Корм вампира (СИ) - Макара Дэйв - Страница 73

Далиэль Кон-Элитарр все сильнее и сильнее ненавидел этот разваливающийся городок, этот стратегический центр, столь важный, сколь и омерзительный в своей слабости.

— Мечтаешь о теплых краях? — Черная тень заняла кресло позади "Второго, среди равных".

— Да, Джаулин. — Далиэль отставил на каминную полку недопитый бокал. — Мы уже потеряли северные области на всех континентах и караулить здесь, именно здесь, больше нечего.

— На соседнем континенте, есть маленький городок, в котором до сих пор производят медикаменты. — Тень лишилась своей клубящейся пустоты, обернувшись обычным вампиром, любующимся игрой пламени. — На этом — люди словно забыли, что такое болезнь. "Там" и "здесь" совершенно разные миры. Они всегда враждовали, не смотря на то, что общего у них намного больше, чем разделяющего.

— Их было кому ссорить! — Понятливо кивнул головой, Эль города. — А старые обиды такие сильные. Такие яркие и незабываемые…

— Теперь, их есть, кому объединить! — Джаулин встал-вытек из кресла. — Я недоволен!

Без звука завалилось на ковер безголовое тело, подергивая правой ногой.

Брезгливо отбросив голову на пылающие дрова камина, Джаулин издал тихий смешок.

— Что прячешься, Кайта? Разве ваш хозяин обращался с вами не точно так же? Или опасаешься, что тебя постигнет такая же участь? Ты ее не заслуживаешь. Ты — рабыня, хоть и ангел. И всегда была ей. И всегда будешь. Вашу рабскую суть видно не вооруженным взглядом… Он называл вас — "Орудиями", а вы и радовались… — Джаулин прищурившись, наблюдал, как сгорает в огне голова одного из старейших вампиров, служивших ему с самого начала. — Иди, детка, ты не заслужила оскорблений, ведь ты — всего лишь… "Орудие", предназначенное исполнять волю его. Ты даже не заслуживаешь смерти. Меч и топор могут стать чем-то более нужным, а ты — нет!

— Зато, за мной, не надо проверять! — Осмелилась ответить на оскорбления, Кайта. — Я исполняю приказы…

— Не задумываясь. — Джаулин взял кочергу и поворошил дрова. — Нашла чем гордиться. Ах, сколько же на вас лжи, крови и предательства. Сколько вы погубили, "исполняя приказ". Что начинается со лжи, заканчивается кровью! Найди мне того, кто может объединить оба континента. И… Тех, двоих, тоже найди!

Тень растворилась, а ангел замерла, принимая решение.

"Как же это сложно! Каждый раз принимать решения, каждый раз мучится в сомненьях, и искать оправдания". — Кайта гордо дернула подбородком и горько рассмеялась — дергай или не дергай, а Джаулин прав. Очень не любит лгать красноглазый. И проигрывать — не любит. Оттого и не играет. И — не врет. Вот и сейчас — сказал все, что думал. Наказал провинившегося, заодно предупредил оставшихся глав кланов — работа должна быть сделана вовремя.

Неотвратимость наказания — вот главный стимул для многих разумных, не только для людей.

Кайта замерла, прислушиваясь к тонким нитям судеб, звенящим на штормовом ветре перемен. "Тех, двоих" — найти не сложно — все смертные для ангела подобны редким зубьям расчески, которым негде спрятаться от взора небесной канцелярии. И судьбы их — вполне просчитываемы, той же самой небесной канцелярией.

Только где ее взять, "небесную канцелярию", если ключи от нее находятся у существа, только что давшего ей задание.

"Придется по старинке, ножками и чужими глазками…" — Ангел чуть обрадовалась: наблюдать за смертными их же глазами, это бывает так пикантно! Иногда. Чаще всего, нынешний человеческий взор скользит по земле, к небу поднимаясь лишь для того, что бы проверить, а не пойдет ли дождь… — "Раньше хоть книжки можно было почитать, клипы-фильмы посмотреть, а теперь…"

Тело ангела уже давно замерло в междумирье, оставляя кабинет с безголовым телом, над которым тихо выл новообращенный — без своего Хозяина его дни сочтены, а смерть неприятна. И болезненна!

Кайта почувствовала легкое мстительное злорадство и склонила голову, ожидая окрика-наказания от высшего существа.

