Аллоген. Пенталогия (СИ) - Антоневич Андрей Анатольевич - Страница 15

Однако на следующий день и в течение всейнедели Олега в теплице он не встретил. У одного из жильцов из барака Олега, которого он считал русским, Макс поинтересовался про него.

Человек оказался разговорчивым сербом, но в ходе разговора на ломанном русском пояснил, что никакого Олега у них никогда не было, а есть Оля, которая у них в бараке самая красивая и три китайца из их барака не разрешают другим мужчинам к ней прикасаться. Что было дальше, Макс не слушал. Он полностью погрузился в решении диллемы — а был ли вообще человек по имени Олег или это был плод его воображения, в результате ограничения интеллектуальной и физической деятельности.

Через несколько дней их барак отправили на окраину поселения разбирать бытовой мусор, доставленный недавно несколькими грузовыми кораблями. На противоположной стороне горы пластика и металла работали другие люди из барка, в котором в своем большинстве было больше азиатов.

Максим с грустью смотрел через стену силового поля на яркие краски августовского зеленого леса, на перистые облака и весело порхающих птиц. Очень хотелось лесных ягод и маринованных грибочков. Та пища, которой их кормили хозяева, была питательная и полна необходимых для нормального функционирования организма микроэлементов, но не доставляла удовольствия. Фрукты и овощи, выращиваемые ими в теплицах, вносили некоторое разнообразие в рацион, но хотелось поесть чего-то другого.

Поглощенный своими гастрономическими воспоминаниями и ходом трудового процесса, заключавшегося в сортировке на конвейере металла от пластика, Макс пропустил момент чрезвычайного происшествия.

На поле с отходами работало несколько механизмов под управлением акремонцев, которые выполняли роль погрузчиков отсортированного мусора. Небольшие грузовые платформы с помощью захватов, похожих на муравьиные жвала, загребали отходы и, поднимаясь на высоту до трех метров, транспортировали их к промышленному комплексу для переработки.

Не понятно почему, неожиданно, одна из платформ резко спланировала вниз и приземлилась на Ланса, который в это время, вместо того чтобы работать, покрикивал на своих соседей по отсеку и увлеченно ковырялся пальцем у себя в носу.

Среди акремонцев началась суматоха. Они отогнали людей от места происшествия и бегали вокруг упавшей платформы, щебеча друг на друга.

Недалеко от них приземлился патрульный корабль. Из него вышел архонт в синей тунике и подошел к толпе акремонцев. Те испуганно на него таращились и что-то ему на своем чирикали. Его лицо ничего не выражало. Архонт повернул голову в сторону корабля. Оттуда вылетел небольшой шар размером с футбольный мяч. Он подлетел к акремонцу, который управлял упавшей платформой. Из шара вырвалась небольшая темная вспышка, которая опутала черным маревом самого виновника и еще нескольких его собратьев, стоявших рядом. Несколько мгновений и шар втянул в себя марево. От акремонцев остались только их костюмы и браслеты. Архонт что-то произнес на своей тарабарщине и пошел обратно в корабль. За ним полетел и шар. Когда патрульный корабль улетел, акремонцы, загнали всех людей в транспортные платформы и, как ни в чем не бывало, отправились по баракам.

За ужином Гульнара сидела за столом с глазами полными слез. После смерти Ланса ей нужно было искать нового покровителя, и она недвусмысленно бросала взгляды в сторону Макса. Он делал вид, что этого не замечает. Зато два молоденьких поляка, поглядывая на Гульнару, плотоядно скалились и о чем-то шептались.

Когда Максим пошел мыться, то в душевую кабину зашла Джессика и потребовала от него к себе мужского внимания.

— Ты совсем забыл про меня. Ты, что променял меня на эту узкоглазку? — злобно спросила она.

— Джессика, я себя плохо чувствую. У нас есть другие мужчины в бараке.

— Мне другие не нужны. Мне нужен ты. И поделиться тобой я могу только с Греттой.

— Если она твоя подруга, это не значит, что я должен ее любить. По ней вздыхает тот парнишка израильтянин из блока, что возле столовой.

