Слёзы Лимба (СИ) - Нефёдов Александр - Страница 74

— Эти парни мастера по узлам. Так что зря тратишь силы.

— Я не собираюсь сидеть здесь и дожидаться, пока меня какие-то психи кинут в костер! Надо выбираться отсюда!

— Меня посадили сюда еще с каким-то мужчиной. От него жутко пахло рыбой. Потом через пару часов, когда откуда-то сверху начал появляться лучик света, и я смог впервые за ночь увидеть руки, то те парни ворвались сюда и утащили того беднягу куда-то. Потом я заснул, а когда проснулся, то увидел тебя.

— Вы сказали, что ночью здесь была кромешная тьма. Тогда откуда доносится этот свет?

— Когда меня сюда тащили, было слишком темно, я так ничего и не разглядел. А фонари у этих парней были слишком блеклыми, света хватало, чтобы видеть, что лежит под ногами. Но тогда мне удалось заметить, что мы спускались по какой-то лестнице. И, как я понял, мы находимся либо в самой заброшенной церкви, либо где-то рядом с ней. В годы войны на нее сбросили снаряд, все здание сгорело, остались только каменные стены, крыша полностью провалилась. Но обычно в таких строениях имеются подземные помещения. Думаю, нас могли запереть как раз где-то под землей.

— Значит, это дневной свет, — посмотрел на потолок Эрван, но источник света находился слишком далеко, и не было возможности разглядеть, из какого места он доносился, так как повсюду стояли полуразвалившиеся колонны и кирпичные стены, мешавшие более тщательно оценить обстановку.

Но это не помешало юноше выяснить, что они с его собеседником сидели в одной из многочисленных тюремных камер. Сама камера была разделена еще на две части решеткой, отчего создавались довольно тесные квадратные островки, огражденные со всех сторон. В самих камерах не было никакой мебели или даже подстилки для сна. Лишь голый пол, залитый вязкой вонючей субстанцией неизвестного происхождения.

Эрван похлопал себя по карманам, в надежде найти свой драгоценный портсигар, но его, к сожалению, там не оказалось.

— Что ты ищешь? — удивленно спросил мужчина. — Зря стараешься, они наверняка обыскали все твои карманы. У меня был пистолет и перочинный нож. Эти гады все забрали.

— У меня в кармане брюк был портсигар. Там находились спички. Я мог бы ими поджечь веревку, она сухая, загорелась бы сразу.

— Хочешь сам себя сжечь что ли? Думаю, у нас нет никаких шансов. Не знаю, как ты, а я лучше подожду смерть тут. Все равно мне осталось не очень долго. Здесь нас вряд ли кто-нибудь найдет. А эти парни не станут нас кормить. Так что просто смиренно жди, когда придет твое время.

Эрван старался пропускать слова мужчины мимо ушей и все мысли направил на идеи, которые помогут ему выбраться из этого жутковатого места. Юноша потрогал пол еще раз, чувствуя неподдельное отвращение от прикосновений вязкой жидкости к своей ладони, и потом потер грязные пальцы друг о друга. Те стали скользкими, будто их только что окунули в бутылку с растительным маслом.

«Можно обмазать веревку этой дрянью. И если все пройдет хорошо, то моим ногам удастся выскользнуть из заточения. Господи, пусть у меня все получится!» — произнес про себя молодой человек и стал с бережной тщательностью обмазывать веревку зловонной субстанцией.

Когда Эрван закончил, то, глубоко вздохнув и собрав последние силы, вцепился руками в веревку и стал тянуть ноги в свою сторону, а саму веревку, наоборот, от себя. Он чувствовал, как этими действиями беспощадно сдирает кожу на лодыжке, но, несмотря на невыносимую режущую боль, Эрван не останавливался и, стиснув зубы, пытался высвободить свои ноги, но веревка будто намертво примерзла к конечностям и даже не собиралась отделяться от них. Но вскоре юноша почувствовал, что его действия начали обретать хоть и маленький, но успех, и обмотанная вокруг ног веревка чуточку сдвинулась в сторону.

— Давай! Еще немного! — не выдержав боли, закричал Эрван и начал давить на веревку еще сильнее, понимая, что кожа сползает вместе с ней, так как руки уже покрывались кровью. — Давай!!!

— Дурак! Что ты делаешь? — ужаснулся мужчина.

