Смертельная белизна - Гэлбрейт Роберт - Страница 18

6

Загремели стулья, ремни сумок перекидывались через плечо. Присутствующие стали направляться к дверям в конце зала, но некоторые уходили с неохотой. Страйк сделал несколько шагов в сторону Джимми, надеясь с ним переговорить, но его опередил молодой азиат, который судорожно, с нервной решимостью рванулся к оратору. Джимми обменялся еще парой слов с мужчиной из «Рабочего союза», а затем приметил направляющегося к нему молодого человека и двинулся ему навстречу, всем своим видом излучая доброжелательность и готовность побеседовать с предполагаемым новобранцем.

Стоило, однако, азиату заговорить, как Джимми помрачнел. Во время их приглушенного разговора в центре быстро пустеющего зала рядом с ними маячила Флик с кучкой молодежи. По-видимому, все они считали физический труд ниже своего достоинства, поскольку предоставили старушке убирать стулья одной.

– Позвольте, – обратился к ней Страйк, забрал у нее три стула и взгромоздил на высокий штабель, стараясь не выдать острую боль в колене.

– Ой, спасибо вам великое, – с одышкой сказала престарелая женщина. – Думаю, не надо нам больше эту компанию… – Она выждала, пропуская Уолтера и остальных, которые даже не подумали ее поблагодарить, а потом с обидой продолжила: –…сюда пускать. Я ведь не знала, что у них на уме. А тут эта листовка с призывом ко всяким беспорядкам и неизвестно что еще…

– Вы же не против Олимпиады? – осведомился Страйк, водружая очередной стул поверх прочих.

– Моя внучка в секции бега занимается, – сказала она. – Нам и билеты на стадион выделили. Она ждет не дождется.

Джимми все еще разговаривал с азиатом. Как видно, у них возник небольшой спор. Джимми напрягся и забегал глазами по залу: либо надеялся смыться, либо проверял, нет ли кого постороннего в пределах слышимости. Зал почти опустел. Оба собеседника тоже направились к выходу. Страйк навострил уши, но приспешники Джимми стуком шагов заглушили все, кроме пары обрывочных фраз.

– …уже не один год, так ведь, приятель? – злобствовал Джимми. – Да делай ты, мать твою, что хочешь, ты же сам вызвался…

Дальше Страйк не разобрал. Он помог старушке составить последние стулья и, когда она выключала свет, спросил дорогу в паб «Белая лошадь».

Минут через пять, забыв о своей недавней решимости перейти на здоровую пищу, Страйк купил в киоске пакет чипсов и двинулся по Уайт-Хорс-роуд в поисках паба, повторяющего название улицы: «Белая лошадь».

Хрустя чипсами, он обдумывал, как будет лучше начать разговор с Джимми Найтом. Реакция пожилого приверженца Че Гевары показала, что человек, одетый в костюм, вряд ли вызовет доверие участников антикапиталистической сходки. Джимми – с виду опытный крайне левый активист – был, вероятно, готов к тому, что в накаленной атмосфере перед открытием Игр власти заинтересуются его планами. И в самом деле: неприметный голубоглазый человек, сунув руки в карманы, следовал сейчас за Джимми. Перво-наперво Страйку требовалось убедить Джимми, что в задачу следствия не входит разоблачение деятельности ОТПОРа.

Паб «Белая лошадь» занимал безобразное здание из сборных конструкций, стоящее на оживленном перекрестке фасадом к большому парку, откуда вечным укором смотрел военный мемориал с аккуратно сложенными у пьедестала венками из маков. Питейное заведение на потрескавшейся асфальтированной площадке с пучками сорняков и кучами окурков окружала бетонная стена.

Пьющие посетители слонялись у входа в паб и курили. Страйк заметил Джимми и Флик: примкнув к небольшой группе, те стояли перед витриной, украшенной огромным флагом футбольного клуба «Вест-Хэм юнайтед». Высокий молодой азиат как сквозь землю провалился, зато неподалеку от этой группы в одиночку крутился полисмен в штатском.

