Аллоген. Пенталогия (СИ) - Антоневич Андрей Анатольевич - Страница 18

— Давай бегом, — крикнул ошарашенному Максу Аллоген и потащил его на выход на улицу.

Силовое поле над лагерем отсутствовало. Со стороны промышленного комплекса были видны отблески бушевавшего пожара. С той стороны были слышны людские голоса и топот ног бежавшей толпы. Патрульный корабль в окружении нескольких шаров сопровождения носился над лагерем, и было слышно, как антрацитовые вспышки поглощали бежавших людей. Они двигались в противоположную сторону. Навстречу им на платформах двигались отряды акремонцев.

— Вот и убежали, — мелькнула мысль у Максима, но к его удивлению лицеклювые пронеслись мимо, не заметив их.

Они добежали до границ лагеря и еще около двухсот метров бежали до леса. В лесу пришлось труднее. Одной рукой Максим придерживал свое хозяйство, которое при быстром беге очень мешало, а второй рукой раздвигал ветки деревьев, весьма болезненно хлеставших по телу. За спиной у них были слышны людские крики и свист двигателей кораблей неприятеля.

Они бежали, не останавливаясь, еще около получаса. Неожиданно Аллоген остановился и из дупла старого дерева извлек тюк одежды.

— Одевай, — приказал Аллоген и стал напяливать на себя темные штаны, свитер и армейские ботинки: — надо как можно дальше отойти от лагеря.

Глава 6

Светало. Они сидели возле костра на берегу небольшого ручейка и с увлечением грызли запеченного в углях ежа. Зажигалка, нож, соль, как и одежда, была подготовлена заранее, а насобирать сухого хвороста не составило много труда. Мяса было немного и, хотя оно было сыроватым, немного с песком, но после лагерной однотонной пищи ежик казался настоящим деликатесом.

Поначалу Максим отнесся скептически к предложению Аллогена о необходимости словить ежа и его съесть. Однако, когда тот вытащил из бурелома достаточно массивный игольчатый шар и точным броском шмякнул его о пихту, заставив тем самым ежа развернуться, Максим понял, что Аллоген знает что делает и принялся наблюдать за его действиями. Аллоген выкинул внутренности, промыл ежа в ручье, там же накопал глины, которой обмазал тушку снаружи и положил его в угли.

Макс полагал, что мясо ежа будет на вкус, как и мясо лягушек, которых в детстве, как-то раз с голодухи, они с одногруппниками наловили в местной речке — вонючке и жарили на прутиках. То ли в речке вместо воды были одни химикаты, то ли лягушки были не совсем правильные, но то, что после этой вкуснятины три дня, бессменная уборщица интерната баба Галя, проводила оперативно — розыскные мероприятия по установлению засранцев, задриставших все унитазы от бачка до потолка, отложилось у него в памяти на всю жизнь.

Вся брезгливость Максима улетучилась, когда Аллоген развернул глиняный ком и восхитительный аромат ударил ему в нос. Голова у Макса закружилась, и он чуть не захлебнулся собственной слюной. На вкус нежное мясо напоминало куриное и прямо таяло во рту. Они с Аллогеном полулежали на шикарном темно — зеленом мху и у Макса промелькнула мысль о том, что не хватает хлеба и зрелищ.

Впрочем, зрелище не заставило себя ждать и вывалилось из зарослей дикой смородины в виде огромного бурого медведя. Встав на задние лапы, медведь вытянулся в высоту почти в три метра и, судя, по его ехидному оскалу, Макс решил, что, скорее всего, медведь намерен полакомиться не ежом, а им. Перспектива передвигаться дальше по тайге, находясь в желудке у медведя, как-то его не прельщала.

Аллоген спокойно и тщательно пережевывал сухожилие и смотрел куда-то в небо, как будто ничего экстраординарного не произошло и к ним вышло не мохнатое чудовище, способное ударом одной лапы, высвободить их обе эманации одновременно, а еще один ежик. Аллоген взял в руку почти пустую пластиковую коробочку, в которой была соль, и бросил ее медведю.

К восхищению Максима медведь опустился на все четыре лапы, вылизал из коробочки остатки соли, что-то сам себе под нос буркнул и пошел обратно в смородину.

