Вивьен. Тень дракона (СИ) - Хант Диана - Страница 22

Астрид, как всегда, потупилась под взглядом отца, но устояла на месте.

У Вивьен сердце сдавило от нежности, когда ярл протянул руку и погладил дочь по щеке.

- Мне жаль, что нужно сказать тебе это, принцесса, - выдавил он, поднимая личико дочери за подбородок. - Правда, очень жаль. Но, кажется, маму твоей Ловисы не вернуть…

Вопреки ожиданиям ярла и Вивьен Астрид никак не отреагировала на эти слова. Только плечи поникли ещё больше. Отойдя на шаг, девочка кивнула.  

Вивьен подумалось, что если бы Астрид могла говорить, рассказала бы что-то грустное, а ещё то, что заставило бы её, Вивьен поёжиться от осознания опасности, которой, должно быть, подверглась Астрид, прежде, чем принести ей утром в кровать змеёныша.

Должно быть, те же мысли посетили и ярла, потому что тот сразу потемнел лицом, во взгляде, устремлённом на дочь, мелькнул страх.

- Придётся тебе самой ухаживать за ней, ладно?   

Астрид ответила отцу долгим взглядом и кивнула.

- А теперь нам всем не помешает отдохнуть, - сказал ярл, поднимаясь. - Не стоило, конечно, дожидаться меня, фрекен. Но спасибо… за заботу.

Вивьен зарделась и забормотала что-то маловразумительное, что завтра непременно расскажет о новых деталях, которые обнаружила днём в документах ярла...

Глава 10

Дорогой Дневник!

Ну вот и пролетел ещё один месяц.  

Быстро, правда?

Мне и самой не верится.

Но в воздухе пахнет весной, к морской свежести добавился едва уловимый аромат гари, который отчего-то всегда бывает по весне. Драконье Логово утопает в нежно-розовых кустах жимолости и сирени. Сколько же здесь её! Розовая, голубая, сиреневая, фиолетовая, бордовая… с цветами различной формы, с умопомрачительным ароматом, накрывающим остров, словно покрывалом фей.

По-весеннему кричат чайки, в небе носятся стрижи и ласточки, грозы по ночам расцвечивают остров во все оттенки белого…

Однажды Астрид навестила меня ночью.

Я-то, глупая, решила, что ребёнок боится грозы… Какая наивность!

Довольно бесцеремонно растолкав меня, Астрид потянула меня за собой, прочь из замка.

Вид у неё был при этом восторженный и возбуждённый одновременно.

Словом, не то, что может проигнорировать учительница… Я уже было перепугалась, что что-то случилось с Ловисой, или с теми двормами, что плавают в море, и, как верят местные жители, охраняют остров, и робко предложила разбудить ярла.

Но Астрид только помотала головой и решительно дёрнула подбородком. Пришлось подчиниться. Закутавшись в подаренный Гретой плащ, мы спустились к самой пристани, под проливным дождём пробежали по пирсу к маяку, и, как я ни надеялась, что на этом наша прогулка закончится, взобрались на самый верх.

Кирка-Цирцея! Стоять на смотровой площадке под этим чернильно-белым грохочущим куполом, смотреть, как молнии пронзают бушующие чёрные воды!

Дышать, восторженно дышать полной грудью, вдыхать ароматы соли и свежести и понимать, что вот для этого, для  э т о г о  ты всю жизнь и жила!

Разве может что-то быть прекраснее этого первозданного буйства стихии, на этой крохотной жемчужине на взморье, что боги решили забросить на самый край света?

В Астрид словно бес вселился! Она бегала, размахивала руками, в своём белом платье похожая на диковинную птицу! Удивительная игра света заострила её детские черты и она стала похожа на гибкую юркую гарпию, и, пожалуй, сама на себя. То есть, я имею ввиду, на истинную дочь своего отца. Дочь дракона.

Её настроение передалось и мне… и как это здорово было бежать по кругу смотровой площадки, за спиной у меня развевался плащ, и было так легко представлять, что это крылья…

А потом, прямо на диске луны показалась чёрная крылатая тень.

