Наследие (СИ) - Ковальчук Алексей Алексеевич - Страница 15

— А что за меч короля имеется в виду?

— О-о-о тут предлагают море всего. Но мне опять-таки понравилась почему-то самая непопулярная версия про последнего короля Эфиопии мужского пола. Ты бы видела, как в сети заклевали одну женщину, выдвинувшую эту теорию. Набросились так, что мне даже стало её жалко. Типа как она вообще могла подумать про какого-то мужчину, который умер ещё до вступления Радмилы на трон Югославии. Этих кричащих даже не смущал тот факт, что Иясу, как и нынешняя правящая династия, ведёт свой род от Соломона. И приставку «Великий» он получил к имени ещё при жизни за активные и успешные войны с исламскими государствами. Именно во время его правления королевство Эфиопия окончательно присоединило к себе Сомалийский полуостров. Мужчина, не имеющий магических сил, сумел полностью перестроить армию и оставил своей наследнице сильнейшее государство Африки.

— Да, интересный персонаж, — согласилась Ольга, — а с мечом-то что?

— Тут ещё одна легенда, — вздохнул я, — только теперь, как понимаешь, эфиопская. В ней рассказывается, что для Иясу был создан особый артефактный меч. Он мог прикрыть от магического удара наподобие защитного амулета и при этом в ближнем бою позволял разрубить сильную воительницу. Возможный ранг одарённой, которой можно было противостоять, точно не указывается, но якобы даже Альфа не могла устоять, хотя в последнее мне верится слабо. Это ж сколько энергии нужно закачать в оружие, чтобы оно могло пробить доспех духа у такой противницы, пусть даже и один раз? Его бы самого отдачей прихлопнуло бы. Но это я так — небольшое отступление от темы. Сам меч был захоронен вместе с Иясу в отдельной гробнице, месторасположение которой известно только приблизительно. Различные источники в основном сходятся на предположении, что захоронение находится в западной демилитаризованной зоне королевства. В конце девятнадцатого века Эфиопия переживала не самые лучшие времена и вынужденно сдвинула часть своих западных границ от тридцати до ста километров на восток, уступив часть территории диким племенам. Вот где-то там эта гробница и находится.

— Да уж, сколько всего любопытного, — задумчиво проговорила Ольга.

— А то! Голову сломать можно, — согласился я, — Второе белградское письмо, где упоминается про кровь, в основном расшифровывают как призыв смотреть в сторону Москвы. «Тебе, моя кровь, говорю я» — это явно обращение к своим потомкам. «Проси на восходе поддержку» и «В реке неразбавленной крови», — это очень похоже на Романовых и завуалированную просьбу искать с ними союза для поиска «Королевских слёз».

— Получается, что Радмила оставила два раздельных пути для поиска артефактов, — сказала Ольга, — один белградский, другой московский. И, только объединив их оба, можно собрать все кусочки.

— Всё верно, но меня, если честно, смущает, зачем она так сделала? Ведь идёт кровопролитная война с Турцией, и любое мощное оружие будет только в помощь, но она не только его больше не применяла, но и зачем-то уже после победы спрятала, оставив кучу подсказок в разных местах.

— Ну, здесь-то всё как раз-таки просто, — улыбнулась моя жена. — Турчанки уже практически проиграли, и применять столь мощное оружие не было необходимости. Судя по всему прототип не был доведён до ума и, убивая, совершенно не разбирал своих и чужих. Почему спрятала? Здесь тоже, как мне кажется, всё ясно. За время войны она потеряла обеих дочерей, а в сражении у монастыря погибли её близкие подруги. В возрасте люди часто становятся весьма сентиментальными, а у Радмилы после стольких кровавых лет могло что-то надломиться внутри. Она решила, что этому страшному орудию убийства нет места в наполненном кровью мире. А уничтожить жезл не хватило духу, возможно, из-за памяти о тех, кто его создал и спас её в тот самый день у стен монастыря. А может, ей мечталось, что в будущем мир будет чище, а если нет, то, вероятно, потомки вспомнят про жезл и воспользуются им, если прижмёт и не останется другого выхода.

— Звучит правдоподобно, — проговорил я, — Во всяком случае, такая версия довольно обоснована.

