Приручить Снежного Кота (СИ) - Фигг Арабелла - Страница 15

— Не спится? — спросил дядя.

— Да надо раздать направляющие пинки, пока меня не загнали в постель на недельку-полторы, — кривенько улыбнулся Айс. — Лауриэ потребовала с Волка, чтобы он властью старшего супруга заставил меня пролечиться как следует, — Йен одобрительно кивнул на это, — а он показался мне человеком, который непременно так и сделает.

— Айс, — дядя качнул стоящий на краю стола бочонок, но судя по весу, тот был пуст — так же, как и все предыдущие, — Гай Волк — настоящий сын имперского клана, как мой младший. Это не отродье Воронов, которое они сами отправили в такую глушь, которую могли только себе представить. Для Гая семья — это именно то, что он будет… беречь и защищать. Даже если всей семьи — один младший супруг с несносным характером. Поскольку развестись вы можете только с разрешения императора и солнцеподобного, считай, что жить вам вместе до конца ваших дней. И делай выводы.

— Посмотрим, как он понравится Хозяину, — буркнул Айс.

Йен нахмурился:

— То есть?

— Дёготь сбросил Ворона на Хозяиновом мосту, ты не знал?

— О Вороне я плакать не собираюсь, — возразил дядя. — Но повзрослей уже наконец и пойми, что тебе каким-то чудом повезло. Видимо, Отец-Солнце не желает твоей смерти, раз Лауриэ вы’ходила тебя, чёрная лихорадка обошла стороной, а в старшие супруги достался мужчина, который может и хочет тебя защитить.

— Лучше б он хотел мне просто не мешать, — проворчал Айс.

— Я тоже многого делать не хочу! — неожиданно рявкнул Замшевый Кошель. — Но приходится. Пойми, ещё лет пять-шесть — и я уже не смогу мотаться туда-сюда по три-четыре раза в год. В моём возрасте вообще-то уже принято сидеть дома и дела вести через приказчиков, а самому водить молодого супруга в театр и на приёмы к наместнику.

— Ты через полгода такой жизни плюнешь на наместника и сам поедешь к оркам в Пыльные Равнины, — уверенно возразил Айс. — Денег у тебя, по твоим же словам, хватит на три жизни, но ты всё-таки сам ведёшь переговоры с гномами.

— Ну… да, — неохотно признал торговец. — Но это ничего не меняет. Айс, меня в любой момент могут зарезать разбойники, я могу простудиться насмерть, могу неудачно пообедать у главы соперничающего рода. С кем ты тогда останешься? С отцовской роднёй? Которая тебя до сих пор считает сыном купчихи с юга, а не настоящим владетелем?

— Да ещё и ни к чему не годным калекой, — со светлой улыбкой чистой, незамутнённой ненависти согласился Айс. — Как я смею бодро скакать со своей клюкой по крепости, распоряжаться по хозяйству лучше любого ключника, выгодно вести дела с гномами, самому собирать подати, самому платить налоги? И жить в тепле и довольстве вместо того, чтобы забиться в какую-нибудь нетопленую каморку и сидеть там, положившись на дядину милость и на правление старого пьяницы, которого он мне навязал в опекуны? Авось да вспомнит меж похмельем и новой попойкой про никому не нужного хромого и пошлёт служанку принести ему чёрствых корок.

— А я о чём тебе говорю? У тебя есть я и есть Лауриэ, которая сама здесь никто. Какая-то остроухая с юго-запада, которой о себе бы позаботиться, если что-то случится… А я приезжаю три-четыре раза в год на недельку и тоже в сущности ничего не могу сделать, потому что тоже чужак-южанин. Большее, на что я способен — это забрать тебя в Ясный Плёс, если Гуннар изловчится-таки и найдёт повод изгнать тебя из клана. Но это пока я жив. Если я умру, никто из моего рода про тебя, скорее всего, и не вспомнит. А если и вспомнят, никто не станет рисковать репутацией, принимая в дом изгнанного из клана.

— С чего вдруг мысли о смерти, дядя? — нахмурился Айс.

— Ни с чего, — отмахнулся тот. — Просто… в дороге может случиться всё, что угодно. И я хочу, чтобы ты понял наконец простую вещь: кроме нас с Ларой (Снежный Кот сделал вид, что не заметил оговорки), у тебя есть только твой старший супруг. А ты упорно делаешь вид, что он тебе никто.

