Дорога в рай - - Страница 124

– Пиво, – вскричала она. – Я знаю, это пиво.

– Не нервничай так, Мейбл, прошу тебя.

– Тогда что же?

Алберт аккуратно положил трубку на столик и откинулся в кресле.

– Скажи мне, – проговорил он, – ты случайно не слышала, чтобы я упоминал нечто под названием "маточное желе?"

– Нет.

– Это волшебная вещь, – сказал он. – Просто волшебная. А вчера вечером мне пришло в голову, что если я добавлю его немного в молоко ребенка...

– Да как ты смеешь!

– Успокойся, Мейбл, ты ведь еще даже не знаешь, что это такое.

– И знать не хочу, – сказала она. – Как можно что-то добавлять в молоко крошечного ребенка? Ты что, с ума сошел?

– Это совершенно безвредно, Мейбл, это вещество вырабатывают пчелы.

– Об этом я могла бы и сама догадаться.

– И оно настолько дорогое, что практически никто не может себе позволить использовать его. А если и используют, то только маленькую каплю за один раз.

– И сколько ты дал нашему ребенку, могу я спросить?

– Ага, – сказал он, – вот здесь-то весь секрет. Думаю, только за последние четыре кормления наш ребенок проглотил раз в пятьдесят больше маточного желе, чем съедают обычно. Как тебе это нравится?

– Алберт, не морочь мне голову.

– Клянусь, это правда, – гордо произнес он.

Она пристально смотрела на него, наморщив лоб и слегка приоткрыв рот.

– Знаешь, во что обойдется желе, если его покупать? В Америке однофунтовая баночка стоит почти пятьсот долларов! Пятьсот долларов! Дороже золота!

Она с трудом соображала, о чем он говорит.

– Я сейчас тебе докажу, – сказал он и, вскочив с кресла, подошел к книжному шкафу, где у него хранилась литература о пчелах.

На верхней полке последние номера "Американского журнала пчеловода" аккуратными рядами стояли рядом с "Британским журналом пчеловода", "Разведением пчел" и другими изданиями. Он снял с полки последний номер "Американского журнала пчеловода" и отыскал страницу, где было напечатано рекламное объявление.

– Вот, – сказал Алберт. – Как я тебе и говорил. "Продаем маточное желе – 480 долларов за фунтовую баночку, оптом".

Он протянул ей журнал, чтобы она смогла прочитать, что там написано.

– Теперь ты мне веришь? Такой магазин действительно существует в Нью-Йорке, Мейбл. О нем здесь как раз и говорится.

– Но здесь не говорится о том, что можно подмешивать желе в молоко только что родившегося ребенка, – сказала она. – Не знаю, что нашло на тебя, Алберт, просто не знаю.

– Но ведь желе помогло, разве не так?

– Теперь я уже не уверена.

– Да не будь же ты такой глупой, Мейбл. Ты ведь знаешь, что помогло.

– Тогда почему другие не добавляют его в пищу своим детям?

– Я тебе еще раз говорю, – сказал Алберт. – Оно слишком дорогое. Практически никто на свете не может себе позволить покупать маточное желе просто для того, чтобы его есть, кроме, может, одного-двух миллионеров. Покупают его крупные компании, чтобы производить женский крем для лица и прочие подобные вещи. Желе используют в качестве приманки. Добавляют немного в баночку с кремом для лица и продают как горячие пирожки по абсолютно баснословным ценам. Якобы оно разглаживает морщины.

– И это действительно так?

– Откуда мне знать, Мейбл? – сказал он, вновь усаживаясь в кресло. – Не в этом суть, а вот в чем. Только в последние несколько часов желе принесло столько пользы нашей маленькой девочке, что я думаю, мы должны продолжать давать ей его. Не прерывай меня, Мейбл. Дай мне закончить. У меня двести сорок ульев, и если хотя бы сто из них будут работать на маточное желе, мы сможем давать дочери столько, сколько нужно.

– Алберт Тейлор, – сказала жена, глядя на мужа широко раскрытыми глазами. – Ты совсем с ума спятил?

– Выслушай меня до конца, хорошо?

– Я запрещаю тебе это делать, – сказала она, – категорически. Ты больше не дашь моему ребенку ни капли этого мерзкого желе, понял?

– Послушай, Мейбл...

