Жениться по любви...(СИ) - Фигг Арабелла - Страница 33

— Сядь пока, — велела Фриде сира Симона (как-то странно они менялись ролями иногда). — Я камином займусь. И не суйся, сама разожгу, огнивом и трутом, как приличный человек.

Фрида что-то пробурчала о приличных людях, но присела на краешек кровати и стала расшнуровывать сапоги.

— Вина ещё две или три бутылки осталось, — вспомнил Ламберт. Он поворачивался так и этак, пытаясь найти положение, в котором меньше болели бы рёбра. Можно было, конечно, выпить зелье, облегчающее боль, но от него неудержимо тянуло в сон, а если выспаться днём, то страшно было даже представить, что за ночь предстоит после этого.

— Вино — это хорошо, — сказала Фрида. — Жалко, Феликс вчера всю куриную печёнку слопал. И ведь сколько ни жрёт, всё равно тощий, как помойный кошак, — огорчённо сказала она. — Куда только проваливается? — И она с сожалением оглядела себя: уж у неё ничего никуда не проваливалось, всё откладывалось на боках и на прочих местах ровным мягоньким слоем.

— Я огонь разожгу и схожу на кухню помародёрствую, — пообещала сира Симона. — Печёнки нет, но мяса попробую добыть. Эх вы, маги… Нянчись с вами.

— А не хрен было с магессой связываться, — огрызнулась Фрида. — Ходила бы в паре с какой-нибудь остроухой стервой-лучницей, и всем было бы хорошо.

— С остроухой стервой таких денежных контрактов не добудешь, приходится тебя терпеть, — не осталась в долгу сира Симона.

Ламберт хмыкнул, но не стал напоминать про мышек под веником. Грызня наёмниц, вместо того чтобы раздражать, странным образом успокаивала: раз грызутся, значит, всё в порядке. Была бы хоть малейшая опасность, дамочки наверняка разом стали бы собранны и немногословны.

Сира Симона быстро и умело сложила дрова, мелко наколола смолистых щепочек, подсунула под них несколько берестяных полосок, но даже взять огниво не успела, потому что Фрида сделала неуловимое движение рукой и буркнула: «Ignis». Растопка тут же вспыхнула, а Ламберт окончательно утвердился в мысли, что стену форта поджёг колдун.

— Ты совсем идиотка? — взъярилась мечница.

— Да! — рявкнула в ответ чародейка. — У меня башка трещит, а ты собралась кресалом об кремень лязгать. Всё, свали на кухню. И мясо, смотри, не пережарь!

Она сбросила котту из толстой грубой шерсти, распутала тесёмки у горла, распахивая ворот рубашки, опустилась на колени перед камином, сложила руки на животе, и не оборачиваясь проговорила:

— Простите, сир Ламберт, у всех магов мерзкий характер. Имейте в виду, кстати, если всерьёз решили окрутить Феликса: он так же будет срываться из-за любой ерунды, и чем ближе установятся отношения, тем большей сволочью он временами будет. Подумайте, вам точно это нужно? Не магу очень сложно представить, что это такое — наш грёбаный дар. Могу только очень приблизительную аналогию подкинуть: налейте крутого кипятка в чашку вровень с краями, возьмите её в руку без всяких прихваток и пройдитесь по бальному залу, раскланиваясь с гостями, мило беседуя и аккуратно избегая столкновений. Наша магия — эта полная чашка кипятка. Весь наш самоконтроль уходит на то, чтобы не расплескать её, не облиться самому и не обварить тех, кто оказался рядом. Быть милыми и приветливыми уже просто сил не остаётся, а если кому-то это удаётся, значит, он или она потом расслабляется так, что Сандро зубами скрипит от зависти. Знаете, кто такой Сандро?

— Слышал, — нервно дёрнув плечом, отозвался Ламберт.

Он ждал, что Фрида скажет ещё что-нибудь важное и интересное про магов, но она замолчала, глядя в огонь. Не иначе, опасалась наговорить чего-нибудь лишнего. Такого, что её выставят из комнаты, и придётся ей разводить костёр во дворе, чтобы посидеть у открытого огня. Кстати, почему огонь? Вот заберёт она его силу, но колдует-то она обычно холодом?

— Нет, сир Ламберт, — Фрида помотала головой, яркое пламя высветило тёмные корни соломенных волос (Ламберт даже подумал, что зря она красит волосы, ей с тёмными было бы лучше — колдунья же, а не… распутная послушница из храма Хартемгарбес). — Пламя, текущая вода или вообще гроза — это просто способ… как же бы это объяснить. Никогда не пробовали не думать ни о чём? Вообще ни о чём.

— Разве так можно? — не поверил он. — Всё равно какие-нибудь мысли в голову полезут. Даже если просто смотришь на огонь, всё равно рано или поздно потянешься за кочергой, чтобы дрова поправить.

