Время приобретений (СИ) - Малышева Алёна - Страница 1

25.02.2016

Книга 2. Радужный венец. Время приобретений

Аннотация: Потеря родных заставила Анелу заковать сердце в лёд и отречься от стихии. Отныне на первом месте безопасность и жизнь братьев. И стремление сделать Амбранию одной из сильнейших стран мира, чтобы никто не смел угрожать ни ей, ни её правителям. Для этого она готова противостоять и интригам соседних стран, и огромной империи, и непонятным греям, и даже самой Тьме. Вот только сможет ли уберечь своё сердце от новых испытаний? (Черновик)

Пролог

Китан быстро пересёк приёмную, коснулся ручки тяжёлой двери в кабинет королевы. И застыл. Вся решимость улетучилась. Слова, которые он готовил во время пути с Перевала до столицы, сейчас казались пустыми и неубедительными. Да и как сказать сестре, что её любимый, без которого она не мыслит жизни, не вернётся? Что она его никогда больше не увидит? Это трудно было бы сообщить даже просто знакомому, а дорогому близкому человеку… Никому бы он такого не пожелал.

Усилием воли заставил себя толкнуть дверь и шагнуть за порог.

Хрупкая фигурка Анелы озарялась лучами Солнечного Ока. В ярко-зелёном платье она походила на изумруд в рыже-золотой оправе волос. Сестра стояла у окна, спиной к входу, неподвижно, словно застывшая статуя, спина напряжена, в руке лист бумаги. Она так о чём-то задумалась, что, кажется, не заметила прихода Китана.

- Что со Златом?

Китан вздрогнул от тихого голоса сестры, сглотнул и нерешительно начал:

- Анела, он…

Анела обернулась, и слова застыли у него на губах. Она ждала ребёнка. Кто отец, не было сомнений. Они не знали: ни он, ни Злат. Да и никто, кто был на этой проклятой войне.

- Говори! – приказала Анела и обняла живот, словно стараясь защитить.

Фиалковые глаза молили промолчать. Видимо, Анела догадывалась о плохой вести.

- В последнем бою Злат был ранен…

- Опасно?

Китан потупился, боясь смотреть на сестру, боясь увидеть боль. Но как не оттягивай, нужно сказать. Богиня! Как бы он хотел, чтобы на его месте был кто-нибудь другой. Но переложить ни на кого не мог. Сказать обязан лишь он.

- Анела, он не вернётся. Богиня призвала к себе... – тихо пробормотал себе под нос.

Тишина давила на уши. Казалось, прошла вечность, когда Анела тихо заговорила:

- Ты врёшь!

От холода в голосе сестры по спине побежали мурашки, обычно предвещающие неприятности. Китан вскинул голову и невольно отступил.

Камни в Радужном венце горели ярче обычного. Фиалковые глаза почернели. В комнате похолодало и потемнело. За спиной сестры появилась серая тень крыльев.

Проклятая стихия! Анела теряет над ней контроль.

- Врёшь! – крикнула Анела, делая шаг к нему. Руки сжаты в кулаки, глаза прищурены. – Злат не мог умереть! Я бы почувствовала. Только не он! Он ранен. Просто ранен. Но жив! Зачем лжёшь? Признавайся!

Бокал на столе со звоном разлетелся на осколки, алым вишневым соком, будто кровью, заливая бумаги. Воздух стал густой, как кисель. Дышать становилось всё труднее. Предметы со стола, полок шкафа, камина поднимались со своих мест. Хрустальная люстра качнулась, зазвенела.

Говорить что-либо бесполезно. Анела в таком состоянии ничего не признает и не воспримет. Нужно успокоить. Пока она не растворилась в своей тёмной стихии. Пока не разнесла всю комнату, а затем и весь город. Как сделала когда-то Чёрная Иридис.

Китан увернулся от чернильницы, летящей в лицо. Та со звоном встретилась с дверью и осколками опала на пол. Китан бросился к сестре и сжал в объятиях. Анела сопротивлялась, пыталась вырваться, что-то кричала. Но он не отпускал. Была одна надежда – на его способности защитника, усмиряющие стихии сестры.

Он бы всё отдал, чтобы его слова были ложью. Но он сам видел смерть Злата. Присутствовал в шатре, когда генерал умирал. Даже иридис ему помочь не смогли. Анела должна это признать. Она справится. Она сильная.

