Оберон - 24. Трилогия (СИ) - Машков Александр Иванович "Baboon" - Страница 5

— О чём мне ещё жалеть, садистка? Будешь бить больнее? — я прислушался. Тишина.

— Я сейчас перепрограммирую изолятор, — странным голосом сказала мне девушка, — слишком много свободы ему дали, — я услышал удаляющиеся шаги и попросил дверь открыться.

Осторожно выглянув из-за двери, убедился, что остался один, забрался в свою капсулу, закрыл крышку, и свернулся клубочком. Надоело.

Появилась Васька, прошла в ванную, не найдя там никого, подошла ко мне. Открыла крышку.

— Ну, что с тобой, Тонька?

— Домой хочу, — честно признался я.

— Все хотят. Только после этой планеты нас отправят на другую, потом на третью. Нас никто не ждёт дома.

— Меня ждут, — всхлипнул я. — Ты представляешь, что будет, если Тоник очнётся в моём теле?

— Оставь свои фантазии, — вздохнула Васька. — Так не бывает. Ты просто глотнул избытка кислорода, или каких других газов, вот тебе и мерещится всякая ерунда.

— Я не пойму, зачем ты издеваешься надо мной.

— Я не издеваюсь. Я пытаюсь заставить тебя перестать валять дурака.

— Я не валяю дурака. Я ничего не помню, а ты, вместо того, чтобы помочь мне, избиваешь. Если так пойдёт, я соглашусь стать Тоней, и всё. Делайте со мной всё, что хотите. Хоть убейте.

— Опять ты за своё. Никто тебя не собирается убивать.

— Ты сообщила начальству, что я погиб?

— Что погиб, не сказала, сказала, что ты сделал… Ты хочешь сказать, тебя списали?

— Откуда я знаю? Может, и списали! Теперь меня нет, а ты приведёшь лишнего человека!

— Сообщу, что ты ожил.

— Сообщи. Не думаю, что они обрадуются, если говоришь, что нас там не ждут. Кстати, почему не ждут? Мы что, все сироты? — Васька с удивлением посмотрела на меня.

— Ты серьёзно? — спросила она.

— Что?

— Что ты с другой планеты?

— Наверно, — пожал я плечами, — вообще-то я с Земли, если что.

— Все мы с Земли, — почему-то вздохнула Вася. — Ладно, сейчас принесу тебе твоё дело.

— Что, на бумаге? — удивился я, поднимаясь.

— На бумаге? А, да, отпечатала я, ты же виртуально не умеешь.

Через несколько минут я уже читал личное дело Антона Сопелкина, 13 лет, русского.

Сначала стояла таблица моего генетического кода, затем:

«Антон Сопелкин, был зачат в лаборатории № 754/875 (Луна — 46), лаборанткой Н. П. Леонтьевой в 2235 г. 30 апреля в 9 часов 30 минут по Гринвичу.

Развитие зародышевой клетки нормальное. Переведён в инкубатор через сутки. Приживление к искусственной матке нормальное, снабжение кровью стабильное, развитие по плану. (см. лаб. журнал 235/3004)».

Я ещё раз перечитал первые строки дела, посмотрел на свою фотографию. Вполне симпатичный улыбчивый мальчик. В зеркале я видел кого-то другого.

Что там, дальше? Почему национальность, если я искусственный?

«Плод развивался без патологий, снабжение питательными веществами стабильное, генетические отклонения отсутствуют. Пол идентифицировался как мужской. Развитие нормальное…»

Дальше опять ссылка на лаб. журнал.

«Отделение произошло по плану, через девять месяцев, ребёнок здоров, реакции хорошие, сосёт активно». Пробежав по диагонали сведения о пищеварении, приросте в граммах, чем кормили и какие витамины давали, какие получил прививки, добрался до момента, когда Антона переселили из детских яслей в школу-интернат на Луна — 46. Обучение началось с трёх лет. Обучался Антон легко, материал усваивал хорошо. В десять лет закончил первичное образование и переведён в школу космической археологии и палеонтологии. В тринадцать лет отправился на практику на Оберон — 24 в качестве практиканта.

Связей, порочащих его, не имел, подумал я, возвращаясь к началу дела.

Искусственно оплодотворён. Вот тебе и «сирота». Интересно, сколько нас там сразу зачали?

Впрочем, не это интересно, интересно, зачем столько?

— Вася, — позвал я в пространство, — зачем нас столько?

