Коварные умы (ЛП) - Жермэн К. Ф. - Страница 25

Он засмеялся и направился обратно к бару.

Питерс: Ты должна мне 276 долларов, ты бездарный карманник.

Ауч. Ха-ха. Мог ли он знать, что я не стащила его кредитку в такси. Я стянула её прямо там, когда он направлялся за напитками. И мне удалось полазить в его телефоне, и кое-что бросилось мне в глаза. Мой номер был забит в списке его контактов под именем «Стерва».

Сид: И это все? По моим подсчетам – 574 доллара.

Ага, пятьсот семьдесят четыре доллара. Я была звездой, когда танцующей походкой вернулась из бара, неся нам ещё выпить. Питерс махал мне с танцпола, где спотыкался, словно младенец, который только учился ходить. Я только что подошла к бармену с часовым механизмом на лице и хлопнула о стойку кредиткой, крича «Выпивка за мой счет пятидесяти следующим покупателям».

Глава 22

– Питерс, вставай, – раздался голос тренера во мраке ямы. – Наказание окончено.

– Осталось ещё три минуты, и я не уверен, что могу двигаться. – Я свирепо посмотрел на него, но убрал это выражение с лица, как только он уселся на скамейку напротив меня. – Возможно, вам придется поставить Хэмила в эти выходные, потому что вы уничтожили своего начинающего квотербека.

Я был в комнате лечебной физкультуры, известной как яма, отмокал в ванной со льдом в одних лишь шортах. Это была бесплодная попытка унять боль в травмированных мышцах. Всю неделю тренер был привязан к моей ноге, как сиамский близнец: удвоенная нагрузка, тренировки по утрам, анализы мочи, пробежки за кофе – да, иногда он любил выпить обезжиренный соевый латте.

– Ты играешь в эти выходные, – произнес он очень спокойно.

Он сидел под единственной в этой комнате лампочкой. Несмотря на то, что в яме не было ни намёка на движение воздуха, лампа на цепи над его головой качнулась. Возможно, привидения. Никто не спускался в яму, даже тренер. По слухам, именно сюда атлеты приходили умирать, и я полагал, в этом была доля правды.

Я внимательно смотрел на тренера, ища топор или пистолет, а может быть, он нанял кого-то, чтобы тот подошёл ко мне сзади и надавил проволокой мне на горло, чтобы тренер мог наблюдать за тем, как жизнь покидает мои прекрасные глаза.

Вместо этого он опустил локти на колени и обхватил голову руками.

– Эта девчонка точно за словом в карман не полезет. – Тренер засмеялся в свои ладони, качая головой.

Я никогда не слышал, чтобы тренер смеялся. Это как встретить Снежного человека. Странно и жутковато, и вы потратите всю оставшуюся жизнь на то, чтобы снова его отыскать, просто потому что не смогли поверить своим глазам.

– Девчонка?

– Сидни Портер, – рявкнул он в ответ, будто я уже давно должен был понять, о ком речь. – Раньше на этой неделе она запросила со мной официальную встречу.

Я повернулся в воде, отчего лёд выпал через край ванны, и я покачал головой.

– Что? Я даже не знал, что такое возможно.

Часть меня бесило, что она обратилась к тренеру, но я должен был признать, что с удовольствием посмотрел бы на это. Она, скорее всего, притопала, походила туда-сюда по его кабинету и предъявила несколько нереалистичных требований. Тренер, вероятно, рассмеялся и сказал ей убираться.

– Я тоже. – Тренер хохотнул себе под нос и затем сделал долгий, протяжный вздох. Этот вздох был мне слишком хорошо знаком. Она выматывала. – Когда она сегодня пришла, я сказал ей проваливать, а она швырнула мне на стол руководство факультета Нортерна, показывая на что-то под названием Подраздел Ж.

Он колебался, будто не хотел говорить мне остального, но потом продолжил:

– А затем сказала, цитирую: «Подраздел Ж, Права студентов и Ответственность факультета, дерьмо вместо мозгов. Хоть кто-нибудь из вас, ублюдков, со спортивной кафедры умеет читать?».

