Северный ветер (СИ) - Нурисламова Валентина - Страница 3

Конец ее карьере криминального репортера. Конец всем статьям, что она писала об убийцах, маньяках, оборотнях в погонах.

Конец всему.

Она больше не хочет.

Хватит!

Хватит лицемерия. Хватит копания в грязном, окровавленном белье. Хватит безжалостных… нет, не людей — животных, удовлетворявших свои низменные потребности, причиняя боль другим.

Хватит Александра… которого она никогда не любила.

Когда Марина объявила ему, что уходит, он не поверил. А когда поверил, то не смог понять.

Для него прибыль, успех, тиражи — всегда были во главе угла. И он не знал, как можно отказаться от этого.

Зато знал, как Марину цепляет азарт.

— В конце концов я тебе помог уйти. Прости, но должок! И его еще никто не отменял, — заявил он в один прекрасный день, завалившись к ней домой.

— Какой же ты, Саша, все-таки мудила! — бросила тогда Марина в ответ, впервые назвав его не Александром.

Бывший редактор поставил условие: интервью с серийным маньяком и педофилом, который не так давно был задержан и отправлен в психиатрическую лечебницу до окончания следственных мероприятий — и увольнение будет проведено со всеми полагающимися выплатами.

Марина могла бы отказаться, но… Как бы ни очерняли в СМИ традицию выплаты «серой» зарплаты — это было выгодное дело. За свой полурабский труд можно было получить большие деньги, нежели те, что проходили официально. Те, с которых снимались все налоговые вычеты, не пойми на что направлявшиеся. «Честно заработал — честно получи», — таков девиз многих в нашей стране. Его всегда придерживалась и Марина. Есть зарплата официальная, а есть та, которую начисляют по заслугам. Один минус — при увольнении возникают вопросы. Если официальную часть тебе обязаны выплатить в течение трех рабочих дней, то вот с «серой» все совершенно не так очевидно.

Именно за нее, за эту «серую» зарплату и вцепилась Марина, когда согласилась на последнюю статью для «Комсомольской правды».

Но маньяк накануне интервью сбежал при странных обстоятельствах, прояснить которые Марине так и не позволили — ни тогда, ни впоследствии.

Прямо в той психушке ей удалось произвести впечатление на следователя, занимавшегося делом маньяка, — Павла Смыка — и прыгнуть к нему «на хвоста» во время оперативных действий по задержанию подозреваемого.

Павел… Сильный, упертый. Такой же азартный, как и Марина…

Когда выяснилось, что маньяк ушел на территорию заброшенных садоводств, запланированных под снос, он на своем джипе кинулся в погоню. Как глупый мальчишка — один, прихватив лишь Марину с собой. Для компании? Для того, чтобы было, кому оценить его подвиги? Кто теперь сможет узнать?..

И, как глупый мальчишка, Павел погиб от заточки местной шпаны.

А Марине пришлось почти сутки выживать одной. В этих заброшенных бескрайних садоводствах, где не ловит мобильный телефон, где не действует уголовный кодекс, а местные жители живут по своим собственным законам. А маньяк, про которого она слышала все те ужасы, оказался далеко не самым страшным из населявших дачный поселок созданий.

За эти сутки она сама, собственными руками, убила двоих человек. Хотя, человек ли? — кто знает. Еще одного ранила так, что оправиться он — как выяснилось позже — не сможет.** И еще одного они убили вместе с маньяком. Кто больше виноват в этой смерти — уже не понять.

А маньяк, о котором столько было разговоров, на голову которого вылилось столько проклятий, оказался обычным учителем. Добрым, отзывчивым. Отчаявшимся.

Ночью он спас обессилевшую от бесконечной гонки на выживание Марину от стаи диких собак. Помог прийти в себя. Даже каблук на сапоге починил. И на гитаре сыграл. И стихи почитал. На все руки мастер!

У Марины уже тогда что-то щелкнуло: не мог такой человек быть маньяком. Да, она не психиатр, но за годы работы в криминальной хронике она всякого понавидалась. И даже при том, что бывший учитель порой путался и заговаривался — под действием лекарств, что еще не полностью вышли из организма, — на жестокого убийцу он не тянул.