— Экспансия, — услышал я. Мог бы и сам догадаться. По номерам планет.

— Вась, имя понятно, а как с фамилией? Кто её присваивает?

— Кто вынимает из родового бокса, тот даёт фамилию. Может записать свою. А что?

— Ну, Сопелкин, как-то…

— Что-то ты никогда раньше не жаловался.

— Привык, наверно, — пожал я плечами. — А здесь как я себя вёл? Ты вела журнал?

— Сейчас принесу, готовила, для тебя.

Я почитал журнал. Ничего особенного. Аппетит нормальный, характер в меру коммуникабельный, отношения с товарищами ровные, успехи по навыкам археолога удовлетворительные.

Я посмотрел на Ваську. Та с вызовом смотрела на меня. Я решил промолчать о нестыковках в отчёте, и спросил: — Как мне вести себя с ребятами?

Васька забрала у меня журнал и прочитала:

— «В меру коммуникабельно, отношения с товарищами ровные, успехи по археологии удовлетворительные». — Захлопнув журнал, добавила: — Мы ещё займёмся палеонтологией. Вот закончим с раскопками селения Зель-Бут, поедем искать кости ископаемых животных.

— А они здесь были?

— Почём я знаю. Планета старая, значит, должны быть.

— С космоса захоронения должны быть видны. Выветривания, вымывания…

— Ну, вот, а притворялся.

— Ничего я не притворялся. Это общеизвестные знания. Когда ты меня освободишь?

— Да хоть сейчас. Только не советую. Давай, завтра с утра. Сейчас принесу ужин, поешь, поспишь…

— Почему ты не ешь со мной? Мне неудобно, когда ты смотришь на меня.

— Я ем на станции, вместе со всеми, а то там дисциплина упадёт. Вашего брата надо в строгости держать.

— А вашу сестру?

— Выйдешь, узнаешь. Не завидую я тебе, Тоник, если ты в действительности всё забыл. Держись.

— Такие все злые?

— На тебя, да. У нас карантин, очередной борт задержали на неопределённое время, а там новые книги, фильмы, игры, почта, новости…

— Что, нельзя по интернету переслать?

— Какой интернет, Тонька?! Двести тысяч световых лет!

— А как же… — я прикусил язык.

— А также, — передразнила меня Вася, — Плохо ты учился в школе. Хотя, конечно, с физикой у вас плохо. Про Туннель Турмалинова слыхал? Откуда тебе. Археологи, одно слово. На теории Турмалинова и Левановича работают «призраки». Искусственный ты разум…

— Вася, что ты дразнишься? — задумчиво поскрёб я затылок, — Ты, что ли, настоящая?

— У меня образование лучше.

— И воспитание…

— И воспитание!

— Что же ты ко мне пристала? — с тоской спросил я, — Если воспитание у тебя дворянское?

— Вам не понять, у всех мужчин головы деревянные, а вместо мозгов опилки.

— Вот и отстаньте от нас! — окрысился я.

— К сожалению, без вас не проживёшь. Нужна противоположность. Я умная — ты тупой…

— Кстати, если мы искусственные, почему тогда здесь и мальчики, и девочки? — оживился я. Может, в экспедиции всё по-другому?

— Если доживёшь до совершеннолетия, узнаешь, — пообещала Васька, вставая.

Глава вторая

Как я вышел на свободу, и почему не обрадовался этому

Утром пришла Василиса и принесла мне трусики и маечку. Наконец-то, вздохнул я, облачаясь в лёгкую одежду. Бельё нисколько не стесняло движений. К своему удивлению, я привык к наготе, и теперь придирчиво оценивал качество белья.

— Ну, всё, пошли, — Вася взяла меня за руку и повела по коридору. Когда коридор кончился, моя провожатая открыла дверь, и мы оказались в большом помещении, полным мальчишек и девчонок моего возраста.

— Наконец-то! — закричали они, хлопая в ладоши, — Тонька пришла! Катя, где её комбинезон? Одевай, давай! — Очень миловидная девочка вышла вперёд, держа на вытянутых руках белоснежный комбинезон. Покрутила его передо мной и помогла облачиться в него. Зарастила спереди шов.

Туговато внизу живота, почему-то. Ребята весело расхохотались.

— Василиса, а Тонька сегодня пойдёт на раскопки? — спросил кто-то.

— Не пойдёт, — строго сказала Вася, — ему ещё адаптироваться надо. Не обижайте его, он временно потерял память, помогите восстановить её.