Стихия перестала крушить комнату. Предметы с шумом попадали на пол. Анела затихла в его объятиях. Лишь плечи под тонким шёлком продолжали дрожать. Такая маленькая, такая хрупкая. Богиня, за что ей это?!

Вдруг сестра застыла.

- Больно, - выдохнула она.

Анела опустила глаза, он проследил за её взглядом. На сером ковре горели капли крови.

- Малыш… нет… - простонала Анела, обнимая живот. Глаза закатились, и она стала оседать.

Китан едва успел подхватить потерявшую сознание сестру. Перед тем как покинуть кабинет с ней на руках, бросил взгляд на пол. Лист бумаги, который ранее сжимала в руке Анела, валялся между каплями крови. На нём был рисунок. Генерал лежал на подстилке. Грудь перевязана толстым слоем бинтов, на которых проявлялись багровые пятна. Всё так, как и было на самом деле. Там, на перевале. Где они одержали победу. Победу, за которую пришлось заплатить огромную цену.

****

Боль раздирала внутренности. Вместо крика с губ срывались уже только стоны. Как же больно! Невыносимо! И пусто. Внутри пусто.

Губ коснулась прохладная кружка:

- Пейте! – донёсся приятный голос. Теплота стихии коснулась сердца. Рядом иридис. Незнакомая. С непонятной стихией. – Вам станет легче.

Анела невольно сделала один глоток, другой. Боль притупилась.

Малыш… что с ним? Он ведь пищал. Пусть тихо. Но она слышала. И резко замолк. Странно резко замолк.

Сквозь успокаивающий туман, который манил не противиться и окунуться в него, донёсся шум открывающейся двери.

- Как она? – встревоженный голос Китана.

- Спит.

Не спит она ещё. Ещё один вопрос, нужно узнать…

Какое странное послевкусие отвара. Неправильное.

- Что с ребёнком? – спросил Китан.

Именно! Что с её малышом?

- Ваше высочество, простите. Мы ничего сделать не смогли. Стихия королевы вытянула из него жизнь. До капли! Он… умер.

Неправда…

Красава – трава, скрывающая воспоминания. Не нужна она в успокаивающем отваре. Не нужна…

****

Два года спустя. Маритимская империя

По просторной круглой комнате разливался речитатив трёх лысых жрецов Луна. Их голоса то звонко возносились к своду, то тихим шёпотом крались по низу. И вгрызались в мозг, туманя и маня - отупляя. Тени таились вдоль укрытых чёрными коврами стен. И ни единого окна. Лишь ряд горящих свечей закручивался в спираль и терялся под струей лунного света, проникающего сквозь отверстие в куполообразном потолке - Сереброликий Лун смотрел на молоденькую, лет четырнадцати, девушку, лежащую на камне-алтаре. Последнюю фаворитку императора.

Её золотистые волосы свободным потоком свисали с алтаря до пола, на белоснежном лице - безмятежность и мягкая застывшая улыбка. Девушку можно было бы принять за спящую, если бы не остекленевшие глаза и расплывающееся кровавое пятно на белой мантии над сердцем. Вокруг алтаря кружил непроницаемо-чёрный вихрь. Словно лепестками пламени он устремлялся к высокому мужчине, стоящему у изголовья тела рабыни. Его лицо и руки были вскинуты навстречу лунному свету, на тонких губах играла едва заметная улыбка торжества. С чуть изогнутого ритуального кинжала на белую с позолотой мантию капала кровь.

Император Снеж наслаждался силой, купался в ней.

Чёрный вихрь замедлил своё кружение, а затем и вовсе исчез. О его присутствии остались напоминанием чёрные глаза императора. А также ощущение подавляющей силы, от которой хотелось пасть на колени и хотя бы мельком прикоснуться к её носителю.

- Кресалий, - наконец император соизволил обратить внимание на командира Теней – личной гвардии императора Маритима, - долго же пришлось тебя ждать.

В холодном голосе звенели нотки недовольства.

Кресалий, вошедший в дворцовый храм Луна, когда ритуал был в самом разгаре, мысленно закрылся от чужой силы, встал с преклоненных колен и взглянул в бледное лицо императора. На миг из черноты глаз взглянул на Аскрела кто-то чужой. Кто-то, от кого ледяные мурашки пробежали по спине. Но затем вернулась матовая непроницаемость.