— То-то и оно, что сложно это, — покивала Фрида. — Но магу необходимо. Как и жрецу-экзорцисту, и паладину: освободить голову и душу, чтобы… м-м… на свободное место влилась сила. Магия для нас, благодать для служителей Девяти. А уж будет это согласное колебание свечных огоньков над алтарём или пляска пламени в камине — дело вкуса и привычки. Кстати, у вашей дочери есть слабенький дар, вам старшая жрица не говорила? Можно в храм идти, и не послушницей, можно в орден Пути. Особенно, если развить его хоть немного. Ей полезно было бы, кстати — успокаивает и дисциплинирует весьма и весьма. Не сейчас, конечно, лет в десять-одиннадцать. То есть, учиться смотреть в огонь и выветривать из головы мелкие пакости полезно было бы уже сейчас, но ребёнок неполных шести лет просто не способен сосредоточиться надолго, особенно если занятие скучное и непонятно для чего предназначенное.

Супруг спал беспокойно и неглубоко, стонал во сне, мучительно ворочался, пытаясь лечь поудобнее, хотя на ночь выпил целую чашку отвара с дурманно-сладким, коварным запахом. Целитель предлагал наложить на него какое-то заклинание, чтобы лучше уснуть, но сир Ламберт, усмехнувшись, спросил: «Елена, у вас нет с собой зеркальца? Господину Каттену не мешало бы в него посмотреться». Елена сказала, что зеркала нет, но если господин целитель склонен послушать добрых людей, то она скажет, что колдовать ему стоит разве что ради спасения чьей-то жизни. Нет, она, конечно, ничего не смыслит ни в магии, ни в магах, но выглядит господин Каттен так, будто вот-вот рухнет в обморок. Тот, как ни удивительно, послушал умных и добрых людей, и ушёл спать куда-то. Или к кому-то — судя по тому, как хмурился дорогой супруг, он наверняка думал, в чьей постели мог ночевать этот рыжий кот: лишних коек в маленьком форте не было. И не скажешь ведь ничего ни ему, ни возможному хозяину этой гипотетической постели, потому что Феликс Каттен баронскому брату не супруг и не фаворит, а уж указывать магу, с кем ему спать, с кем не вздумать даже… Фрида, наверное, без разговоров в ответ на такие указания влепила бы хоть самому барону хорошую такую сосульку в лоб. Возможностей целителя Елена не знала, но была уверена, что и он может устроить ревнивому сеньору нечто запоминающееся, хоть и не опасное для жизни и здоровья.

Самой ей не спалось, даром что она должна была устать за такой хлопотный и насыщенный новыми впечатлениями день. Хотя, возможно, дело было именно в этих впечатлениях: чуть ли не в первый раз с самой свадьбы Елена почувствовала себя занятой нужным и полезным делом. «Попроситься у супруга в интенданты, что ли?» — со смешком подумала она. Не позволит, к сожалению: река видна прямо в узкое окошко — бойницу даже, не окно, а за рекой уже Серый кряж с его орками. Хм… а если сказать, что вместе с нею останутся и наёмницы, боевой маг в том числе? Настоящий боевик, магистр Ковена, не кот чихнул (это глава отделения гильдии наёмников объяснял, почему сира Фрида дерёт… берёт за контракты так дорого: цепь магистра Ковена Боевых Магов — в Срединных Землях штука редкая; не любят маги Лазурного Берега принимать в Ковен чужаков, и чтобы туда пробиться, нужны и немалые магические силы, и ослиное упрямство… и толстый кошелёк тоже). «Всё равно не позволит, даже с магистром боевой магии», — это Елена понимала отлично.

Да и на то пошло, вот схлынет эйфория от нужных и полезных дел, и останется тесное и неуютное приземистое строение, из которого даже выйти толком некуда, и ты в нём — досадная помеха для супруга, лишённого возможности привести в эту каморку своего целителя. А уж какие взгляды кидал на Каттена сир Ламберт… кажется, ни про ожоги, ни про переломы не вспоминал даже. Надо же, как его зацепило. В первый раз нарвался на кого-то, кто может согласиться, а может и послать тёмным лесом, к ограм в горы? И кому грозить не получится, а подкупать бесполезно? Рыжий наглый кошак, который сам решает, на чьи коленки запрыгнуть — именно то, что нужно, чтобы прищемить брату владетеля самолюбие… и восхитить готовностью выложиться полностью, выполняя свой долг и сверх того. Безупречная наживка для мужчины, никогда не знавшего отказа. И самое забавное, что Каттен даже в мыслях наверняка не имел кого-то там ловить. Пришёл, обнюхал свою новую территорию, пометил углы, улёгся у огня и ещё посмотрит, кому дозволено будет чесать его за ухом, а кто получит когтистой лапой за попытку протянуть руки к его шкурке.