Эрван громко выдохнул и обессилено упал на спину, понимая, что у него попросту не осталось сил продолжать освобождать свои окоченевшие от холода ноги. Тяжело и надрывно дыша, он пытался снова сесть и продолжить стягивать веревку, но смердящий запах словно высасывал из него всю энергию, да с такой жадностью, что перед глазами замелькали цветные круги, полностью окрасившие темноту окружавшего пространства своими яркими абстрактными образами.

— Я должен это сделать, должен, — едва слышно прошептал юноша. — Не хочу умирать. Я прошел через многое и не могу просто так сдаться.

— Как знаешь. А мне легче не тратить свои силы. Все равно нам никогда отсюда не выбраться. Мы обречены. Если мы здесь, то испанка уже наверняка течет по нашим венам.

— Нет.

— Мы вступали в контакт с зараженными. Так что у нас всех осталось не больше суток. Эту заразу ничем не убить. Она убивает самых сильных. Слабых старается обходить стороной. Поэтому я не буду ничего делать. Вдруг повезет.

***

Эрван судорожно облизывал губы, пытаясь подарить им хотя бы немного влаги, но слюна практически полностью испарилась и приобрела вид чего-то желеобразного и донельзя соленого.

Молодой человек не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он обнаружил себя лежащим в этой подземной тюремной камере со связанными ногами. По дневному свету, просачивавшемуся сюда сквозь небольшие щели на потолке, можно было предположить, что уже середина дня, возможно, начало вечера, так как летом дни довольно-таки длинные и определить время по солнечному свету не так-то просто.

Он думал о Джордже. И винил себя за то, что начал думать о нем только сейчас. Они долго планировали эту поездку, надеялись отдохнуть и полностью снять с себя напряжение, полученное в большом городе, насладиться тишиной. Парни так редко общались в последнее время, что иногда казалось, что те совсем ничего не знают друг о друге. Джордж пропадал в мастерской, Эрван же работал несколько дней в неделю на обувной фабрике, добывал нужные материалы по заказу Майлза и помогал искать клиентов, рассылая рекламные объявления. На это не уходило особо много сил, к тому же их деятельность приносила гораздо больше дохода, чем работа поваром в какой-то забегаловке. И жить стало гораздо легче. Но их отношения с Джорджем стали больше походить на обычный секс по ночам и парочку ласковых слов между делом. Если раньше они работали вместе и могли на кухне болтать часами, то сейчас каждый занят своим делом и времени на общение не осталось совсем.

Но как всегда их желание провести хорошо время омрачилось некими неприятными событиями. Желая отдохнуть от людей, они оказались в их плену.

Если эти странные личности желают предотвратить эпидемию, то почему поступают с больными таким жестоким способом? И если они не защищают себя от болезни хотя бы марлевой повязкой, то больны ли они? Или в их руках попала доселе неизвестная вакцина против смертельно опасного гриппа? Хотя вряд ли. Иначе бы они начали лечить заболевших, а не сжигать их, как ненавистных ведьм. Тогда почему они еще не заразились? Ведь если верить словам этого мужчины из соседней камеры, те личности никак себя не ограничивали от зараженных людей и охотно вступали с ними в физический контакт, так как им приходилось брать тела руками и кидать в кострище.

Эрван уже не сомневался, что его смогли принести сюда без особых усилий, так как ему вкололи огромную дозу снотворного или даже наркотического вещества, действие которого ощущалось до сих пор, так как в теле присутствовала сильная ломка и слабость, сменяемая сонливостью. После неудачных попыток избавиться от веревки Эрван решил не мучить себя и стал просто выжидать счастливого момента, которого, конечно, может никогда и не быть. Он невольно осознавал, что отчаялся, как этот мужчина, спавший неподалеку за ржавой решеткой.

Что случилось с Джорджем? Где он сейчас? Смог ли избежать смертельной участи? Эрван боялся думать о плохом. Джордж всегда учил смотреть даже на самую критическую ситуацию с оптимизмом, и Эрван сейчас следовал его совету. Он старался верить, что рано или поздно удастся придумать, как выбраться из этого душного мрачного места и не попасть в лапы к тем, кто его сюда принес. Но чем больше он думал о хороших вещах, тем обильнее Эрвана посещали неприятные панические мысли. Юноша понимал, что до мурашек боится за свою жизнь, впервые ему так хотелось бороться, но на это попросту не было сил. Он не чувствовал ног, их будто некто незаметно отрезал и оставил оставшееся тело Эрвана гнить в этом отвратительно пахнувшем месте.