— Я тебя ненавижу и эту китаезу тоже.

— Иди сюда. — Макс привлек к себе Джессику и, для того чтобы та перестала терроризировать Йоко, выполнил свой мужской долг.

Когда они вышли из душа, в блоке уже все спали, кроме Йоко, которая притворялась спящей, но по ее злому сопению было понятно, что уснет она еще не скоро. Макс надел свой комбинезон для сна и, ощущая себя героем-спасителем Йоко, заснул.

На этот раз его сон был крепким и безмятежным.

Утром его ждал сюрприз. Была суббота. В этот раз у них дежурила акремонка, которая им объявила за завтраком, что сегодня всем необходимо посетить медицинский блок.

Эта акремонка появилась у них в бараке недавно и Максим про себя называл ее «замарашкой», потому что, как ему казалось, по сравнению с другими представительницами ее расы, она была совсем страшненькая. У бедняжки были очень большие наросты на коже, которые по своей форме напоминали коросту на загноившихся пролежнях.

После завтрака их блок всем составом в течение пяти минут прошел обследование в медицинском кабинете и до обеда, у них было свободное время. Не зная, чем себя занять, Максим погулял в течение получаса по бараку, успев за это время поругаться и помириться с двумя эфиопами. Затем пошел в свой отсек, где его с нетерпением ждала Йоко.

Через некоторое время «замарашка» зашла к ним в блок и привела Олега, пояснив, что он теперь будет жить с ними, а китайца Мао, проживавшего в блоке с Максом с самого начала заселения, она взяла за руку и отвела в блок покойного Ланса.

Максим сидел с открытым ртом и фильтровал информацию. Страшная догадка о том, что смерть Ланса была неслучайной, начала сверлить ему мозг. Он настойчиво напрягал мысли, моделируя каким образом, Олег смог организовать смерть Ланса и попасть на его место к ним в барак.

Теперь у них в блоке на тринадцать женщин приходилось два русских, один поляк Вацлав, немец по имени Курт, мексиканец Хулио, канадец Пол и бразилец Бернарду.

Пока Максим в ступоре сидел с открытым ртом, Олег перезнакомился со всеми мужчинами и женщинами их отсека. При этом с каждым из них он разговаривал на их родном языке. Йоко, услышав родную речь, начала тараторить как сорока и осыпать Олега вопросами. Тот свободно разговаривал с ней на языке сегунов и, отвечая на ее вопросы, успел поведать Йоко что-то смешное. Такой счастливой Макс не видел ее ни разу. Даже в минуты близости, когда он старался доставить ей удовольствие. По-видимому, Олег в течение двадцати минут завоевал не только расположением женщин, но и занял место роль неформального лидера их блока, потеснив с этого места Макса.

Перекинуться с Олегом, словом Максиму так и не удалось. «Замарашка» объявила о времени обедать и после трапезы жильцы барака отправились в «Дом радости». В дороге от барака до «Дома радости» Максим попытался протиснуться к Олегу, однако, к общему негодованию всех мужчин их барака, он был окружен плотным кольцом женщин из других блоков, непрестанно что-то ему щебетавших наперебой на ухо.

К огромному облегчению Макса в «Доме радости» Олег оказался возле него, однако поговорить они не смогли. Только Максим открыл рот, чтобы задать ему вопрос, как Олег краем губ прошептал ему:

— Молчи. За нами пристально наблюдают.

После просмотра кадров о счастливой жизни герадамасов под крылом архонтов, Олег с упоением пел гимн Плероме, делая счастливые глаза.

Вечером, после ужина, Олег шепнул Максу:

— Через полчаса приходи в душевую. Там я тебе кое-что расскажу.

Через полчаса, когда большинство обитателей барака готовилось ко сну, Макс зашел в душевую и обомлел.

В душевой Олег стоял под струями воды и с невозмутимым видом полоскался, а рядышком стояла обнаженная Йоко и таращилась в стенку оловянными глазами. Макс сразу обратил внимание, что Олег прекрасно сложен и для своего почтенного возраста он имел отличную рельефную мускулатуру.