Дракон летел высоко и очень далеко, и, конечно, не видел нас.

Сильный, свободный, великолепный в своей истинной ипостаси он, казалось, вступил в схватку с самой стихией. Дерзкую, яростную, будоражащую кровь!

Он ввинчивался в грохочущий чернильный купол. Сложив крылья, камнем падал вниз. Скользил с гигантских воздушных горок. Пугал пламенем молнии, летая по спирали, отчего казалось, что из тёмных разверзшихся вод стремятся ввысь живые потоки драконьего пламени.

Астрид тоже увидела отца.

С восхищением и плохо скрываемой завистью она следила за его полётом.

Затем резко сорвалась с места и бросилась на самый край площадки, раскинув руки в стороны.

Я чуть не поседела в тот же миг: показалось, что девочка собирается броситься с маяка, а ведь, как известно, драконья ипостась достаётся счастливым обладателям лишь в пубертатный период, а бывает, и не раньше совершеннолетия… К тому же, драконом становится не каждый, и, если мать Астрид не была драконицей, не факт, что драконья кровь отца в ней пересилит…

Но Астрид, к счастью, и не думала прыгать.

Она, как я понимаю, хотела кричать.

О, как она старалась, как напрягала горло, жестикулировала, пыталась даже помочь себе магией… Тщетно.

Из перетрудившегося горла раздались только хрипы, а потом девочка долго и надрывно кашляла. Она дала мне обнять себя и увести обратно в замок.

Помимо игр со значительно подросшей змейкой Ловисой и занятий в школе мы с Астрид занимаемся магией.

Бывает, к нам присоединятся малышка Хильда, девочка с ледяным даром и провидец Сьёгрен. Он сын морского биолога, того самого светловолосого мужчины в очках, что мне встретился в первый день пребывания в Дрэкенс-Лэйр. Надо сказать, они с отцом сильно отличаются от остальных островитян, словно прибывшие из Стадсхольмена дачники… Но, уверяю тебя, это ошибочный вывод. Светлые и тонкокостные снаружи она настолько же железные и просоленные изнутри, как и остальные жители архипелага.

Но я отвлеклась. Конечно же, магия.

Сьёгрен настаивает, чтобы мы как можно быстрее приступили к боевой магии. Девчонки с ним солидарны. Создавать осветительных мотыльков им неинтересно. Ребята называют такие занятия цирковыми фокусами, причём говорят свысока. Правда, когда я предложила заменить мотыльков нетопырями, дело пошло на лад. Что и требовалось доказать. Дети, что стадсхольменские, что местные, они дети и есть. В гимназии тоже на какие только уловки не приходилось идти, чтобы заинтересовать своих учеников, и ничего, справлялась. А уж если вспомнить уроки сестёр из Пансиона…

Но я опять отвлекаюсь.   

Пожалуй, о главном - об Астрид, которая не пойми почему напоминает Марину, я уже рассказала. Вообще есть в этом странность. Марина в её возрасте была совсем другой. Весёлой и покладистой. Астрид же и по сей день для меня ребёнок-загадка.

И дело даже вовсе не в её немоте, за которой, как я предполагаю, скрывается очень, прямо-таки очень-очень печальная история…

Помнишь, Дорогой Дневник, я рассказывала, что после того, как увидела портрет ярла в два человеческих роста, представляю его корсаром?

Вот и дочь вся в него: правда, она вовсе не пиратка, как ей самой хотелось бы (это несложно понять во время игр), а, скорее, морская дева. Настоящая мармелер, которые в Древних Песнях часто предсказывают будущее и тем самым откупаются от рыбаков, которые ловят их в свои сети.

Она… светлая, тонкая, почти прозрачная. Очень деликатная (ну, по-крайней мере с посторонними, факт) и любознательная. Очень, просто до невероятности чувствительная.

У каждого из нас свои границы позволительного и допустимого, так сказать, собственная крепость (как у ярла, например), или домик (надеюсь, что мой очень уютный:)), в которые мы прячемся и куда не принято пускать посторонних.