Ещё один брак по расчёту (СИ) - Фигг Арабелла - Страница 79

— Да тётушки с кузинами на всё баронство похвастались тем, какой чудный пирог они ели на имянаречении нашего сына, — не менее кисло отозвалась Аларика. — Вот матушке Саманте и обидно стало, что её помощница сама вкусно кушала, а ей даже блюдечко облизать не привезла. Сира Катриона, а может, поворчат жрицы, да и уймутся? Всех угощать — самим не останется. На то пошло, я бы лучше опять дриадам печенья послала. Вон как они гоблинов нынче осенью шуганули! Столько овощей нам сберегли.

— Оплот вольномыслия и безбожия, — хмыкнул Меллер. — Даже сеньора с помощницей, вместо того чтобы своим людям пример благочестия подавать, водятся с остроухими язычницами… Именно поэтому, дорогие дамы, я и везу жрицам торт.

— Рты замазать, — буркнула Катриона. От выпитой вишнёвой наливки её немного отпустило, но настроение всё равно было так себе. Да, зерно для посева у неё будет, но и сир Матиас оказался нечестным человеком… ладно, не таким честным, как она наивно думала, и жрицы всё так же косятся на неё. Ещё и будущей весной, наверное, останутся недовольны тем, что Меллер с работниками расплатился рожью или овсом и Храму не удалось обернуть ранние бесснежные морозы себе на пользу. А договорённость с сиром Матиасом про уроки боя на мечах накрылась одним из гномских тазов, раз дочка сиры Фриды увезла мальчишек-мажат… Опять-таки сплошное расстройство.

Она даже вышивать после ужина не села, чтобы в таком настроении не испортить покрывало, которое до того хорошо, аккуратно и гладко получалось, словно ворожил кто. Взяла так и лежавшее до сих пор в кладовой серенькое петельчатое полотно, до которого всё руки не доходили, нарезала из него полотенец и стала подрубать края. Работа была тупая, скучная, оставляющая голову совершенно свободной, зато её и испортить надо было суметь. Мрачные мысли опять закружили осиным роем, но в гостиную прискакала Мадлена с книжкой в руках, залезла к дядюшке на колени и потребовала прочитать сказку.

— Ну, давай, — охотно согласился он, поудобнее устраиваясь с книгой в руках и с племянницей на коленях. — Слушай. — На него дружно посмотрели все, даже сир Эммет, точивший меч и вроде бы сказками не интересовавшийся. — Жил-был в незапамятные времена в одной стране король, и повстречалась ему однажды на охоте в глухом лесу бедно одетая красавица, дочь тамошнего сеньора…

Меллер, как обычно, то ли читал, то ли рассказывал на память — красиво так, выразительно, в лицах. У него даже голос менялся, когда он говорил то за девушку, то за короля, то за его советников. С таким консортом никаких бардов не надо, подумалось Катрионе. Вон, даже маршал усмехается этак недоверчиво, но оселком вжикать по лезвию перестал — то ли сам слушает внимательно, то ли не хочет заглушать рассказчика.

—… И тогда королева напомнила своему супругу об их уговоре. «Хорошо, — сказал король, — я от своего слова не отказываюсь. Можешь забрать с собой к отцу всё, что сумеешь вынести на себе за ворота в три приёма». И наутро во дворе замка собралась целая толпа, чтобы поглазеть, как бывшая королева будет выносить узлы с отрезами шёлка и бархата, перины и гобелены, и прочее добро. Она же вышла во двор в своём старом платье, в котором её привезли в королевский замок, подошла к старшему сыну, взяла его на руки и понесла прочь. Король возмутился, что она забирает наследника трона. Королева же напомнила ему разрешение взять всё, что она посчитает нужным, а что нужнее для матери, чем её дети? Так же точно она вынесла за ворота и второго сына, а вернувшись в замок на третий раз, смело приблизилась к королю и сказала: «Вы позволили мне взять всё необходимое, мой повелитель, а мне необходим мой законный супруг. Полезайте ко мне на спину, мой король».

— Зря вы эту сказку при Клементине читали.

— Боитесь, что она утащит на себе в Озёрный сира Генриха?

У Катрионы вырвался смешок, но она — хоть и с некоторым усилием — заставила себя сказать совершенно серьёзно:

— Мне показалось, она отнеслась к вашей истории не как к сказке, а словно это совет, как надо действовать. Ещё решит на самом деле, будто какой-то знатный и богатый мужчина так восхитится её умом, честностью и преданностью, что захочет взять её в жёны без всякого приданого.

Меллер тоже усмехнулся.

