Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Нортон Андрэ - Бархатные тени Бархатные тени

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бархатные тени - Нортон Андрэ - Страница 25


25
Изменить размер шрифта:

– Тамарис… но это платье вам замечательно идет, – она закругляла перламутровый держатель с белоснежными розами.

– Викторина! Я никогда не видела никого прекраснее вас! – сказала я от всего сердца.

Она подхватила свои пышные юбки и медленно повернулась, глядя в зеркало через плечо.

– Что до меня, то я думаю, что Амели сработала как нельзя лучше. Ты слышишь, Амели, tres bon!

Амели, держа сверкающий веер, глядела на Викторину со странным выражением, которого я не могла понять. Уж не зависть ли?

Тень моего прежнего недоверия и неприязни подступила снова. Но сейчас было не время об этом думать, ничто нынче вечером не должно омрачать счастья Викторины.

Миссис Дивз была так великолепна, как я и ожидала. Ее золотые юбки украшенные райскими птичками с золотыми клювами и маленькими рубиновыми глазками, роскошью своей подобали, самое малое, герцогине. Однако мне было неприятно видеть маленьких птичек, убитых, чтобы сделать из них украшения на платье. Расточительность, родственная той, что была в обстановке этого дома, против нее все во мне восставало. Золото на золоте, красный бархат, вещи, которые по отдельности могли бы быть прекрасны, но на роскошной выставке отвращали сильнее, чем ласкали зрение.

Моим кавалером за обедом был майор Беркли из Президо, весьма импозантный в своем мундире и церемонно вежливый. Он принадлежал к холостякам и его разговор, который он завел явно ради соблюдения приличий, касался местных достопримечательностей.

Однако он несколько оживился, когда я упомянула замечание мистера Соважа о некоторых старых калифорнийских домах, которые еще не были снесены. Он сказал, что квартировал здесь до войны, и с большим воодушевлением описал загон для скота на таком ранчо. Моим соседом слева был весьма пожилой человек, который, когда мы обменялись формальными приветствиями, отпустил мне парочку цветистых комплиментов, но потом гораздо больше интересовался содержимым своих тарелок и бокала.

Даже сам дом сегодня изменился. Теперь в большом зале под центральным куполом располагался круг из пуфов, крытых алым бархатом. Он замыкал кольцом пирамиду из красных и белых камелий, окаймленных красными же и белыми розами, их благоухание почти ошеломляло. На балконе второго этажа расположился оркестр, наигрывавший тихую музыку для променада, повсюду были расставлены диваны и кресла.

Два больших салона, где на стенах аппликации из непрозрачного хрусталя с мифологическим рисунком перемежались зеркалами во весь рост, превратились в один огромный бальный зал после того, как убрали разделявшие их панели. У входа в него стоял мистер Соваж с Викториной по правую руку и со мной (наперекор всем моим попыткам уклониться) по левую.

Миссис Дивз не попала в это маленькое общество избранных, хотя, не сомневаюсь, сильно на это рассчитывала. Вместо этого она очутилась среди прочих гостей, где, с принужденной улыбкой, понизив голос, с лихорадочной живостью болтала со своим соседом по столу.

От того, что оказалась выставленной напоказ, я чувствовала себя так неуютно, что мне казалось невероятно трудным запоминать имена и лица, когда начали прибывать гости и каждой даме преподносилась у дверей программа танцев.

Мистер Соваж уже отпустил нас, когда я улучила момент, чтобы глянуть на свою собственную программу. Поскольку наш долг хозяев при встрече гостей был уже выполнен, я приняла приглашение майора, который, хоть и не блистал грацией, достаточно уверенно чувствовал себя в лансье, исполняемом вторым, большим, оркестром.

Если мистер Соваж и проигнорировал желание миссис Дивз разыграть роль хозяйки, он со скрупулезной вежливостью пригласил ее на второй танец, открыв бал с Викториной и передав ее затем кавалеру помоложе. А на третий танец, на вальс, он пригласил меня. В такой толпе, когда люди постоянно перемещались, направляясь то пройтись по крытой веранде, то посидеть в центральном зале, трудно было держать Викторину в поле зрения, особенно потому, что все прочие светские дебютантки также были в белых платьях. Я пыталась разглядеть ее, когда мой партнер резко спросил:

– Вы кого-то высматриваете, Тамарис? У вас здесь какой-то знакомый, с которым вы хотите встретиться? – Тон его был резок, без тени шутливости.

