Слёзы Лимба (СИ) - Нефёдов Александр - Страница 56

— Ничего страшного. Она была не в том состоянии, чтобы тут все отмывать от собачьей крови, — улыбнулся Петр и осторожно, чтобы снова не оказаться на полу, поднялся на онемевшие ноги и осмотрел место, где он только что сидел. — Вроде все отмыл. Ничего не осталось.

— Золотой ты человек. Я уж думала, что придется наслаждаться лужицами крови в этот дивный вечер, — Сьюзен похлопала Петра по плечу и направилась на кухню, которая, фактически, находилась в этой же комнате, так как отделялась от гостиной маленькой перегородкой из красного дерева. — Хозяйка, — обратилась она к Татьяне, которая стыдливо смотрела на наполненное размешанной с кровью водой ведро, стоявшее у входа в спальню. — Показывай, где у вас тут продукты. Кормить молодоженов надо, а то они такие бледные, что смотреть больно.

— Все в холодильнике, — ответила ей Татьяна и, слегка помедлив, взяла ведро с водой и направилась с ним в ванную, чтобы спустись все его содержимое в унитаз. — Мука на нижней полке слева.

— Все, нашла. Петр, а ты иди, поспи, мы тебя разбудим, когда все будет готово.

— Да, пожалуй, я полежу немного.

— Иди-иди, даже не вздумай ходить тут в таком состоянии. Ты еле на ногах стоишь.

Татьяна вылила содержимое ведра в унитаз, а после тщательно умыла посеревшее от бессонной ночи лицо. Запах крови, стоявший теперь повсюду, вызвал у нее легкое головокружение. К счастью, она стала чувствовать себя значительно лучше. Скорее всего, это из-за позитивного настроя, созданного Сьюзен, иначе девушка вряд ли бы смогла оправиться от потрясения. Сьюзен всегда могла излечивать от негативных эмоций каждого, кто находился рядом с ней, та не умела держать в себе плохие эмоции и не давала это делать другим, наполняла окружающих детским позитивом, которого так всем не хватало в этом разрозненном после страшной войны мире.

— Ну что, как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Сьюзен, едва Татьяна появилась на кухне.

— Ты разбудила во мне человека, — улыбнулась Татьяна и села за стол.

— Я на полу нашла портсигар с какой-то фотографией. Это твое?

— Да, — затаив дыхание произнесла та и быстро выхватила из рук заветные вещицы, положив их рядом с собой, как самое дорогое, что есть в ее жизни.

— Ты все еще куришь?

— Пытаюсь бросить. Я уже почти целый месяц не брала сигарету в рот. Как-то не до этого было.

— Не стоит тебе травить себя этой гадостью. Но портсигар красивый. Откуда он у тебя?

— Мне подарил его Эрван, когда мы с ним расстались. Подложил в сумочку вместе со своей фотографией. Сначала я хотела это выбросить, но потом стала с этими вещами неразлучна.

— Так вот что это за милашка на фото. Грех в такого парня не влюбиться. Он такой юный на фото.

— Да, здесь ему только восемнадцать лет, судя по написанной дате на фото. Тысяча девятьсот семнадцатый год. Это он еще на фронте, хотя и сфотографирован в гражданской одежде. Забавно.

— И как Петр относится к тому, что ты постоянно носишь с собой портсигар и фото своего бывшего парня?

— Он нейтрален. К тому же Петр забирал меня из больницы, когда я сделала аборт. Он уже тогда был в курсе моих отношений с Эрваном и делал все возможное, чтобы я обо всем этом забыла. И у меня почти получилось, пока мне не позвонил Джордж и не сказал, что Эрвана не стало.

Сьюзен принялась усердно перемешивать в кастрюле ингредиенты. И наступило некое молчание, затянувшееся на довольно долгое время. Татьяна подперла голову рукой и стала наблюдать за процессом приготовления пиши. Возможно, они бы так и находились друг напротив друга, молча, но Сьюзен явно ненавидела тишину, потому что уже минут через десять обрушила на Татьяну очередную порцию слов и длинных вопросов.

— Давай поговорим о важной для нас теме. Расскажи мне, почему мы пытаемся разыскать Ричи? И вообще в чем его ценность?