— Её отец едва сводит концы с концами. Вы думаете, у девочки, которая поехала на границу королевства за приданым, много иллюзий? — спросил он.

— Вряд ли, — подумав, признала Катриона. — Но у неё такой вид мечтательный был… Как будто король, восхитившийся мудростью и верностью своей супруги, в самом деле будет впредь любить и ценить её.

— А вы уверены, что не будет?

— Конечно, нет. Он же не за ум и не за преданность в неё влюбился. Встретил на охоте в тёмном лесу хорошенькую дикарку, привёз в замок вместо ручной мантикоры, а потом наигрался с нею и захотел ручную виверну… или кого там ещё в замках держат в зверинцах?

Она села на край консортовской кровати, опять подивившись про себя, какая та мягкая и упругая разом. Из чего такие делают, чтобы и не вязнуть в пуховой мякоти, и не пересчитывать боками комки слежавшихся шерстяных очёсов? Катриона бы и сама такую хотела. Интересно, очень дорого? Спальню-то Меллера она посещала разок-другой в неделю, чаще было как-то неловко, да вроде и незачем. Сир Кристиан, кстати, давно в Вязах не показывался, вспомнила она. Отец со старшим братом запретили? А то ведь такая связь на всю семью тень бросает: консорт баронского вассала — это вам не целитель-фаворит. Этак и мужчины задумаются, в безопасности ли их жёны от посягательств сюзерена. А сиру Генриху, принимающему дела у отца, и без того нелегко придётся со стариками, которые помнят его ещё сопляком с деревянным мечом. Ему только их замечаний о поведении младшего брата не хватает.

Спрашивать об этом Меллера ей, понятно, не хотелось. Вообще не хотелось говорить о тех, с кем её консорт вольно ли, невольно ли делил постель, кроме своей законной супруги.

— Вы в Озёрный со мной на праздники едете? — неожиданно спросил он. — Если едете, начинайте готовиться. Выехать надо пораньше. В любой день метели начнутся.

========== Глава 37 ==========

Стоило Меллеру уехать в Волчью Пущу, как началась метель. То есть, хмурилось-то небо с самого утра, но ближе к полудню сначала хлестанула крупа, словно тучи с Серого кряжа лопнули под ударами резкого порывистого ветра, потом крупа превратилась в мелкие колючие снежинки, а потом густо повалили крупные, мохнатые хлопья. Хоть парой недель бы пораньше!

Катриона мрачно смотрела в окно, как снег этот валит и валит, на глазах укрывая промёрзшую землю.

— Они уже точно в замке, — сказала ободряюще Аларика, решив, что сеньора беспокоится за консорта и его спутников — Меллер ведь опять Мадлену потащил с собой: «Когда подарок вручает не мужчина, а красивая нарядная девочка, подарок этот принимается с совсем другими чувствами, дорогая». Сир Эммет, кстати, тоже поехал в Волчью Пущу, чтобы поговорить с целителем. Надоело, видно, по крестьянским девкам бегать, захотелось уже к законной жене под бочок. Тем более, что для сеновалов и амбаров холодно стало. — С утра дорога ещё чистая была, — прибавила Аларика, — лошади свежие — к полудню точно добрались.

— Да, конечно, — рассеянно отозвалась Катриона. Потом спохватилась, что разговаривать, стоя спиной к помощнице, невежливо, и отвернулась от окна. В общем-то, смотреть там, кроме запоздалого снега, было и не на что. — Чем там Тильда утром была недовольна?

— А, — Аларика хихикнула. — Людо сделал-таки то самое суфле из печёнки, про которое говорил, что мне не помешало бы. Оно правда вкусное. И такое… воздушное. Я потом помогала ему на кухне прибрать, а Тильда увидела на полотенце разобранную мясокрутку и вся изворчалась, что вот-де люди дурью маются, как будто не могут мясо там или капусту сечкой в корыте нарубить. Я её отругала, что она лезет не в своё дело, а она обиделась, — тут «госпожа интендант» смеяться перестала, и тон у неё стал такой… сожалеющий даже. — Дескать, четверть века вам верой и правдой служит, а тут приехал какой-то хлыщ городской, свои порядки завёл и сразу стал хорош, не то что она, дура неграмотная. Он ещё, оказывается, Магдиного сына читать учит, — прибавила Аларика, видно, поясняя «дуру неграмотную». — Сказал Яну, что старостин младший всего только записывает, кто на просеку в какой день работать вышел и полный ли день отработал, не уходил ли пораньше — и получает за это половину от того, что мужики, которые лес валят и вывозят. Плохо ли быть грамотным?