказки, чтобы это могло быть. – У тебя тут голова, Дым.

— Если живая и человеческая, то это не мое, а провокации конкурентов, - совершенно серьезно отвечает он. Слышу звук зажигалки, глоток дыма, и жмурюсь, представляя, что стою рядом с ним. – Что за голова, Туман?

— У тебя на полке, голова какого-то чудовища. С клыками и дредами.

— Это орочья голова.

— Трофейная? – подначиваю я.

— А как же: взял в честном бою, понятия не имею, как готовить, так и стоит.

Мне нравится, что несмотря на свой строгий вид, Мой Мужчина умеет шутить и делает это остро и колко. В нем нет недостатков, раз даже его ирония вызывает во мне очень взрослые мысли и желания.

— Не хочу тебя расстраивать, Дым, но твой трофей зачерствел.

— Верни голову на место, Туман. Ты в курсе который час? Решила остаться у меня на ночь?

Я бережно ставлю орочью голову на место, спускаюсь и сажусь на табуретку.

— Вообще такая мысль даже не пришла мне в голову, - не лукавлю я. – У меня сегодня ночь у бабули, буду с ней договариваться о помощи. Раз в неделю я точно смогу оставаться у тебя на ночь. – Краснею и быстро добавляю: - Ну… если ты захочешь.

— Я хочу, малышка.

— Скажи это еще раз, - прилипаю ухом к телефону.

— Что сказать?

— То, что только что сказал.

— Забыл уже, старый же – память подводит.

— Ты не старый, ты бессовестный.