Он снова засмеялся, я моя голова чуть не взорвалась.

– Она так сказала?

– Да, она назвала меня дерьмом вместо мозгов, Питрес. Повторишь это, и я положу конец твоей карьере. – Его тон снова стал серьёзным. – Она беспокоилась за брата. Портер вёл себя странно. Команда избегала его, как я знаю, по твоей вине.

– Почему это по моей вине? – Я встал в ванне и схватил полотенце. – При всём уважении, тренер, парню нужно стать мужиком. Он ничего не добьётся, если будет позволять, чтобы им помыкали.

– Это твоя вина, потому что она тебе нравится... или ты её любишь... я не знаю, – проворчал он. – Я просто знаю, что она выносит тебе мозг, как никто другой, и ты срываешься на Портере.

Обернув вокруг себя полотенце, я вышел из ванны и засмеялся.

– Сидни Портер ужасная. Она дьявол. Я не люблю её. Мне хочется сбросить её со скалы каждый раз, когда слышу её имя.

– Ты её терпеть не можешь, но, тем не менее, прерываешь её свидание с Шарбасом, чтобы отвести её в клуб отрываться до шести утра?! – вышел из себя тренер, вставая со скамьи.

Мои глаза стали такими огромными от удивления, как ремень Фернандо (а он гигантский, кстати говоря). Я лишился дара речи. Сидни сказала тренеру о Шарбасе?

– Да, Питерс, она рассказала мне всю историю. Ты не предстаешь в ней в лучшем свете, но как только я услышал имя Ника, понял, что ты поступил правильно.

– Это было ради Джека, – прошипел я, схватив сумку с пола.

– Если это было ради Джека, тогда не наказывай его, Питерс. Моральный дух очень важен. На этой неделе на поле он совсем не в себе, и если в ближайшее время он не соберётся, я приду за тобой. – Он направился к двери ямы. – Помни, ты пасуешь этому парню. Если он проявит себя не лучшим образом, то и ты тоже.

Когда я ввалился на крыльцо с грацией монстра Франкенштейна, то заметил Фернандо, сидящего в лунном свете и потягивающего фраппучино. Он смотрелся нелепо. Стотридцатикилограммовое животное, которое раскачивается на плетёном кресле и пьёт нечто, покрытое взбитыми сливками.

– Сделал, что ты хотел, – сказал он тихо, глядя по сторонам. – Здесь безопасно говорить? – Он поднял голову и навострил уши, прислушиваясь к шуму.

– Да, идиот.

Я отправил Фернандо в библиотеку, чтобы разведать обстановку об оргиях фрейдовских потаскух. Я собирался пойти сам, но тренер не спускал с меня глаз, и я не мог успеть вовремя. Конечно же, я не сообщил Фернандо, что он на самом деле искал. Я наплёл ему, что существует тайная группа выпускников (я назвал их «аллюминаты24»), которые встречаются в кабинете, чтобы обсудить быстрое питание во время футбольных матчей. По началу его это не заинтересовало, но потом я сказал ему, что рокет-догс (наши известные сардельки Нортерна) были под угрозой исчезновения, и он начал задыхаться, а я поглаживал его по спине, пока он рыдал.

– Не волнуйся. – Он подмигнул и распахнул отворот своей куртки, обнажив пенис. – Я обо всем позаботился.

Мне жгло глаза.

– Фу, Фернандо, я не хочу видеть твой чёртов член.

– Нет, Питерс. – Он приложил руки рупором к губам и шепнул: – Я украл это.

– Что?

Фернандо извлёк свой орган из многочисленных складок штанов и укусил.

– Это рокет-дог, – сообщил он и прикрыл глаза, на его лице отражалось чистое блаженство.

– Откуда ты взял рокет-дог?

Он поднял бровь и сделал глоток своего девчачьего напитка.

С усами от взбитых сливок на губах он сказал:

– Я пробрался на стадион с морозильными камерами. Билли, уборщик, всегда оставляет ключи над дверным проёмом своего кабинета. Однажды я видел, как он клал их туда во время перерыва между таймами.