Восходоземье. Великий турнир (СИ) - "Первый Вестник" - Страница 42

– Что за вздор?

– Костакул передал мне отрубленный палец сына. – Не в силах больше держаться, Медина заплакала, на что Эллеб, как подобает истинному мужчине благородных кровей, достал из кармана платок и вручил его пленнице, попутно успокаивая ее.

– Нет у них никого, – опроверг он, – узурпатор блефовал.

– Откуда Вам знать?

– До меня донесли, что в последний раз их видели со стариком, который увез их со столицы. Если не ошибаюсь, это Ваш учитель. Наверняка он позаботился о мальчике и девушке.

– Плимий.

Услышав новость, Медина опешила. Она моментально изменилась в лице. Сказать, что она в то мгновение обрадовалась, было бы ничего не сказать. Внутри нее возникло непреодолимое желание жить, но параноидальные мысли ее вновь омрачили.

– А что, если их поймали? – с ужасом предположила она.

– Вы бы почувствовали на себе последствия их поимки. – Эллеб собрался с мыслями и после короткой взятой паузы продолжил.

– Ваше Величество, – его черты лица приобрели задумчивый вид, – когда я хочу понять людей, я прибегаю к одному весьма интересному занятию. Наблюдаю за животными, за их повадками. Кто бы что ни говорил, но нас с ними объединяет гораздо больше, чем принято полагать. Вот, например, львы. Их считают гордыми, могущественными созданиями, царями природы, венцом животного мира. Видели бы Вы мое лицо, когда я узнал о них подробнее. На деле же они ленивые, похотливые и совершенно дикие звери. Паразиты, которых защищают и кормят львицы. Но это не самое страшное. Львы очень часто дерутся насмерть за право главенства в прайде. И вот, одного из таких побеждает другой самец, более сильный и молодой. Как Вы думаете, что он делает прежде всего?

– Что же, Ваше Высочество? – Собеседница хотела понять, к чему клонит принц.

– Убивает детенышей предыдущего лидера. Разрывает их на части или съедает. А затем он принимается за воспроизведение собственного потомства, вступая в связь со своими львицами-трофеями, что до этого безучастно наблюдали за гибелью своих детей. Даже для животных это настоящее варварство. Вряд ли Костакул «пожрал» бы Ваших детей, но он несомненно избавился бы от них как можно скорее, будь они у него. А затем он жестоко расправился бы с Вами, благополучно спихнув вину на мифических убийц, подосланных ненавистными пустынниками. Что ему мешает объявить потом о мести, начав войну под столь благовидным предлогом? От добровольцев не будет отбоя. Ваше Величество, Вы все еще живы, потому что так выгодно предателю, легитимность которого подвешена в воздухе. Поэтому он и требует Вашего добровольного отказа в его пользу.

Медина приняла во внимание разумные доводы собеседника. В мгновение ее осенило, когда в ее голове по памяти воспроизвелся диалог в темнице с Костакулом. Ослепленная страхом, она тогда не придала значение тому, что хитрый узурпатор сам пытался выведать у нее местоположение Тесы и Бернарда, а потом, убедившись в ее неосведомленности, прекратил тщетные попытки и раскрыл свои намерения. Теперь на душе королевы окончательно полегчало и единственное, чего она хотела сейчас – так это того, чтоб Плимия не нашли.

– И что теперь я должна делать, когда все стало на свои места?

– Мстить, – злоба промелькнула в глазах принца с такой силой, словно это он стал жертвой заговора.

– Из темницы не особо получится. К тому же, все мои сторонники либо разбиты, либо схвачены.

– Не все, моя королева, – намекнул Эллеб. – Некоторым удалось уйти в подполье. С помощью моих инструментов мы можем скоординироваться и нанести контрудар.

Надежда одновременно с сомнением проступили на измученном лице Медины, а сама она не могла понять, в какую игру с ней пытается играть хитрый молл.

– Зачем Вам помогать мне?

– Порой помощь бывает безвозмездной.

– Да, Вы правы. Когда, например, крестьянин помогает соседу собрать урожай. Но только не в политике. Здесь самая незначительная мелочь играет колоссальную роль, не говоря уже о контрперевороте. Если я приму помощь, то наверняка что-то необходимо будет дать взамен, – Медина попробовала вскрыть выгоду Эллеба. – Что это? Золото? Земли?

