О них не упоминалось в сводках - Морозов Дмитрий Витальевич - Страница 50

На мой вопрос, где он думает дальше служить, Соколюк ответил:

— В армии, конечно. Опять роту просить буду. Как, дадут?

— Разумеется. Возможно, что и батальон доверят. А вы, пока суд да дело, письмо домой напишите. Вас ведь, наверное, пропавшим без вести там считают…

— Уже отправил. Мать у меня и двое маленьких братишек остались. Жена, когда, на фронт уходил, первенца ожидала. О себе-то я вроде и не думаю, за них волнуюсь…

Пожелав друг другу успехов, мы тепло распрощались.

После войны на одном из московских вокзалов я случайно встретил Семена Соколюка с женой и пятилетним сыном, тоже Семеном. Мать Соколюка вместе с братьями погибла, когда немцы при отступлении подожгли деревню и обстреляли жителей из автоматов. Жена в это время была на лесном хуторе, где скрывался партизанский врач, — понесла к нему заболевшего ребенка. Когда она вернулась, на месте деревни осталось одно пепелище…

В середине февраля войска нашего фронта действовали в сорока-пятидесяти километрах южнее Луги, упираясь своим левым флангом в озеро Ильмень около Шимска. Ленинградский фронт вел бои на подступах к Пскову и Струги Красные. Управление 54-й армии передало войска Ленинградскому фронту, а само сосредоточилось севернее Шимска для формирования армии нового состава.

Итак, после месячного сражения линия фронта отодвинулась от Ленинграда на сто пятьдесят — двести двадцать километров. Вражеская группа армий «Север» потерпела тяжелое поражение, остатки ее отходили в Прибалтику.

Мы вышли на широкую дорогу побед!

13 февраля по распоряжению Ставки Волховский фронт был упразднен, а его войска переданы в состав Ленинградского фронта. Возможность такого мероприятия мы предчувствовали еще в конце января. Отведенная нам полоса наступления суживалась, границы ее сходились в одной точке, в районе станции Дно. Для дальнейшего наступления нам не хватало оперативного простора. Гнать врага на запад продолжали Ленинградский и перешедший 16 февраля в наступление 2-й Прибалтийский фронты.

Мы строили различные предположения о своей дальнейшей судьбе. Мне хотелось попасть на белорусское направление, где был знаком каждый город, каждый водный рубеж. Я мечтал побывать в Слуцке. Может, мне еще удастся найти дочь?

Прогнозов было много, но не оправдался ни один из них. Наше управление погрузилось в вагоны и отправилось в далекий путь: через Вологду к Северному Полярному кругу. 27 февраля эшелон остановился на станции Сорокская, около Беломорска. Тут мы узнали, что генерал армии К. А. Мерецков назначен командующим войсками Карельского фронта.

Почти все работники управления остались на прежних должностях. Штаб артиллерии тоже не претерпел изменений.

Новый фронт, включавший в себя пять армий, отличался большим своеобразием. Он растянулся больше чем на тысячу километров — от берега Баренцева моря до Ладожского озера. Его протяженность составляла около одной трети длины всего советско-германского фронта. На машине тут в войска не проедешь. Чтобы попасть в правофланговую 14-ю армию надо было почти сутки ехать по электрифицированной железной дороге до Мурманска, а там еще сто километров по тундре. В левофланговую 7-ю армию, оборонявшуюся между Ладожским и Онежским озерами, добирались по железной дороге через Вологду до Тихвина, а потом на машине. Поездка занимала двое-трое суток. Участок этой армии был мне знаком. В тех местах я воевал с января по сентябрь 1942 года. Об остальных районах этого сурового, малонаселенного края почти не имел представления.

За полярным кругом, в полосе 14-й армии, расстилалась холмистая тундра, изрезанная озерами, короткими порожистыми реками, покрытая болотами и грядами огромных валунов. Гигантские сугробы и незамерзающее море. Длинная полярная ночь зимой и почти не заходящее солнце в середине лета. Суровая земля со строгой, дикой природой. На многие километры тянулась непроходимая тайга.

