Бархатные тени - Нортон Андрэ - Страница 31

Последние несколько карт легли рубашкой вверх. Эти она собрала одну за другой, рассмотрела и раскидала направо и налево. Я была так удивлена, что привстала, чтобы посмотреть через ее плечо.

На этих картах не было обычных мастей. Сердца, бриллианты, дубинки и шпаги [18] – ничего подобного. На них были нанесены совсем другие рисунки, но они были настолько покрыты грязью, что их трудно было рассмотреть, только на одной виднелась рука, сжимающая кинжал, а на другой – черная змея, обвившая жезл.

Викторина перевернула последнюю карту и присоединила ее к одной из кучек, потом нахмурилась и что-то забормотала на диалекте, которого я не понимала. С жестом то ли нетерпения, то ли ярости сгребла карты в кучку и швырнула их обратно в ларец.

Прежде, чем я успела о чем-то спросить, она отпихнула столик с такой силой, что он едва не упал, и встала. Только теперь она вспомнила, что не одна в комнате, и повернулась ко мне.

– Я очень устала, и пойду отдохнуть.

Ее отрывистый тон мало напоминал обычную растянутую речь и вид ее вовсе не свидетельствовал об усталости. Напротив, глаза блестели, тело напряглось. Однако она так плотно захлопнула за собой дверь, что я растерялась.

Когда появилась миссис Дивз, дабы объявить, что сегодня мы обедаем с ее подругой, из комнаты Викторины вышла Амели, сказав, что у ее хозяйки мигрень, и она не желает ничего, кроме чашки шоколада.

– Но она же чувствовала себя гораздо лучше! – миссис Дивз была явно раздосадована. – Ну, хорошо, я пошлю записку Эндрюсам…

– Вам нет нужды отказываться от приглашения. – Мне вовсе не улыбалось провести вечер наедине с миссис Дивз, раздраженной тем, что ее лишили развлечений. – Я, конечно же, останусь здесь. И мне вполне хватит пары сэндвичей и чашки кофе. Мистер Соваж оставил пакет с новыми книгами – они пришли утром по почте, – и я прекрасно проведу с ними время. Если Викторине что-нибудь понадобится, я буду рядом.

Она было заколебалась, но жажда удовольствий победила. Я вздохнула с облегчением, когда она уехала. Еще раньше я отпустила Фентон на весь вечер к ее сестре, и в гостиной воцарилась полная тишина.

В пакете с книгами я нашла трехтомный английский роман с весьма интригующим названием «Лунный камень». Имя автора – Уилки Коллинз – было мне смутно знакомо, но сама книга была для меня внове. Я уселась, взяв в руки первый том, и приготовилась спокойно провести вечер. Если за мной и наблюдали из спальни Викторины (что вполне могло быть), я этого не заметила.

Амели пришла за подносом, на котором мне приносили ужин. Но я остановила ее, спросив о самочувствии Викторины. Амели сказала, что госпоже лучше, что она попросила супу и бисквитов, но больше ничего. Она так торопилась уйти, что я не стала ее задерживать.

Книга оказалась захватывающей, даже слишком, решила я, когда читаешь весь вечер в одиночестве. Теперь я чувствовала безотчетный страх и печаль, как будто мне передались тревоги персонажей. Поэтому я отбросила книгу и отправилась спать.

Примерно через час, все еще не в состоянии успокоиться, я накинула халат, надела домашние туфли и решила пойти бросить взгляд на Викторину. Остановившись в дверях ее комнаты, я увидела ее в постели. Она спала, все было в порядке, я могла вернуться. Но я никак не могла уснуть. Воспоминание о мерзких картах врывалось в мой мозг, едва лишь я закрывала глаза. Почему я не попросила Викторину объяснить, что они значат? Если она часто брала в руки эти отвратительные карты, то и вправду могла от этого заболеть! Сама древняя черная Смерть могла налипнуть на них.

Кажется, я задремала, потому что неожиданно я снова оказалась в каюте «Рани». Но добродушный капитан, Ален, миссис Дивз – все они исчезли. Я была наедине с Викториной, и с ее лица на меня смотрело то, что делало ее совершенно другим человеком – зло.