– Ну, что Вы, Ваше Величество! – Возмутился принц. – Мне от Вас ничего не нужно. Ни богатств, ни титулов. Я жажду справедливости. И всего лишь надеюсь на лояльность великого королевства в будущем.

Последняя фраза была озвучена особенно осторожно и трепетно, чем вызвала интерес королевы. Вот оно, наконец, показалось второе дно, ловко упразднившее вышеперечисленные лестные эпитеты.

– В чем же должна проявиться лояльность?

– Одна небольшая просьба, – неловко произнес Эллеб, отводя глаза в сторону, – услуга правителя франов.

– Могу ли я услышать от Его Высочества об этой просьбе? – хитро попробовала выудить информацию королева.

Эллеб чувствовал себя неловко – честная Медина раз за разом вызывала его на прямоту, словно на дуэль. На такие темы принц предпочитал говорить недомолвками, когда обе стороны не озвучивают своих намерений в открытую, но все понимают на тайном языке жестов, интонации и взглядов. Нынешняя ситуация виделась ему несколько иначе. Он хотел помочь, выступив благодетелем, после чего Медина выполнила бы свою часть устной договоренности под твердым предлогом благодарности. Обычно так поступают люди в его королевстве.

– Услуга проста и посильна. К сожалению, это все, что могу сказать на данный момент. – Уклончиво ответил Эллеб. – Сейчас более насущная проблема – помочь Вам. Давайте же займемся этим.

Медина, не став испытывать терпение принца, согласилась. Согласилась выслушать план собеседника, обдумать его и в кратчайший срок дать ответ. Ответ предсказуемо делился не на согласие или отвержение, но, скорее, на обдуманное согласие и мгновенное. Благие чаяния Эллеба все еще настораживали ее, но для нее сейчас самым важным стало скорейшее освобождение и встреча с детьми. Сегодня она уже готова была принять решение в пользу семьи, так почему на этот раз необходимо от нее отказываться? Возможно, судьба посылает единственный шанс, который нельзя упустить.

Глава 17

Очередная беспокойная ночь на чужбине вдали от дома, где холодная земля вместо теплой кровати, а походная сумка в качестве подушки. А вслед за ночью настанет очередное утро, которое ознаменует очередной дневной поход.

В отличие от прошлых рассветов нынешний выдался особенным. Большая часть путников проснулась раньше из-за озадаченного Варда, суетившегося Булдарна и подавленной Терсии. Растерянность на их лицах навеивала недобрые предчувствия пробудившимся ото сна участникам. К несчастью, тревожные опасения их не обманули. Из девятнадцати не проснулся один. Жертвой оказался сир Заклид — отважный рыцарь франского королевства, для которого прошедшая ночь стала последней в жизни. Он лежал на спине с вонзенным в сердце кинжалом, лезвие которого полностью скрывалось в теле. Вокруг бледно-желтого трупа образовалась лужа густой крови, растекшейся на полтора-два метра. Вдоль лагеря, не унимаясь, сновали Аста с Диондором в надежде найти малейшие зацепки, которые пролили бы свет на ночное убийство. Однако не наблюдалось ни следов на холодной, сырой земле, ни сломанных веток, ни смятой травы, ни каких-либо еще знаков. С мрачным видом Танар сидел у изголовья покойника и чуть слышно произносил «Оду смерти». Так у франов называлась молитва, которой прощались с усопшими.

– Как это случилось? – Своим вопросом Викхель оборвал угрюмую тишину среди присутствующих.

– Ваше Величество, покажите, – вежливо попросил Вард.

Король, молча, протянул Викхелю листок бумаги с начерканными на ней четырьмя словами.

— Это было в руке рыцаря, – объяснил старый гном.

– «Не спать под Луной»? Это убийца написал? – уточнил гурк, на что получил утвердительный ответ Варда.

— Тварь определенно веселилась, когда убивала, — сквозь зубы произнес Танар, закончивший молиться.

– Да он же мог нас всех порезать, – в голове Кверкуса произошло окончательное осознание произошедшего, отчего он нервно настукивал пальцами по своему дорогому доспеху.