– Нет, сэр. Но вам хорошо известно, что я здесь по несколько иной причине, чем остальные гости. Я присматриваю за Викториной.

– Долг превыше всего. – Голос его стал мягче. – Не думаю, что сегодня вам следует исполнять свой долг столь ревностно. Думайте не о мисс Пенфолд, образцовой леди-наставнице, идеальной компаньонке в доме, но, скорее о Тамарис, что сама достаточно молода, и, конечно, достаточно красива, чтобы наслаждаться балом.

Только он ужасно ошибся.

Обед был сервирован в полночь, и мой кавалер по последнему вальсу, любезный молодой человек, чье имя в тот день я так и не сумела запомнить, проявил себя большим знатоком по части выбора из представленных в изобилии миндальных бисквитов, бланманже причудливых форм, тортов с ликером (которого, на мой взгляд, могло быть и поменьше), вишен в коньяке, разнообразных желе и тому подобных соблазнительных блюд. После того, как он церемонно усадил меня на пуф в холле дожидаться его возвращения с шампанским, я улучила свободную минуту, чтобы поискать Викторину.

И я увидела ее – не рядом, а на балконе, где она стояла, опираясь на серебряные перила, и беседовала с мужчиной. Отблеск газового света упал на его лицо, и я вздрогнула. Его черты были мужской версией лица Амели! «Нет, – подумала я, – мне, должно быть, мерещится…»

Прежде, чем я успела встать, вернулся мой кавалер, а у меня не было веской причины, чтобы сбежать. Тем временем молодой человек оставил Викторину и теперь она сидела, словно бы ожидая той самой услуги, которая только что была оказана мне. Кто же был этот мужчина?

Я не чувствовала подлинного вкуса лакомств на тарелке, невпопад отвечала на реплики своего спутника. Надеюсь, это была не откровенная грубость, во всяком случае, он не выказывал никаких признаков скуки. Но я уже не могла больше ждать.

Поблагодарив его по возможности любезно, я объяснила, что должна повидать Викторину. Извинение было жалкое, но он воспринял его вежливо. И, возможно, с облегчением, поскольку в качестве соседки за ужином я была явно не на высоте.

Поднявшись на балкон, я увидела, что Викторина снова уходит. Сейчас она, накинув на плечи кремовую китайскую шаль, спешила к боковому коридору, что сворачивал к задней части дома. Я обязана была удержать ее от любой глупости. Подобрав свой слишком тяжелый шлейф и придерживая юбки, я последовала за ней.

Хотя парадные залы дома были переполнены, здесь царили тишина и пустота. К счастью, Викторина не оглядывалась, а расслышать погоню она не могла. Миновав нижний холл, она вышла в сад, но не в ту его часть, где волшебный блеск висячих фонарей освещал статуи и дорожки.

Юбки мои зацепились за куст, и я вынуждена была на мгновение остановиться. Из-за этой задержки, как ни коротка она была, я и потеряла Викторину. Однако она не успела бы уйти далеко, к тому же, в этих густых зарослях проход был только один. Я спешила, дрожа, подхватив юбки повыше и прижимая их к себе как можно плотнее. У Викторины была шаль, а мои обнаженные плечи студил ночной ветер.

Развилка на дорожке – куда пойти? Сад так велик, а тропинку можно потерять, ибо они пересекаются и разветвляются. Возможно, я так и не найду Викторину. Тропинка справа от меня вела в освещенную часть сада… Тут я уловила запах табака; кто-то из мужской половины гостей вышел наружу воздать долг привычке, не одобряемой большинством дам.

– Мисс Пенфолд!

Я обернулась и увидела Генри Билла.

– Могу ли я вам чем-либо помочь?

Даже тусклый свет фонарей выдавал мое волнение. Мне следовало быть очень осторожной, чтобы не навлечь на Викторину какого-нибудь нескромного подозрения.

Это означало – я должна навлечь нескромные подозрения на себя. Я нечувствительно выдавила улыбку.