Ее пальцы ловко двигались, раскладывая эти ужасные карты, но не для пасьянса, а для игры на двоих. На столе между нами высилась груда драгоценностей, с которых медленно стекали струйки крови. Мой ужас перед прикосновением к этим картам, которые она принуждала меня взять, был так велик, что я проснулась, обнаружив, что сижу в постели с беспокойно колотящимся сердцем.

Я задержалась только для того, чтобы набросить халат: я должна была пойти к Викторине и убедиться, что она – не та демоническая тварь, какая привиделась мне в моем фантастическом сне; так сильно повлиял на меня этот кошмар.

И эта потребность развеять иллюзию не оставляла меня, пока я не пересекла темную гостиную и не приоткрыла дверь Викторины. Девушка лежала спокойно и мирно спала. Какая глупость – так впечатляться нелепым сном!

Однако я все же приблизилась к ее постели. Спящая повернулась к ночнику, и теперь я могла видеть ясно ее лицо.

Это была не Викторина!

В постели лежала Амели, одетая в ночную рубашку и чепец своей хозяйки. Если бы она не повернулась, иллюзия в тусклом свете была бы полной. Только случайность… спасибо тревожному сну!

Я схватила спящую девушку за плечи. Мой страх сменился яростью. Что за интрига здесь сплелась?

– Просыпайся! – Я встряхнула Амели со всей силой. – Что ты здесь делаешь? Просыпайся!

Я рывком подняла ее с подушек. Но ее голова бессильно свесилась на плечо, а веки даже не дрогнули. Я слышала ее дыхание, тяжелое и прерывистое. Я снова встряхнула ее, предположив, что она пьяна.

Но где Викторина? И почему на Амели ее ночной чепец и кружевное белье? К чему эта подмена?

Служанка мертвым грузом лежала у меня на руках без малейших признаков сознания. Я опустила ее на подушки. Что делать? Куда ушла Викторина и зачем? Я боролась с паникой, пытаясь рассуждать спокойно. Была Амели участницей заговора или, каким-то образом, его жертвой? Ее беспомощное состояние вновь пробудило мои страхи.

Решив, что следует все толком осмотреть, прежде чем звать на помощь, я зажгла вторую лампу, и, держа ее в руке, прошла через комнату к гардеробу. Распахнув его, я отчасти получила ответ на свой вопрос.

Без сомнения, здесь рылись в спешке. Мантилья лежала на полу, платья были в полном беспорядке, а два саквояжа, стоявшие раньше в глубине, исчезли. Беглого взгляда на столик у трюмо хватило, чтобы понять – пропал ларец с драгоценностями Викторины и некоторые ее косметические принадлежности.

Я могла дать этому лишь одно объяснение – побег. Но почему она бросила Амели в таком состоянии? Я-то считала, что узы, связывающие ее с Викториной, таковы, что она тоже должна была бежать.

Когда я подняла лампу повыше, что-то заставило меня обратить внимание на полуобгоревший клочок бумаги. Я подобрала его и с уцелевшего обрывка просыпался желтоватый порошок. На смятом обрывке было написано несколько слов. Я разгладила его и прочла по-французски: «достаточно для…»

Я осторожно положила бумажку на стол. Достаточно для чего… для кого? Был ли здесь завернут наркотик для Амели? Я быстро стряхнула несколько крупинок порошка, налипших на мои пальцы, обратно на бумагу, и аккуратно свернула ее: следовало узнать, что это за порошок.

Затем я вернулась к постели, но только для того, чтобы столкнуться с новой напастью. За те несколько минут, что я была занята поисками, с девушкой произошла перемена. Она, казалось, боролась за каждый вдох, и промежутки между глотками воздуха увеличивались. Когда я коснулась ее лба, он был холоден как лед. Амели нуждалась в срочной помощи!

Поставив лампу, я дернула сонетку, вызывая ночного портье. Пока я стояла, ожидая ответа на свой неистовый призыв, в замке гостиной послышался скрежет ключа, и дверь распахнулась, пропуская миссис Дивз.

Увидев меня в дверях спальни Викторины, она застыла на месте.

– В чем дело?

Глава одиннадцатая.

Признаться, что не сумела выполнить свой долг, всегда нелегко, а сделать это перед миссис Дивз, которая, как мне было отлично известно, меня недолюбливает, было особенно трудно. Но сейчас речь шла, возможно, о жизни Амели и, конечно, о безопасности Викторины.