Страйк вошел в паб с намерением взять пинту пива. Убранство паба составляли в основном флаги с крестом святого Георгия и кое-какая атрибутика клуба «Вест-Хэм». Купив пинту пива «Джон Смит», Страйк вернулся в парадный дворик, закурил новую сигарету и приблизился к обступившей Джимми компании. Но стоило ему подобраться вплотную к Флик, как эти люди поняли, что крупный незнакомец в костюме чего-то от них хочет. Все разговоры прекратились, на лицах промелькнуло подозрение.

– Привет, – сказал Страйк, – меня зовут Корморан Страйк. Я мог бы перекинуться парой слов с Джимми? Это касается Билли.

– Билли? – резко вскинулся Джимми. – А что такое?

– Вчера он у меня был. Я частный детек…

– Его Чизл подослал! – выдохнула Флик, с испугом оборачиваясь к Джимми.

– Разберемся! – отрезал тот.

Вся компания глазела на них со смесью любопытства и враждебности; Джимми жестом отозвал Страйка в сторону. Как ни странно, Флик увязалась за ними. Стриженные под «ежик» парни в майках с символикой команды «Вест-Хэм юнайтед» приветственно кивали активисту, когда тот проходил мимо. Возле двух белых столбиков с навершиями в виде конских голов Джимми остановился, удостоверился, что никто не подслушивает, и обратился к Страйку:

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Корморан, Корморан Страйк. Билли – твой брат?

– Да. Младший, – ответил Джимми. – Значит, он к вам приходил?

– Угу. Вчера во второй половине дня.

– Вы – частный?..

– …детектив. Точно.

Страйк заметил, как в глазах Флик промелькнуло первое узнавание. У нее было пухлое бледное лицо, которое могло бы показаться наивным, если бы не вульгарная подводка глаз и нечесаные томатно-красные волосы. Она вновь резко повернулась к Джимми:

– Джимми, о нем…

– Шеклуэллский Потрошитель? – вспомнил Джимми, пристально глядя на Страйка поверх зажигалки и закуривая следующую сигарету. – Лула Лэндри?

– Да, это мои расследования, – подтвердил Страйк.

Краем глаза детектив заметил, что Флик окинула взглядом его фигуру до коленей и ниже. Губы ее скривились в презрительной усмешке.

– К вам приходил Билли? – повторил Джимми. – Зачем?

– По его словам, он видел, как душили ребенка, – ответил Страйк.

Джимми раздраженно выпустил дым.

– Ну-ну. Он же с головой не дружит. Шизоидное аффективное расстройство.

– Мне сразу показалось, что он нездоров, – согласился Страйк.

– И это все, что он заявил? Что видел, как душили ребенка?

– Я считаю, этого достаточно, чтобы начать расследование, – сказал Страйк.

Губы Джимми скривились в мрачной ухмылке.

– Неужели вы купились на его россказни?

– Нет, – честно признался Страйк, – но, мне думается, в таком состоянии лучше не бродить по улицам. Ему нужна помощь.

– Я лично не заметил, чтобы его состояние отличалось от обычного, а ты что скажешь? – Джимми обратился к Флик, не слишком убедительно изображая равнодушие.

– И я не заметила, – бросила она, поворачиваясь с едва скрытой враждебностью, чтобы обратиться к Страйку. – Вообще состояние у него неустойчивое – то лучше, то хуже. А чтобы приступов не было, лекарства надо принимать.

В стороне от их сподвижников она заговорила куда более гладко. Страйк отметил, что девица намалевала стрелки, даже не потрудившись ополоснуть лицо, чтобы удалить засохший сгусток слизи в уголке одного глаза. Хотя сам он провел большую часть детства в нищете, пренебрежение аккуратностью вызывало у него неприязнь, за исключением тех случаев, когда человек настолько сломлен или болен, что чистота отходит на второй план.

– В армии служили, да? – спросила Флик, но Джимми заговорил поверх ее головы:

– Как Билли узнал, где вас найти?

– Посмотрел в справочнике? – предположил Страйк. – Я ведь не в пещере живу.

– Билли не умеет пользоваться справочниками.

– Однако же благополучно нашел мой офис.

– Никакого задушенного ребенка не было и нет, – резко сказал Джимми. – У Билли тараканы в голове. Во время обострений несет черт-те что. Вы заметили, какой у него тик?