Любовь, как приговор или гаечный ключ для девушки не помеха (СИ) - Лисовская Ирина - Страница 75

— Черт! — в голосе Гриши проскользнула паника.

Я подняла веки. Гриша лихорадочно шарил взглядом по маленькой комнатке, что-то выискивая. Дверь не выдержала натиска, и в комнату, точно повелитель ада, покрасневший от злости, влетел Матвей. Я даже плакать перестала и на минутку позволила эмоциям завладеть мною. Паника затопила меня, и я затряслась в ужасе происходящего. Такого Горыныча я еще не видела, и сейчас его прозвище, как нельзя кстати подходило к нему. Он, точно извергая пламя, увидев меня, зарычал и набросился на Гришу.

Только сейчас заметила какое-то движение рядом с собой и уже хотела закричать, как поняла, что это Антон. Еще несколько совершенно незнакомых мне людей были в этой маленькой комнатушке. У дверей я заметила еще одного, смутно знакомого… Высокого роста мужчина, с ежиком темных волос. Затуманенными глазами от пролитых слез, я не могла досконально разглядеть его внешность. Прищурившись, пыталась вспомнить, где же могла его видеть. Ничего умного в голову не приходило.

— Сейчас, погоди минутку, — бормотал рядом Антон, хлопая себя по карманам — Да где же он?!

Тот, что стоял в дверях, подошел к нам и с милой улыбкой протянул нож Антону.

— На, — только и сказал, но уходить не спешил.

Он пристально разглядывал меня, отчего мне стало не по себе. Под его сканирующим взглядом я ощущала себя, как экспонат в музее. Наконец, Антон разрезал веревки, и я выдохнула с облегчением. Тут же принялась растирать затекшие конечности.

Вдруг послышался отчаянный вопль Гриши. Я повернулась в ту сторону и сама не смогла сдержать вскрик. Мой бывший муж лежал на полу, скрутившись от боли и прижав руки к животу. Он скулил, как собачонка. Лицо его больше напоминало кровавое месиво. А Матвей все избивал того, будто и не замечая, что он уже еле дышит. Прикрыв рот ладошкой, пыталась сдержать рвотный позыв. Смотреть на это отвратительное зрелище больше не могла. Отвернувшись, пожалела, что вообще это увидела. Но все же что-то заставило меня вновь повернуться и, как оказалось, вовремя.

— Нет! — с ужасом закричала, увидев в руке Матвея пистолет.

Я вся затряслась от страха, отказываясь понимать происходящее. С мольбой смотрела в глаза… мужу, тайно надеясь, что он не сделает этого.

— Уведи ее, живо! — приказал он кому-то.

Я отчаянно стала вырываться, когда Антон попытался поднять меня на руки. Понимала, что добром все это не закончится. Но и противостоять никак не могла. Мне было по-настоящему страшно в этот момент. Все тело сотрясала крупная дрожь, дышать было трудно, казалось, из легких вышибли разом весь воздух. Такого поворота событий уж никак не ожидала.

— Давай по-хорошему, — попросил меня Антон, уже подняв на руки и собираясь вынести отсюда.

— Пожалуйста… — всхлипывая, стала умолять, — Матвей не должен его убить! Умоляю! — заплакав, не знала, что еще можно сказать, Антон уже вынес меня из комнатки.

— Ну, что ты от меня хочешь? — тяжело вздохнув, спросил он Антон. — Если я сейчас встану на пути Горыныча, он приставит ствол к моей голове. Ты этого хочешь?

Я отчаянно замотала головой.

— Тогда пусти, я сама! — на что надеялась в этот момент, понятия не имела.

Мною руководил страх.

— Ты сбрендила! — воспротивился Антон.

— Пусти! Пожалуйста! — снова отчаянно стала умолять.

Не знаю, что поспособствовало, но он поставил меня на ноги и, я пулей влетела обратно в комнату. Матвей что-то брезгливо говорил Грише. Всего один миг, и он снял пистолет с предохранителя. У меня были жалкие секунды, чтобы предотвратить это. Я лишь надеялась, что мое мнение хоть что-то значит для него, если же нет… об этом не было времени думать.

— НЕТ! — я закричала так громко, что заложило уши.

Сквозь пелену слез увидела, как Матвей метнулся ко мне, отбросив пистолет в сторону. Выдохнув с облегчением, позволила ему себя обнять. В следующее мгновение он поднял меня на руки и понес прочь. Мы шли по коридору, потом дверь… и вот подъезд… Когда оказались на свежем воздухе, я стала лихорадочно вдыхать, так сильно мне этого не хватало.

— Идиотка! — поставив меня на землю рядом с машиной, закричал Матвей.

— Согласна… — еле пробормотала.

Он недоверчиво покосился на меня.

— Ненормальная! — продолжил кричать.

— Есть такое, — улыбнулась, припоминая, как он пытался меня так же успокаивать недавно.

— Глупая взбалмошная девчонка! — подойдя ко мне, заключил лицо в свои теплые руки и, смотря в глаза, четко проговорил:

— Никогда, слышишь, никогда так больше не делай!

— И ты! — настояла я.

Впереди предстоял неприятный разговор. Я поняла, что Матвей, осознанно или нет, но просто не рассказал мне то, что было важной частью его жизни.

— Не смейте убивать Гришу! Пусть его посадят, да что угодно, но не это! — следом твердо добавила.

— Замечательно! — буркнул он и открыл предо мной дверь машины. — Садись!

Сев, ждала, когда и он залезет следом. Но Матвей лишь развернулся и зашагал обратно в подъезд. Раздосадованная таким поступком, хотела выскочить следом, но меня остановили слова водителя:

— Не делай глупостей. Ничего Горыныч не сделает тому мудаку! — это был тот мужчина, что пристально рассматривал меня.

Теперь я смогла разглядеть его лицо. Пронзительные серые глаза смотрели на меня чуть насмешливо. Широкий лоб, острый нос, тонкие губы…

— Подождите-ка… — меня внезапно осенило. — Так это вы следили за мной по приказу Матвея?

— Ну я, и что? — с усмешкой, спросил он.

— Ничего! — задохнувшись от такого наглого тона, ляпнула первое, что пришло в голову.

Ну а, правда, что я могу тут поделать? Больше ничего… Через время вернулся Матвей. Отдал приказ ехать, и машина тронулась с места. Он молчал и о чем-то думал. По тому, как заходили желваки на скулах, сделала вывод, что он крайне чем-то недоволен.

— Послушай… — выпалили мы одновременно.

— Ты говори, — дал он мне первой высказаться.

— Я тут кое-что узнала… неопределенно начала, но тут же захлопнула рот.

Матвей до хруста сжал руки в кулаки. Вжавшись в сидение, занервничала, когда он посмотрел на меня темными глазами, в которых плескалась лишь злость и… отчаяние. Последнее так поразило, что я больше не могла ничего сказать. Просто сидела и молчала. Матвей тоже не решался заговорить.

Вскоре мы доехали до дома. Выйдя, Матвей пошел в сторону подъезда, не оборачиваясь, словно зная, что я плетусь за ним. Войдя в квартиру, пошел прямиком на кухню и, вытащив из шкафа бутылку с коньяком, вдруг сказал: