Плохие парни по ваши души. Книга 2 (СИ) - "Anna Milton" - Страница 19

   Я собираюсь подойти к ней и увести подальше от прыщавых сосунков, у которых бушуют гормоны, но внезапно на моем пути появляются две фигуры.

   — Так ты теперь повсюду будешь таскать за собой эту ненормальную? — обращаюсь к Эйдену.

   — Господи, кто это сейчас пикнул, а? — Иветт, державшая его под руку, прикрикивает это и вопросительно смотрит на моего брата. — Ох, стальные ягодицы Райана Гослинга, — приложив руку ко рту в жесте изумления, она поворачивает голову в мою сторону. — Теперь понятно, почему в воздухе витает такая мрачная атмосфера... Знаешь, Росс, ты и вечеринки — две абсолютно, — она подчеркивает слово «абсолютно» резким движением руки, которая только что была у губ, — не сопоставимы друг с другом. Пожалуйста, проваливай отсюда на хрен и не порть нам веселье. Ты же знаешь, где находится выход? Тебя проводить?

   — Твой рот извергает слишком много ерунды, крошка, — я кривлю лицо в гримасе мучительной скуки и смотрю на Эйдена. — Зачем ты привел ее с собой?

   Благо мой брат не совсем поехавший и решил наплевать на дресс-код вечеринки. На нем черная рубашка и темные джинсы. Классика. Но Иветт... Кажется, она отнеслась со всей серьезностью к отстойному Хэллоуину в Дайморт-Бич. Точь-в-точь подружка Джокера в обтягивающих шортах, короткой футболке, бомбере и с битой. На ней парик, и макияж выполнен с поразительной точностью.

   — Знаешь, ты пятая Харли Квинн, которую я вижу за сегодняшний вечер, но из всех — самая натуральная подделка, — спешу обрадовать Ив, которая не перестает гаденько улыбаться мне. — Думаю, тебе бы идеально подошел костюм медузы. Я тебя только в нем и представляю, — и подмигиваю ей.

   — У тебя чертовски извращенный вкус, — парирует Иветт.

   — А теперь вы оба, — громко вмешивается Эйден, — замолчите. Ты прекрасно знаешь, — говорит он мне, — почему Иветт здесь. Точнее ради кого.

   Эйден убежден, что дело в Джейн.

   Но Иветт здесь исключительно из-за него.

   — Плевать, — я решаю прекратить бессмысленную беседу с этой парочкой и кручусь вокруг своей оси в поисках выпивки. — Мне необходимо взбодриться.

   Я почти добираюсь до стола с десертами, где кучкуется группа зомби-парней, глотающих виски, как вдруг в большом зале для мероприятий пропадает свет. Всего лишь на мгновение замираю на месте и вслушиваюсь в тревожные звуки нехорошего предчувствия, которое селится в недосягаемой глубине моей души. И как бы сильно ни хотелось, я не могу избавиться от этого странного чувства бесформенного, несбыточного страха.

   Я вязну в оглушительном недоумении студентов, заполняющих каждый миллиметр окружающего пространства. Отовсюду доносятся возмущенные голоса, и бесконечный поток вопросов струится змеей, обвивая разум и сжимая его в тисках.

   — Джейн, — я бессознательно произношу ее имя и ощущаю в себе острую необходимость начать немедленно двигаться в ее поисках.

   Черт! Я понятия не имею, в какой она стороне, и как далеко от меня находится. Но я безоговорочно уверен в одном. Творится что-то неладное. Тягостный вкус подобного рода неприятностей отлично знаком мне. Поэтому прежде, чем что-либо случится, я должен найти Джейн и убедиться, что она в порядке.

   Я бесцеремонно расталкиваю людей, пытаясь отыскать в темноте знакомое лицо. Слышу, как кто-то просит всех соблюдать спокойствие и не паниковать. Этот голос обещает скорое возобновление электричества, но вскоре его заглушают возгласы требующих ответов студентов.

   Затем слышится крик.

   Слева от меня, может, в девяти-десяти футах. Пронзительный, истошный визг девушки, как будто ее режут заживо, прекращается спустя несколько секунд. Виснет гробовая тишина, и вопль слышится вновь. Только в этот раз реакция толпы следует незамедлительно.

   Все несутся к выходу. К дверям, которые были распахнуты, но сейчас заперты.

   — Выпустите нас!

   Они безуспешно долбятся в них.

   — Эй! Это не смешно!

   — Что за фигня?! Эй, откройте, чтоб вас!