Потому-то, наверное, Марина и не оставила его, когда он, после того, как насадил на вилы одного из угрожавших им бандитов, был в таком ужасе, что не мог и с места сдвинуться. От второго бандита, который, на счастье, из своего пистолета стрелять умел плохо, они уносили ноги вместе.

А потом их нашел Терминатор — охранник этих садоводств, которого боялась вся местная шпана. Бояться и впрямь было чего. Накануне ночью Марина наблюдала за ним, прячась под крыльцом заброшенного магазина, и все не могла понять, происходит все на самом деле или это какой-то кошмарный сон. Очередной, к слову.

Она видела человека без лица в каком-то плаще и капюшоне с дробовиком в руках и верхом на лошади. И с огромной черной собакой, сопровождавшей его. Порождение ада — не иначе!

Как выяснилось днем, собака была не черной, а серой — кавказской овчаркой. Но в остальном глаза не подвели Марину. Даже насчет лица Терминатора, которое было полностью прикрыто засаленной тряпичной маской — лишь прорези для глаз, рта и два небольших отверстия, чтобы облегчить дыхание.

— Все хорошо, барышня. Больше бояться не надо. Я вам ничего плохого не сделаю, — сказал он ей по дороге к своему укрытию (назвать домом выпотрошенный металлический остов старого троллейбуса, кое-как приспособленный для проживания, у Марины язык не поворачивался).

Марину Терминатор усадил на коня, а бывшего учителя привязал на веревке к седлу, даже несмотря на то, что маньяк выглядел в разы более жалким и вымотанным, чем журналистка.

— А я думала, когда хотят сделать хорошее, не прячут лицо, — едко подметила Марина.

— Да. Но я не прячу лицо. У меня его просто нет, — ответил Терминатор, кажется, совсем не обидевшись.

Тогда, что это может значить, она не поняла.

Уже в его жилище-троллейбусе она увидела на стене несколько старых фото. На всех был красивый парень в форме десантника — статный голубоглазый блондин. Вот он стоит во второй шеренге на каком-то параде. Вот мужчина в погонах полковника вешает медаль ему на грудь. Вот парень весело смеется, сидя рядом с боевыми товарищами, — у каждого по автомату в руках — на общем фото на фоне гор.

Терминатор знал и о маньяке, прятавшемся в дачном поселке, и о пропавшей там же журналистке. Он искал обоих, чтобы передать их в руки милиции. Но, когда к его жилищу подъехал ментовской УАЗик, Марина взмолилась, чтобы он не выдавал бывшего учителя — еще сама в тот момент до конца не понимая, почему. И Терминатор прислушался к ней.

Мент, очевидно, по долгу службы отвечавший за территорию садоводств, уехал в итоге ни с чем. А маньяк рассказал свою историю.

На его глазах ученик убил ученицу, а отец этого парня — крупный питерский олигарх, баллотировавшийся в Думу — решил замять дело. Обвинения повесили на учителя, вменив до кучи и пущей послушности помимо смерти девочки еще и несколько серийный убийств (ментовских висяков, естественно). Отправили в психушку, откуда по счастливому (или не очень) стечению обстоятельств ему удалось сбежать.

— Я приеду в Питер*** и сразу начну копать, — пообещала Марина, выслушав эту историю.

Еще сутки назад она не хотела больше браться за криминальные репортажи. А от мысли о последней статье, на которую ее вынудил Александр, ей становилось тошно. Но теперь рассказать настоящую историю “маньяка” она была просто обязана!

— Это ничего не изменит, — заверил он.

— Посмотрим! — с вызовом откликнулась Марина.

— Барышню я выведу. А ты останешься здесь, — объявил Терминатор бывшему учителю. И тон его не оставлял возможности для препирательств.

В этом была логика: Марине не раз удавалось заставить следствие взглянуть на дело под другим углом. Правда, на сей раз проблема состояла в том, что, кроме ее интуиции и слов бывшего учителя, доказательств не было. Но эту проблему она была намерена решить.

По дороге Терминатор рассказал Марине свою историю. Почему-то расспрашивать его она не смогла себя заставить, хотя за годы работы в журналистике уже давно перестала стесняться неудобных вопросов. Но он по одному ему известной причине сам решил удовлетворить ее закономерное любопытство.