— Мы привезли Анну на допрос в наш полицейский участок, надеясь узнать, что та видела во время убийств, ведь по ней было видно, что она знает гораздо больше, чем говорит. В итоге, она заявила, что является виновницей всех смертей. Но это все лирика… Ну так вот, после того, как Анна созналась, через какое-то время раздались выстрелы. Были слышны крики, я уже начала думать, что кого-то застрелили. Стрелявший начал говорить, что желает встретиться со мной.

— И ты вышла к нему?

— Да. Так как боялась, что если не выйду, то будут жертвы. Я знаю, что работать детективом опасно, так как могут внезапно возникнуть личности, связанные с расследованиями из прошлого, чтобы отомстить тем, кто засадил их друга за решетку. И с такими мстителями надо уметь договариваться.

— Любишь же ты рисковать, когда не надо.

— Это могло спасти невинные жизни, так как в тот момент не имелось понятия, с кем мы имеем дело. Оказалось, что стрелял молодой паренек, но все выстрелы совершены в потолок с целью привлечения внимание.

— Смысл так привлекать твое внимание? Он же мог просто найти тебя и поговорить, если это было ему так нужно.

— Я не знаю, почему он совершил этот поступок. Когда я вышла к нему, он смотрел на меня, как на золотую статую. У него глаза, как у маленького щенка, такие влюбленные и преданные. Смутится любой, если заметит его взгляд на себе.

— И что он тебе сказал?

— Мне не дали с ним поговорить. Ричи быстро схватили, когда он опустил пистолет, и увели.

— Это понятно, они опасались, что этот чокнутый мальчик может убить тебя, если приперся в участок с оружием. Его допрашивали?

— Да. Не знаю, о чем с ним говорили. Но мне сказали, что он здорово всех напугал своими ответами, и все его слова произносились с такой уверенностью, будто он их репетировал не один день.

— Или он на них смотрел своими щенячьими глазками. Я бы тоже испугалась. Обычно преступники, сидящие на допросе, боятся смотреть следователю в глаза, их уверенность, показанная на свободе, резко исчезает. Редко нарушитель закона ощущает себя уверенно, будучи пойманным. И с чего ты решила, что Ричи как-то связан с твоим расследованием?

Сьюзен отыскала в холодильнике фрукты и выложила их на доску для резки, начав кромсать сочные плоды огромным острым ножом, чтобы потом они стали начинкой для намечавшегося пирога.

— На следующий день я решила навестить Джорджа и, поговорив с ним, уснула прямо в палате. Не знаю, почему тогда позволила себе погрузить в сон.

— Я засыпаю даже на остановке, пока дожидаюсь автобуса. Так что тут нет ничего

обычного. Будучи уставшим можно уснуть даже на поле битвы. Мой брат так часто делал, может быть, поэтому он выжил, так как враг, скорее всего, посчитал его мертвым и не стал зря тратить на него патроны.

— Когда я проснулась, то словно оказалась в другом месте.

— В смысле?

— Палата выглядела так, будто там никого не было лет десять.

— Ты хочешь сказать, что это было видение? Тот самый гипноз?

— Я не знаю. Но мне казалось, что все это реальность. И она пугала. Было так темно. И в коридоре я встретила его.

— Ричи?

— Да.

— Как он мог оказаться там? Его же за стрельбу в участке должны были посадить на приличный срок.

— Знаю. Но в тот момент меня это не волновало. Было ощущение, что я знаю этого парня целую вечность. Такое странное чувство. Ведь мы с ним виделись лишь однажды и, фактически, были даже не знакомы. Но тогда мы стояли и разговаривали, как сейчас это делаем с тобой.

— И правда, очень странно. И что было дальше?

— Ничего, — спустя минуту молчания произнесла та.

— Ты что-то не договариваешь, — прищурившись, сказала Сьюзен, доставая из шкафчика противень. — Знай, мне ты можешь доверить самые сокровенные тайны. Тебе же известно, что я не из тех болтушек, что сидят у подъезда на скамейке.

— Да, знаю. Но сейчас я говорю правду. Что случилось потом… Я на самом деле не помню. Так или иначе, один лишь факт его присутствия в моих видениях говорит о том, что он связан со всем этим происшествием. Поэтому он искал меня не просто так. Он знал что-то, что не успел сказать. И не смог донести даже в моих, образно говоря, галлюцинациях.