   — Пожалуйста, не паникуйте! Не паникуйте! — какой-то идиот до сих пор пытается призвать к спокойствию.

   Я хватаю за шиворот всех, кто попадается на моем пути, вглядываюсь в их испуганные лица и отбрасываю.

   — Джейн! — кричу я. — Джейн!

   Крики повторяются. Мужские и женские. Несмолкаемые и обрывистые. Они становятся интенсивнее и оглушительнее. Я чувствую себя героем дешевого ужастика про психа-маньяка, убивающего детишек на вечеринках в Хеллоуин.

   Твою мать, да что здесь творится?!

   Кто-то хватает меня за руку, и высокий голос, бессвязно молящий о помощи, резко затихает.

   Я пытаюсь разглядеть лицо девушки, которая никак не отцепится от меня. Но когда накрываю ладонью ее вонзившиеся в мою плоть пальцы, то ощущаю на них что-то вязкое, теплое и липкое.

   Кровь.

   Я отшатываюсь в изумлении, когда в мимолетной, неоновой вспышке света успеваю разглядеть исказившееся в невыносимом, жутком ужасе лицо девушки. С уголка ее губ стекает густая, темно-красная струя. Мои глаза округляются, когда я опускаю застывший взгляд.

   Тело девушки — от ключиц до низа живота — рассечено.

   От страха и ужаса я практически немею. В панике, не присущей мне, я отдергиваю обе руки назад, чтобы девушка не сумела вновь ухватиться за них. Но потом меня посещает мысль, в это время безумства и хаоса, что это из-за меня вся заварушка. Не будь нас с Эйденом здесь, демоны (а, скорее всего, это они и есть) не посетили бы это место. Нужно было уговорить Джейн сидеть дома. Все время. Так мы могли бы сконцентрироваться на спасении только ее жизни.

   — Господи... — сам того не ожидая, шепчу я безвыходно.

   Единственное, что я могу сделать — это провести девушку назад, к лестнице, где стоят несколько столов подряд, положить ее туда и...

   А дальше что, Росс?!

   Хватаюсь за голову. Да бл**ь! Почему я не могу быть таким, как раньше? Циничным, бесчувственным! Почему я не могу поступить так с этой девушкой?! Мне нужно оставить ее здесь и уйти. Просто попрощаться с ней, прежде соврав о том, что все будет хорошо. Но вместо этого я беру ее на руки и, оглядываясь по сторонам, несу девушку туда, куда и запланировал. Она скоро умрет. Но пусть хотя бы запомнит это — что кто-то о ней позаботился.

   Студенты расходятся передо мной, и я быстро добираюсь до тех самых столов. Велю какому-то парню, в глазах которого плещется страх, все оттуда сбросить. Он, прислушавшись ко мне, скидывает на пол напитки и сладости. Я осторожно кладу ее на поверхность и закрываю глаза всего на мгновенье. Всего на одно мгновенье! А когда вскидываю ресницы, то девушка испускает свой последний вздох.

   Пытаясь контролировать все эти неожиданные эмоции, я опускаю голову и кулаками опираюсь о деревянную парту. После чего в мыслях о беспомощности и уязвимости я переворачиваю к черту несколько стульев и кричу, чтобы выпустить пар.

   Оставив мертвое тело лежать у стены, я возвращаюсь в пепелище, сжимая кулаки и разминая шею, будучи нереально злым. Нереально рассерженным. Нереально обеспокоенным за Джейн.

   Вопли продолжаются. Это похоже на жуткую резню. Я с мандражом наблюдаю кровь повсюду. Стены и пол большого зала тонут в ней. Толпа всасывает меня, точно губка. Люди находятся в первозданном хаосе. Они напуганы так, что это передается мне, пока я продолжаю поиски Джейн. А так же поиски Эйдена и Иветт. В этот раз я обещаю себе, что ни в коем случае больше не позволю своей сентиментальности, внезапно проявившейся, взять верх надо мной и испортить все. Клянусь, что не прощу ни себе, ни этим выродкам из Ада, если с Джейн что-то произойдет.

   Окна в темном помещении принимают свет снаружи — свет полицейских мигалок. Звук сирен слышится все четче, и кто-то даже кричит с облегчением: «Наконец-то!», или что-то вроде этого... Наивные. Наивные, дьявол!

   До меня доносятся отдаленные звуки и какофония голосов. Полиция угрожает нарушителям порядка своими командными фразами. Я думаю о том, что мэр города, скорее всего, вместе с ними здесь. И за него, если быть честным, я тоже волнуюсь.