Не дождалась — Джаулин на такие мелочи внимания не обращает, а тот, кто был совсем недавно главным, сейчас вновь приятно занят и за своими рабами не следит. Ни за теми, что прислуживали ему, ни за теми, которых он доил пару тысячелетий.

И вновь песня нитей, чужие глаза, странные места и совершенно сумасшедшие обстоятельства.

Кайта старалась пользоваться глазами смертных очень осторожно, лишь едва касаясь их нити судьбы, хорошо помня к чему привело неуемное любопытство одного из ангелов, "зажавшего" нить слишком туго, увлекшегося чужой жизнью и адреналином: смертный прожил лишь на пару дней больше отпущенного, а вот разгребать все пришлось не одно столетие, получив вместо одной религии — две, похожих друг на друга.

Используя вместо логики — божественное наитие, можно окончательно запутаться во всех своих начинаниях. Через короткий отрезок времени, Кайта вывались из междумирья опустошенная и расстроенная. Никто, ничего не видел. Пара смертных, один из которых ее любовник, ну, хорошо, любовник оболочки-аватары, исчезли, в до сих пор огромном мире, с его границами, договоренностями и табу.

Восток догорал, доедаемый Младшими и молодыми Хозяевами, которых старейшины отпустили на вольные хлеба, поднабраться сил и опыта. Кое-кто из молодых, разумеется, лишился головы — Восток — дело тонкое и запугать того, кто уже и без того запуган своими властителями — очень легко. Сложно остановится, пока не поздно и в руках "запугиваемого" не появится камень или тяжелый кетмень, острый серп или тяжелый цеп, опускающийся прямо на голову глупца.

Восток и Запад, громче всех доказывающие свое превосходство культур, догорали на собственных кострах, подбрасывая в огонь все новые и новые кости, подливая крови, от которой стена пламени становилась только выше и жарче.

Увиденное Кайтой ее и радовало, и пугало: нет, континенты никто объединять не пытался — старые обиды и спустя двадцать лет остаются обидами. Только — въевшимися в кровь. Но вот территории бывших США и Канады, словно кто-то сшивал толстыми нитками, грубыми стежками, прямо по кровоточащему мясу бывших городов и поселений. Стягивая в единый кулак и превращая в монолитную массу. Пока еще этот "кто-то" не догадался пустить в мир новую религию, которая бы скрепила эти народы единой целью, связала и развернула массу в сторону нового пути.

Пути, вновь ведущего в ад, как все, что делается благими намерениями.

Соседний континент просматривался плохо — там спокон веков хоть и крестились, но делали это в обратную сторону, а ангелов и вовсе в грош не ставили, пользуясь своими, местечковыми, крылатыми. Которые на контакт не шли, приказы выслушивали отстраненно, а исполняли их очень вольно. И, зачастую, не исполняли вовсе — отсталая страна с отсталыми нравами, ничего не поделать.

Кайта не любила восток. Ни азиатский, ни, тем более — российский. Самой себе признаться, что не любила за странную смесь рабства и свободолюбия — не могла, а найти сотни других причин — всегда без проблем. Волна голодных кровососов, прокатившаяся по всей поверхности земного шара, голодных, уставших от долгого путешествия и неожиданно оказавшихся в местах, где горячей крови полным-полно, стерла интеллигенцию, как класс и вид, подъела бомонд, оглушительно потом блюя на каждом углу, и принялась за серое человечество, словно хищники ворвавшиеся в стадо овец.

Кто бы мог подумать, что это самое "человечество", уже один раз давшее пинка зарвавшимся вампирам, превратится в массу существ, связанную лишь узами родства и разделенную конкуренцией, завистью, разными точками зрения на жизнь соседа. А ведь именно они, эти самые человеки, тяжелым кулаком громили эльфийские орды, оттесняя их к последнему морю, в надежде утопить проклятое племя, стереть с лица своей планеты наглых пришельцев, возникших из ниоткуда. Не случись предательства — и стерли бы! Вступились за вампиров "мелкие народцы", грудью встав на защиту тех, кто никогда и ничего не сделал сам, пользуясь трудами своих соседей. Вступились, оттянув удар и дав врагам уйти за океан, бросив союзников на растерзание взбешенной толпы. Оттого и не осталось в мире гномов и хоббитов, и прочих, иже с ними. Раз предавшиеся врагу — предадут снова, бегая в своем предательстве по кругу, как белки в колесе.