Семь Замков Морского Царя
(Романы, рассказы) - Рэй Жан - Страница 1

Жан Рэй

СЕМЬ ЗАМКОВ МОРСКОГО ЦАРЯ

Романы, рассказы

СВЯТОЙ ИУДА-НОЧНОЙ

(Saint-Judas-de-la-nuit)

Роман

Несколько слов о посвящении

Я сочинял посвящение истории Святого Иуды-Ночного моему большому другу Анри Верну, когда он неожиданно остановил мое перо, сказав:

— Послушай, Жан Рэй, говорят, что ты заменил свое воображение чем-то вроде суперлогики; твои коллеги, математики, утверждают, что она близка воображению… Впрочем, какое мне до этого дело!.. Но мне кажется, что история святого Иуды-Ночного усеяна множеством реальностей, вызывающих замешательство. Добавь об этом пару слов в твое доброжелательное посвящение.

И Жан Рэй ответил:

— Гримуар Штайна действительно существует, но хранители, как религиозные, так и светские, оберегают его от праздного любопытства.

Иуда Штайн фон Зиегенфельзен не маг, не придуманный кем-то колдун. Он автор гримуара, носящего его имя, по крайней мере, значительной его части. Порицки, автор знаменитой Gespenstergeschichte[1] часто цитирует его.

Ад (не к ночи будь упомянут) имеет своих избранников и своих святых, хотя они и встречаются весьма редко, что можно допустить, основываясь на высказываниях Святого Бонавентуры.

Среди известных случаев колдовства в прошлом часто упоминается знаменитая рака[2] святого Себальда в Нюрнберге.

«Знак» юного Югенена соответствует многочисленным стигматам, появляющимся на лбу как «одержимых», так и «посвященных». Последним они дают временные способности, странные и опасные.

Итак, я передаю Анри Верну эту историю, насыщенную жутким светом, в знак моей нерушимой дружбы.

Предупреждение

Существуют истории, наполненные вымыслом, от которого они освобождаются по мере того, как их рассказывают, достигая в итоге приводящей в замешательство реалистичности.

Тот, кто хотя бы временно пользуется легендарным гримуаром Штайна, неизбежно оказывается втянутым в адский круговорот.

Почти с абсолютной уверенностью можно утверждать, что эта проклятая книга хранится в Бодлианской библиотеке в Оксфорде.

Однако, вы не найдете в Англии ученого, библиофила или высокопоставленное университетское лицо, которое подтвердило бы это мнение; напротив, они всячески будут стараться опровергнуть его.

Иная ситуация существует в таких приморских странах, как Франция, Германия и Голландия.

Основываясь на слухах, можно сказать, что за последние несколько столетий его похищали два или три раза; в числе похитителей был один безумец, однажды использовавший гримуар для дурных целей, но впоследствии не представлявший, что с ним делать[3].Тем не менее, после каждого случая похищения гримуар всегда оказывался на своем месте на полке в Бодлианской библиотеке. Как происходило это загадочное возвращение? Впрочем, нет ничего удивительного в том, что гримуар, как творение черной магии, обладает свойствами, которые отсутствуют у слитков золота и драгоценных камней.

Одним этим можно объяснить важность предупреждения для читателя, но описываемые нами события происходят на гораздо более высоком уровне, и нам не приходит в голову составить что-нибудь другое, кроме обычного документа.

Гримуар Штайна датируется началом XV века; подчеркнем сомнительность этой оценки, тем более, что сомнения относятся и к характеристике эпохи, в которую жил автор этого зловещего пергамента.

Еврей Штайн фон Зиегенфельзен, его предполагаемый автор, был, согласно мнению святого папы Пия V, всего лишь «посредником», простым слугой или наемником. Но о ком в действительности идет речь?

Его Святейшество не добавил ничего сверх этого во время реформы монашеского ордена Сито[4] в XVI веке, когда он обвинил гримуар в том, что этот манускрипт «представляет черную угрозу, которая на протяжении веков будет нависать над людскими головами».

Еврея Штайна фон Зиегенфельзена, уроженца Палатината[5], не принимали всерьез его современники, доктора оккультных наук, хотя сам он утверждал, что является реинкарнацией святого Иуды, то есть близким Иисусу человеком.

В весьма многочисленных в то время процессах колдовства его имя упоминается в документах только один раз, в период, когда церковь готовилась к передаче своих репрессивных функций светским властям: «В некоторые дни на его лбу появляется дьявольский знак, дающий ему ужасную безграничную власть».

Но он исчез прежде, чем началось следствие; «вместе с ним исчезла и часть его трудов. Уцелевшие листы пергамента редкого качества были переданы…». Имя получателя кто-то соскоблил с таким старанием, что в пергаменте на этом месте осталась дыра.

Впрочем, чтобы сохранить логику нашего повествования, мы должны обратить внимание читателя на несколько строчек, торопливо написанных одним из наиболее известных религиозных деятелей того времени, а именно отцом Транквилленом, о пергаменте, попавшем ему в руки на несколько минут, и который, можно не сомневаться, был знаменитым гримуаром Штайна: «…увидел разукрашенный саркофаг из золота и серебра, поддерживаемый огромными улитками, сверкающими, словно огонь, на его поверхности были изображены фигурки детей, окруженных псами, терзающими летающих или ползающих насекомых, а также статуи двенадцати апостолов с мечтательным или грозным выражением на лице.

Эти изображения производят впечатление скорее ужаса, чем благочестия, так как несомненно, что нечистые силы создали эти лики по образу и подобию живых существ…»

Разве этот текст не соответствует описанию знаменитой раки святого Себальда, хранящейся в церкви его имени в Нюрнберге, и созданной членами местного семейства скульпторов, резчиков и литейщиков, а именно Пьером Вишером (Старшим) (1455–1529) и его сыновьями Германом, Гансом и Пьером (Младшим)?

Это описание сохранилось — по крайней мере, частично — в туманной и неполной биографии Карла V, которую написал Уртадо де Мендоза, и в других произведениях той эпохи, а также в работе первой половины XIX века «Искусство Древней Германии», написанной французским ученым Ж.Б. Фортулем. Приводим для сравнения:

«Рака святого Себальда в Нюрнберге, так называемый „Памятник Святому Себальду“ находится в клиросе небольшой церкви, носящей его имя. Она облицована пластинками из золота и серебра. Ее основание поддерживается громадными улитками, и на ней изображены фигурки детей, окруженных псами и играющих с насекомыми.

Двенадцать статуй апостолов, прислонившихся к колоннам, на которые опирается рака, изображают существ испуганных или грозных, возможно, потому, что расположенные по четырем углам раки канделябры поддерживаются стройными телами обнаженных сирен, пробуждающих нечестивые желания…»

I

Расстановка действующих лиц на шахматной доске

Деброш (изучает окрестности с помощью очков): — Так вот! Насколько я могу верить своему слабому зрению, это весьма приятное местечко!