– И, кроме того, мы собрали ужасно мало меда в прошлом году, и если ты опять будешь экспериментировать со своими ульями, я не знаю, чем все закончится.

– При чем тут ульи, Мейбл?

– Ты отлично знаешь, что в прошлом году мы собрали только половину обычного количества меда.

– Сделай милость, а? – сказал он. – Позволь мне объяснить тебе, какие чудеса творит желе.

– Ты мне так и не сказал, что это вообще такое.

– Хорошо, Мейбл, я тебе расскажу. Ты будешь слушать? Дашь мне возможность все объяснить?

Она вздохнула и снова занялась вязанием.

– Облегчи свою душу, Алберт. Давай, рассказывай все.

Он помедлил, не зная, с чего начать. Нелегко говорить с человеком, который вообще не имеет представления о пчеловодстве.

– Ты, наверное, знаешь, – сказал он, – что в каждой семье только одна матка?

– Да.

– И эта матка кладет все яйца.

– Да, дорогой. Это я знаю.

– Хорошо. Но матка может класть два различных вида яиц. Этого ты не знала, но это так. Это мы называем одним из чудес улья. Матка может класть яйца, из которых выводятся трутни, и может класть яйца, из которых выводятся рабочие пчелы. Если это не чудо, Мейбл, то я не знаю, что и назвать чудом.

– Да-да, Алберт, продолжай.

– Трутни – самцы. Нас они не волнуют. Рабочие пчелы – самки. Как и матка, разумеется. Но рабочие пчелы – бесполые самки, если тебе это понятно. У них совершенно не развитые органы, тогда как матка необычайно развита в половом отношении. За один день она может дать яиц общим весом, равным ее собственному.

Он помолчал, собираясь с мыслями.

– А дальше происходит вот что. Матка ползает по сотам и кладет яйца в то, что мы называем ячейками. Ты видела сотни маленьких дырочек в сотах? Так вот, соты с детками примерно такие же, если не считать того, что меда в них нет, одни яйца. Она кладет одно яйцо в каждую ячейку, и через три дня из каждого яйца выводится одна малюсенькая детка. Мы называем ее личинкой. Как только появляется личинка, пчелы-кормилицы – молодые рабочие пчелы – собираются вокруг и начинают усиленно ее кормить. И знаешь, чем они ее кормят?

– Маточным желе, – терпеливо произнесла Мейбл.

– Именно! – воскликнул он. – Именно им ее и кормят. Они достают желе из своей глотки и принимаются заполнять им ячейку, чтобы накормить личинку. И что же происходит дальше?

Он сделал драматическую паузу, подмигнув жене своими маленькими водянисто-серыми глазками. Потом медленно повернулся в кресле и протянул руку к журналу, который читал накануне вечером.

– Хочешь знать, что происходит дальше? – спросил он, облизывая губы.

– Сгораю от нетерпения.

– "Маточное желе, – прочел Алберт громко, – вещество огромной питательной ценности, ибо, питаясь только им, личинка пчелы медоносной за пять дней увеличивает свой вес в тысячу пятьсот раз"...

– Во сколько?

– В тысячу пятьсот, Мейбл. И знаешь, что это означает, если перевести такое соотношение применительно к человеку? Это означает, – сказал он, понизив голос, подавшись вперед и устремив на нее свои прозрачные глаза, – это означает, что через пять дней ребенок, весивший семь с половиной фунтов, будет весить пять тонн!

Миссис Тейлор во второй раз отложила вязанье.

– Только не нужно воспринимать это буквально, Мейбл.

– Почему же?

– Просто это научное сравнение, вот и все.

– Очень хорошо, Алберт. Продолжай.

– Но это еще половина истории, – сказал он. – Дальше – больше. Сейчас я расскажу тебе о маточном желе самое удивительное – как оно может некрасивую, на вид неповоротливую рабочую пчелу, у которой практически нет половых органов, превратить в прекрасную плодовитую матку.

– Ты хочешь сказать, что наша девочка некрасивая и на вид неповоротливая? – недовольно спросила жена.

– Не цепляйся к словам, Мейбл, прошу тебя. Слушай дальше. Знаешь ли ты, что матка и рабочая пчела, хотя они и сильно отличаются друг от друга, когда вырастают, выводятся из яйца одного и того же вида?