Слёзы Лимба (СИ) - Нефёдов Александр - Страница 52

— Возможно, — с улыбкой посмотрела на него та. — Я стала смотреть на вещи по-другому. Рядом со мной любимый муж, и я перестала находиться в собственном доме одна. Должно было наступить счастье. И когда я его обрела, мои стены вновь покрылись кровью. А ведь мы совсем недавно покрасили их, краска даже не успела до конца высохнуть. И снова каждая комната пронизана ароматом смерти. Что я сделала? Почему этот человек так поступает со мной? Что ему от меня нужно?

— Мы обязательно выясним это. Сейчас тебе лучше отдохнуть. Ты перенесла серьезное потрясение. Необходимо прийти в себя. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты была в безопасности.

— Ты снова говоришь это, но ничего не меняется. Я устала терпеливо ждать и надеяться, что моя жизнь волшебным образом наладится. Я за свои тридцать три года совершила немало ужасных поступков, о чем буду жалеть всю жизнь. И за все придется ответить сполна.

***

Медсестра направлялась в палату, где лежал Джордж, неся ему поднос со слегка остывшей едой. Она не торопилась, так как знала, что пациент практически ничего не ест и вряд ли сделает это сейчас. Обычно тот съедал что-то небольшое из принесенного завтрака, потом молодой человек только спал, ни на что не реагируя. Раз в пять дней врач делал ему все необходимые процедуры, но Джордж не видел лица этого человека. Он запомнил только эту молоденькую девушку со светлыми волосами, в руках которой был тяжелый поднос с едой.

Палата Джорджа Майлза находилась в самом конце. Она помнила, в каком состоянии этого человека доставили сюда еще полтора месяца назад. Многие окрестили его мертвым, считали, что такие ожоги быстро убьют молодого мужчину, но тот, всем на удивление, пришел в себя и даже смог разговаривать.

Сейчас был вечер. В коридорах пусто: весь персонал покинул свой пост раньше времени, так как не видел смысла здесь долго засиживаться. Это сказывалось на здоровье пациентов, так как многим из них требовалась круглосуточная помощь, но так как многие, кто лежал здесь, были забыты обществом, то и врачи не особо трепетно относились к их состоянию. Лишь эта медсестра переживала за каждого прибывшего в ожоговый центр и часто разговаривала с ними, даже если те не слышали ни единого ее слова. Возможно, благодаря ей многие из лежавших здесь остались живы и вовремя получили необходимую помощь, так как бывало часто, что состояние кого-либо резко ухудшалось. И только эта невидимая для персонала медсестра вовремя сообщала дежурному врачу о случившемся, предотвращая печальные последствия. Ее называли ангелом, посланником Бога, но сама она себя таковой не считала. Девушка старалась быть для всех обычной и открытой, что доставляло ей незабываемое удовольствие.

В здании были частые проблемы с чистотой. Раньше здесь работала уборщица, но потом ее убила обыкновенная простуда. Старушка умерла в кладовке, пытаясь достать моющее средство. Вскоре выяснилось, что у пожилой женщины были воспалены легкие, и ни один из врачей это не заметил, хотя она обращалась к ним с жалобами неоднократно. Теперь молодая медсестра взяла обязанности мытья полов и вытирания пыли на себя. Это не доставляло ей большого труда. Сначала она разносила еду, потом помогала пациентам принять необходимые лекарства, удалявшие на какое-то время их мучения, а затем проходила по двум этажам со шваброй и тряпкой, смывая грязь и пыль и облегчая всем присутствующим дыхание.

Девушку никто не знал по имени, ей обычно называли либо «ты», либо «эй, подойти сюда». Поэтому она стала медленно забывать, что ее зовут Люси. Она жила в больнице, так как здесь находились люди, ставшие для нее самой настоящей семьей. Родители Люси были убиты на войне. Они работали в госпитале, излечивали раненых. Но в один прекрасный момент в здание госпиталя попал разорвавшийся снаряд, убивший всех в одночасье. Ни один человек, находившийся в здании в тот момент, не смог спастись. Госпиталь был деревянным, поэтому из лап огня вряд ли кто-то сумел бы выбраться, даже если бы на это было время.

Люси подошла к двери, ведущей в палату Джорджа, и осторожно толкнула дверь ногой, так как руки были заняты тяжелым подносом.