Наши войска за всю войну здесь почти не отошли назад, и линия фронта проходила близко от нашей государственной границы. Оборона обеих сторон не была сплошной. Опорные пункты гнездились на отдельных направлениях, прикрывая пути, идущие с запада на восток к Мурманской железной дороге. Фланги на этих направлениях были открытые, они охранялись только патрулями и пограничными заставами. Имелось лишь два участка сплошной обороны: более ста километров в 7-й армии и около шестидесяти километров — в 14-й.

На правом фланге, на Крайнем Севере, нам противостояла 20-я немецко-фашистская горная армия. От Ругозера (западнее Беломорска) до Ладожского озера оборонялись Массельская и Олонецкая оперативные группы вражеских войск. За два с половиной года враг создал долговременную, глубоко эшелонированную оборону. Тут имелись бетонированные и высеченные в каменном грунте траншеи, окопы, железобетонные и гранитные доты и дзоты, врезанные в скалистые обрывы огневые позиции артиллерии. Гитлеровские военные специалисты считали такую оборону неприступной.

Едва прибыв на новое место, мы сразу взялись за изучение обстановки и сил противника на всех направлениях: на мурманском, Кандалакшском, кестеньгском, ухтинском, ребольском, медвежьегорском и свирском. Однако главное внимание было уделено полосе 7-й армии. Туда вскоре переехала оперативная группа управления фронта, чтобы подготовить наступление на этом участке.

21 июня началась полуторамесячная Свирско-Петрозаводская операция 7-й и 32-й армий, закончившаяся разгромом вражеских войск и освобождением Карелии. Едва отгремели бои на этом направлении, как основная масса артиллерии и других средств усиления была погружена в эшелоны и отправлена на Крайний Север, в 14-ю армию.

Новая наступательная операция получила название Петсамо-Киркенесской. Началась она 7 октября. За 20 дней была разгромлена вся группировка фашистских войск в Заполярье, освобождена Печенгская область и значительная территория Северной Норвегии с городами Киркенес и Нейден. После этой операции линия фронта от Баренцева моря до Финского залива перестала существовать…

Завершая год великого наступления, советские войска освободили Румынию, Болгарию, часть территории Польши, Чехословакии, Венгрии и Югославии. Лопнул гитлеровский военный блок. Советская Армия вступила на территорию самой Германии. Фронтовые дороги вели к Берлину, к берегам Эльбы.

К сожалению, ни мне, ни моим товарищам не довелось участвовать в завершающих битвах. Долгожданный День Победы застал нас на Дальнем Востоке. Управление фронта в полном составе прибыло туда для того, чтобы подготовить и провести операцию по разгрому Квантунской армии японских милитаристов.

Я хорошо помню тот праздничный майский день. Солнце сияло особенно ярко. Трепетали кумачовые флаги, целовались на улицах люди, лились песни, прославлявшие подвиг советского народа.

Это стихотворение красноармейца Николая Золотова, напечатанное во фронтовой газете, выражало наше общее чувство.

Но было и немного грустно. Сердце, переполненное радостью, не могло забыть тех, кто не дождался торжественного дня. Я вспоминал лейтенанта Сергея Утешева, лейтенанта Сашу Соловьева, матроса Ивана Диколенко, старшего сержанта Анисима Алехина и многих других однополчан, прокладывавших ту дорогу, по которой пришли к Берлину наши полки.

К войне с Японией мы готовились больше трех месяцев. С запада сотнями эшелонов перебрасывались войска. Прибыла 5-я армия, прибыли полтора десятка артиллерийских бригад. Граница ощетинилась тысячами орудий и минометов.

В ночь на 9 августа войска четырех армий 1-го Дальневосточного фронта прорвали японские укрепленные районы и устремились в просторы Маньчжурии. Не прошло и месяца, как под ударами трех фронтов была разгромлена миллионная армия самураев. Япония капитулировала.