— Типа, который будет обходиться мне в половину чистого дохода, трудно назвать никем, — буркнул племянничек.

— Невелика плата за твою безопасность, — отрезал Йен. — Даже дворовый пёс свою кость никому не отдаст, а Волков так прозвали не за робкий и уступчивый нрав.

— Да сговорились вы с ним, что ли?!

Мужчина из старого имперского рода закатил глаза к небесам, но Отца-Солнца там не было. Там снова наползала с севера сплошная комковатая серая мерзость, похожая на старое грязное одеяло. Временами она напарывалась на острые зубья скал и верхушки елей, и тогда из неё начинал сыпаться мелкий сухой снежок.

— Холодно, — буркнул Йен. — Пойдём уже, без нас уберут.

Первыми уехали легионеры, почти сплошь Волки или их родня, за ними неторопливо потянулись по домам и остальные. Некоторые уж очень неторопливо, и Волк на правах старшего супруга взялся их выпроваживать — сначала вежливо, а потом без особых церемоний.

Айс об этом знал с чужих слов, потому что прямо из-за стола Волк отконвоировал его в спальню и в самом деле запретил выходить, пока травница не позволит это сделать. Следовало бы возмутиться, конечно, но Айс только малодушно порадовался возможности не просто отдохнуть, а ещё и не устраивать прощальных церемоний. Предательница Лауриэ, кстати, заявила с удовлетворённым видом, что наконец-то у него опять есть рядом кто-то с мозгами и с характером. И добавила: «Эта крепость, знаешь ли, как-то простояла несколько веков до твоего рождения, так что за неделю не рухнет, не беспокойся». За крепостные стены Айс и не беспокоился, а вот за погреба — очень даже, потому что дядюшка Гуннар вполне мог воспользоваться своими правами главы клана и сунуть туда нос, а следом и лапу запустить.

Словом, владетель оставил управляющему ключи только от тех кладовых, в которых хранились всякие овощи-мука-крупы да солонина с ветчиной, а погреба с копчёностями и с винами, как и кладовую с лакомствами вроде засахаренных фруктов, запретил открывать вообще: праздники кончились, нечего туда лазать. Куно сам, можно сказать, попросил забрать у него эти ключи, чтобы не ссориться с главой Снежных Котов, и Айс передал их на хранение старшему супругу, которому Гуннар был не указ. Который мог и поинтересоваться безупречно-вежливым тоном, что понадобилось дорогому родственнику в чужом погребе. Проверить, всё ли в порядке? Отличная идея, пойдёмте проверим вместе.

Айс злорадно фыркнул, выслушав отчёт, иначе не скажешь, своего старшего об этом происшествии.

— И как? — спросил он. — Сходили?

— Конечно. Я хоть узнал, где в этой крепости можно отсидеться в случае опасности, — усмехнулся Волк. — Если что, ищите меня в одной из бочек.

— С «Золотой осенью»? — невинно спросил Айс.

— Да вот ещё, терпеть не могу эту эльфийскую кислятину. Ваша смородиновая наливка куда приятнее на вкус, не говоря уж о крепости. Кстати, рецепт не дадите? Я бы домой послал…

Айс покладисто кивнул на это неожиданно тоскливое «домой», озадаченный вдруг поразившей его мыслью, что его супругу вообще-то приходится гораздо хуже, чем ему, но тот не злится и не срывается на подчинённых и прислуге. В чужой стране, где южан неохотно терпят, где слишком холодно и день слишком короток, вынужденный жить под одной крышей с тем, кого ему откровенно навязали и кто его принял чуть ли не враждебно — Волк тем не менее старался наладить с вряд ли приятным ему супругом хотя бы ровные отношения. Во всяком случае, он действительно о младшем своём заботился. И это было… странно.

*

— Я никого не собираюсь ни в чём уличать, — сказал Гай, — но я хочу хотя бы примерно знать, сколько денег было потрачено на это торжество. Почему-то мне кажется, что выданные мне три сотни были каплей в бочонке. Нет?

Замшевый Кошель чуть усмехнулся.

— Если говорить начистоту, сударь, — сказал он, привычно придвигая к себе расходные книги и абак, словно это был его собственный кабинет, а не племянника, — обошлось всё это раза в полтора дешевле, чем будет представлено сборщику налогов. Всё-таки у меня довольно много друзей и деловых партнёров, которые делают мне весьма существенные скидки. Вы какую сумму желаете знать — реальную или официальную?