— Да, только вот у меня возник вопрос по поводу несправедливого размещения подсказок.

— О чём ты?

— Смотри! Письмо из Кремля привело нас в Софию, дало следующую подсказку и один из четырёх камней. В монастыре нас должно ждать что-то ещё. Возможно, защита от этого оружия и ещё одна подсказка. У Югославии в активе только боевой жезл и намёк на сотрудничество с Россией. Письмо из монастыря хранилось долгое время именно там, а не в Белграде. А больше у них ничего нет, что, несмотря на наличие у Радмилы уважения и признательности к нашей стране, выглядит немного странно.

— Ты немного поторопилась, — качнул я головой. — Во-первых ты не знаешь, все ли стихи выложили югославки в свободный доступ. Во-вторых, есть ещё одно послание, не попавшее в общий список загадок. На надгробье Радмилы есть такие строчки:

— Застыли давно крылья радужной птицы,

— В ней символ победы и славы страницы

Чтобы порадовать Ольгу, я прочёл с выражением и чувством. Ну как смог, конечно.

— Гравировка сделана на русском, что, в принципе, не удивительно, учитывая всеобщую тогда признательность балканских народов к Российской империи. К тому же, по преданию, эти строчки посвятил югославской королеве один московский поэт, восхищённый её деяниями. И именно их она попросила набить на своём надгробье. Радужная птица — это якобы сама Радмила, ну а касаемо строчек о славе и победе, тут тоже должно быть всё понятно. Вот только столкнувшись с этими загадками, я стал немного подозрительным. Ведь имя Славицы переводится как слава. И теперь последние строчки я трактую, как спрятанные где-то страницы из архива этой одарённой мастерицы.

— Браво, Сергей, — натурально зааплодировала Ольга. — Осталось понять, что за птица имеется в виду.

— Да, но здесь пока туго, — с кислой миной на лице произнёс я, — даже, сказал бы, глухо, ибо никаких вариантов я не нашёл, а умные идеи почему-то в этот раз не спешат в мою голову.

— Ну, возможно, пара полученных подсказок, помогут решить и эту загадку, — утешила меня Ольга.

— Надеюсь, что так и будет, если я не ошибаюсь, конечно. Вообще-то, немного странно, что за столько времени никто из Романовых не попытался расшифровать письмо Радмилы.

— Не вижу ничего странного, — весьма категорично заявила Ольга. — Чтобы попытаться найти ответы, нужно для начала, как минимум, проявить интерес. Ты и правда думаешь, что императрица Екатерина, получившая этот стих после смерти Югославской королевы, бросила все свои дела или затребовала от своих людей немедленно решить этот ребус? Скорее всего, она посчитала это предсмертным бредом умирающей или просто неудачной попыткой стихосложения. А поместив шкатулку с письмом в хранилище, она лишила доступа к этой загадке всех, кроме себя и своих наследниц. Ну и кто из будущих правительниц огромной державы будет вникать в малозначительную информацию из прошлого на фоне глобальных и внутригосударственных проблем? Да никто!

— Пожалуй, ты права, — задумчиво проговорил я, — А что мы будем делать с Евой?

— Ничего, — пожала плечами моя жена, — ищем пока самостоятельно, а там посмотрим. Если вдруг не хватит наших возможностей, то обратимся к ней и всё расскажем.

— Какая ты хитрая, — хмыкнул я.

— Вот только не надо подкалывать, — усмехнулась Ольга. — Просто смысла её сейчас дёргать действительно нет.

— Как скажете, ваша светлость, — сидя, изобразил я шутливый поклон, за что в меня тут же полетел пряник из вазочки, стоящей на столе ещё с прошлого вечера.

Несмотря на скорость и разделяющее нас небольшое расстояние, я был готов к такому повороту и успел избежать попадания, сместив голову в сторону от траектории своеобразного десертного снаряда.

— Вот что ты обо мне всякие гадости думаешь? — недовольно буркнула Ольга.

— Ты и гадость — это две совершенно несовместимые вещи, — хмыкнул я и, загибая пальцы, начал перечислять: — Ты и коварство — да. Ты и тонкий расчёт — тоже да. Ну, ещё там разная мелочь типа красоты, силы и так далее. Кстати ты, когда дуешься, то такая милая.