— Это, что было? — находясь еще в некоторой прострации, спросил Максим, обращаясь к Аллогену.

— Медведь, — невозмутимо ответил тот.

— Я понял, что не кот Барсик, — парировал Макс, — он пришел сам или по твоему приглашению?

— Сам он пришел на запах.

— На запах жареного ежика?

— Нет. На запах сырой человечины.

— Что?

— Этот медведь — людоед. Ему приходилось лакомиться человечиной, вот он и пришел к нам на запах. Думал перекусить по старой памяти.

— Хоть не вернется?

— Теперь он будет идти рядом и нас охранять.

— Ты уверен, что все время сможешь его контролировать? — поинтересовался Макс.

— Пока да, а там видно будет.

— Умеешь ты обнадежить.

— Давай немного полежим молча. Надо набраться сил, нам еще далеко идти.

Максим лежал в сытой неге и таращился на кроны деревьев. Периодически в небе пролетали патрульные корабли, но Аллоген убедил Максима, что они в безопасности.

Немного утолив голод и почувствовав прилив сил Макса, потянуло на разговор. Видимо воздух свободы, либо выброс адреналина подействовал на него как алкоголь.

— Аллоген, а почему в лагере нас не кормили мясом?

— Догадайся.

— Я тебе не экстрасенс, — употребил, вынырнувшее из глубин памяти словечко Макс.

Он вспомнил, что люди, которые так себя называли, были очень модными артистами в конце двадцатого начале двадцать первого веков. Про них снимали целые шоу, смыслом которых было, выкачивание денег из простофиль. В начале двадцать первого века на телевидении было много шоу, просматривая которые в архиве университета, Макс не раз удивлялся человеческой глупости. Самым бестолковым он считал шоу, где кучка бездельников обоих полов якобы строила любовь. Они целыми днями ничего не делали, кроме того как совокуплялись, дрались и рассуждали о человеческих отношениях. Особенно его поражали два персонажа. Первый был чудиком и какой-то несуразностью, которого все презирали, но сам он как будто этого не замечал, а второй был здоровой детина, на котором можно было поле пахать, но вместо того что бы заниматься делом, он строил из себя чувственного мужчину.

— Среди герадамасов всегда были особи, обладавшие неординарными способностями. Они могли предугадывать предстоящие события или лечить себе подобных потому что имели возможность соединяться с Плеромой. Правда, среди тех артистов, про которые снимали эти шоу, их не было, — неожиданно сказал Аллоген.

— Ты что опять влез в мои мысли? — попробовал возмутиться Макс.

— Я не специально, — парировал Аллоген, — а мясом вас не кормили, потому что тогда вас трудно было бы контролировать. От мяса герадамасы становятся агрессивными. Эта черта вам досталась от малседонцев. Кстати истории про вампиров — это про них. Несколько особей одно время обитало на вашей планете. Они выжили после того, как хармозельцы уничтожили на планете архонтов и их ретрансляторы. Малседонцы, как и герадамасы ближе всех стоят по происхождению к архонтам, однако они могут существовать только при наличии животной пищи. Архонты их использовали в основном для диверсионной деятельности. Их специально не кормили определенное время, из-за чего организм на грани выживания, приобретал способности к мимикрии, телепортации и становился почти неуязвим. При помощи специальных устройств голодному Малседонцу лишь помогали телепортироваться на корабль с любой биологической формой жизни, а там, в порыве насыщения, остановить их было практически невозможно. Несколько голодных Малседонцев в течение часа могли уничтожить команду корабля сопоставимую по численности с населением небольшого города.

— Неужели их так сложно уничтожить?

— Очень. Особенно легко они расправлялись с хармозельцами. А самым действенным оружием в условиях боя на борту корабля против них были адамасы.

— Это как?

— Вы близкие им по виду и чувствуете их приближение. Это чувство страха в виде леденящего озноба в затылке. Так устроено, что вы боитесь не таких как вы. Поэтому подсознательно вы стремитесь уничтожить тех, кто отличается от вас. Перед страхом смерти в схватке с малседонцем, обычно побеждал адамас.