— Джордж, а вот и я. Надеюсь, хотя бы сегодня ты хорошо поешь. Тебе нужно поправляться. А то ты так сильно исхудаешь.

Девушка вошла в палату и не сразу заметила, что поднос с едой выпал из ее рук, с громким звоном приземлившись на пол. Люси замерла на месте, не смея производить даже малейшее движение, страх полностью парализовал ее тело и не желал отпускать девушку ни на секунду.

По всей комнате были разбросаны окровавленные бинты, которые еще недавно покрывали каждый сантиметр тела пациента. Джордж лежал на мокрой от крови и воды простыне полностью обнаженный и без эмоций смотрел на потолок, будто разглядывал там нечто интересное и приковывавшее взгляд. На теле молодого человека больше не было ни единого ожога, кожа Джорджа блестела от чистоты и свежести, будто кто-то совсем недавно тщательно вымыл ее с мылом. На месте полностью облысевшего черепа теперь красовалась густая шевелюра, мокрая от воды. Когда Джордж заметил присутствие медсестры, то медленно повернул голову в ее сторону и с удивлением вздернул бровь, будто не понимал, зачем девушка сюда зашла.

— Я… я должна сообщить об этом, — дрожащим голосом произнесла медсестра, медленно отходя назад, боясь оторвать от Джорджа свой взгляд. Она успела заметить, насколько великолепным его тело стало, и эта красота начинала пугать, так как создавалось ощущение, что Джорджа заново создал искусный скульптор, вдохнувший в умирающую плоть новую жизнь. — Это… просто невозможно. Такого не может быть.

— Почему ты напугана? — с удивлением спросил Джордж, медленно и осторожно садясь на край мокрой от воды кровати, будто делал это в первый раз в своей жизни. — Что это за место?

— Ты в ожоговом отделении. Тебя доставили сюда с серьезными повреждениями кожи, — Люси не знала, почему до сих пор стоит на месте и отвечает на вопросы внезапно сбросившего старую кожу молодого человека.

— Правда? Странно. Я ничего не помню. Помню только, как пришел в свою комнату, где меня ждал человек, желавший со мной поговорить. Но что было потом…

— Я… приведу сюда врача. Хорошо? Пожалуйста, никуда не уходи, — девушка с трудом справлялась с чувством ужаса и непонимания всего происходящего.

Она, запинаясь об осколки разбившейся посуды, повернулась в сторону выхода и боязливо вышла из палаты, боясь смотреть назад и встречаться взглядом с этим молодом человеком. Тот с любопытством смотрел в ее сторону и как-то по-мальчишески улыбался, будто вокруг него происходило нечто забавное.

Глава десятая. Ложный звонок

Морозный декабрьский воздух приятно обжигал ее бледное, лишенное эмоций лицо, острыми мурашками пробегал по всему телу, проникая даже в самые утепленные участки. Но Татьяна не обращала на холод ни йоты внимания. Она неподвижно стояла посреди двора неподалеку от своего дома и завороженно смотрела на небо, полностью уйдя от реального мира и погрузившись в глубины сознания, затемненного произошедшими в эту ночь событиями.

Легкий ветер смахивал с ветвей редких деревьев белоснежные шапки снега и, словно сахарной пудрой, посыпал сверху девушку, покрывал ее легкое осеннее пальто блестевшей в свете фонарей крошкой. Улицы были полностью безлюдны, даже свет в квартирах абсолютно везде погашен, словно жители города покинули это место навсегда, боясь, что и в их дома проникнет запах крови. Лишь уличные фонари продолжали преданно разгонять ночную мглу и дарили девушке свое теплое свечение, словно желали стать для нее солнцем и согреть ее онемевшее от холода тело. Она была одета слишком плохо для такой погоды, но для нее это было совершенно не важно. Ей вполне хватило ночной рубашки, в спешке застегнутого пальто и сапог на толстом невысоком каблуке, чтобы стоять посреди усыпанной свежим снегом улицы и смотреть на чистое звездное небо, что было большой редкостью в ее жизни. Татьяна так долго не видела звезд, что глядела на них, как на незнакомцев из другого измерения. Она была так увлечена любованием ночного небосвода, что не заметила, как рядом с ней возникла женская фигура и остановилась рядом.