Рядовой авиации
(Документальная повесть) - Швец Степан Иванович - Страница 20

Автор этих строк, зачисленный в 748-й полк вместе с Евгением Борисенко, хорошо помнит 16 января 1942 года, когда он в составе звена совершил свой первый боевой вылет на бомбежку отступающих от Москвы фашистов.

Мы бомбили железнодорожные станции и перегоны, скопления живой силы и боевой техники врага. Бомбили аэродромы противника, ближние и довольно отдаленные, такие, как Витебск. Летали строем и в одиночку.

А однажды командование полка получило задание: во что бы то ни стало уничтожить скопление эшелонов с техникой и боеприпасами, прибывших на железнодорожную станцию Гжатск, пока они не разгрузились. Погода была явно нелетная: низкая облачность, шел мелкий снежок, мела поземка. Решили ограничиться одним звеном. Нужно было послать экипажи, имеющие опыт полетов в облаках с использованием радиосредств. Выбор пал на наше звено: ведущий А. Краснухин, ведомые С. Швец и Е. Борисенко. Полет строем, насколько позволит погода.

Самолеты взлетели и почти на бреющем направились к цели. Все трое прекрасно знали район почти до самой цели.

Поглядывая то на ведущего, то на ведомого, Борисенко не мог не вспомнить тот злополучный, первый в его жизни боевой полет строем и его последствия. Нет, сейчас он не новичок, да и ведущий — опытный командир, рука у него не дрогнет. А жгучая ненависть к немецким оккупантам — лучшая гарантия выполнения боевого задания.

Прошли между Рузой и Можайском, держась севернее железной дороги, ведущей на Гжатск, чтобы не вызвать подозрений у врага. Всех беспокоила погода, низкая облачность, малая высота для бомбометания. А бомбить строем из облаков — сложно и небезопасно. И когда до цели оставалось не более десяти километров, сплошная низкая облачность будто оборвалась. Стало светло, видимость прекрасная.

Звено вышло на траверз Гжатска. Повернув влево, строго на юг, Краснухин взял курс на цель. Все идет нормально, только чувствуется повышенная напряженность, руки крепче сжимают штурвал, а строй, как на параде, — крыло в крыло.

Вот и цель: все запасные пути забиты эшелонами. Высоту успели набрать 900 метров. «Бомбить строем, но прицельно!» — передал условным знаком ведущий.

В боевой обстановке это сопряжено с большими трудностями, но эффект попадания — один из лучших.

Боевой курс. Кульминационный момент боевого полета: «Выдержать! Попасть!»

— Истребители! — закричал стрелок-радист Максимов и тут же открыл огонь из турельного крупнокалиберного пулемета.

Одновременно открыли огонь и стрелки других самолетов. Два истребителя атаковали внезапно со стороны солнца, но стрелки бдительно следили за воздухом и вовремя отразили атаку. Маневр фрицев на внезапность не удался.

Ведущий не дрогнул, ведомые устояли, только еще плотнее выдерживали строй. Истребители зашли на повторную атаку, но звено бомбардировщиков было уже над целью. Открыла огонь вражеская зенитная артиллерия. Видимо, боясь попасть под огонь своей артиллерии, истребители, прекратив атаку, повернули. Снаряды рвутся выше, ниже, сзади, спереди. Уже в правом крыле зияет дыра от прямого попадания, но… Но вот бомбы пошли. Залпом, все сразу. На левом развороте следим за падением бомб. А они, оторвавшись, летели поначалу вроде правильно, а потом пошли в сторону. Траектории ведь у самолета и падающих бомб разные, вот наблюдателю из самолета и кажется, что бомбы упадут мимо цели. Но штурманы Шаронов, Рогозин и Федоровский опытные бомбардиры и бомбы положили точно по цели.

Сначала черный дым на месте взрывов бомб расползался в стороны, затем гигантской силы взрыв прорвался ввысь. Звено уже выходило на прямую, как взрывной волной так тряхнуло самолеты, что на миг они перестали слушаться рулей, и строй распался. Прекратила огонь и зенитная артиллерия, видимо, ее больше не существовало. Это рвались эшелоны с горючим и боеприпасами, сметая огнем все на земле.

Звено уже на обратном маршруте, а над целью свирепствовал огонь и продолжались взрывы. Столб дыма поднялся на высоту, значительно большую высоты бомбометания. У всех самолетов зияли пробоины, но деятельность машин не нарушена, и звено продолжало полет, снижаясь, чтобы на бреющем держать путь домой. Настроение у всех было таким, каким оно всегда бывает у тех, кто, пренебрегая смертельной опасностью, из боя выходит победителем. Замечательное, ни с чем не сравнимое чувство. Человек в этом случае считает себя самым, счастливым на свете…

20 июня 1942 года полк получил задание: нанести мощный удар по вражеским коммуникациям в городе Орле, а также по аэродрому. Задача ясная, но погода совершенно нелетная, над полом нависла низкая, мощная облачность, моросил мелкий дождь. А какова погода над целью? Погода, как правило, приходит к нам с запада, а запад занят немцами, сведений о погоде нам никто не дает. Поэтому в подобных случаях посылают специально самолет на разведку погоды над целью: позволяет ли высота облачности произвести прицельное бомбометание. Погода на маршруте принимается во внимание меньше.

На разведку погоды приказано лететь экипажу Борисенко. Этот экипаж зарекомендовал себя в подобных заданиях с хорошей стороны. Молодой штурман Рубцов, стрелок-радист Чухрий и отличный стрелок Давлетбаев удачно дополняли своим мастерством высокие боевые качества своего командира.

Провожая экипаж и пожимая летчику руку, начальник оперативного отдела штаба дружелюбно произнес:

— Ну, Евгений Иванович, удачи тебе! От твоего донесения- будет зависеть, выполним ли мы поставленную задачу или… Задача очень важная. Будь!..

Обращение по имени и отчеству — явление не частое. Оно как бы говорило: «Дорогой, постарайся, вся надежда на тебя. Надо!» Борисенко понимал: «Надо — значит, будет выполнено».

Слякоть, дождь, взлет почти вслепую и сразу — в облака. Набрали высоту 500 метров и курсом — на Орел. Выше залезать нет смысла, да и небезопасно, возможно обледенение.

Километров за сто до Орла самолет вышел из облачности. На пересечении реки Оки и железной дороги у города Белева сориентировались. Облачность по маршруту поднималась выше и выше. Местами появлялись разрывы. Бомбометанию погода благоприятствовала, о чем и было передано на КП.

Первый пункт задания выполнен. Полк поднят на боевое задание.

— Справа, выше, впереди из облаков вынырнул Ме-109, готовится к атаке, — доложил Давлетбаев.

— Упреди его, — ответил командир. — Наводи!

— Так держать, — командовал Давлетбаев.

И как только истребитель ринулся в атаку, стрелок дал по нему прицельную очередь из турельного пулемета. Истребитель исчез. Внизу просматривается речка, знакомые ориентиры, знакомые места Орла; город, зеленый и красивый в мирное время, сейчас в копоти и развалинах.

— Боевой курс по аэродрому, — подал команду штурман.

— Есть, боевой курс, — ответил командир.

— Так держать.

И в это время фашисты открыли заградительный огонь. Летчик не обращает на него внимания. Бомбы сброшены. Попадание отличное, внизу запылало несколько очагов — горели и взрывались самолеты. А наш бомбардировщик с остатком бомб взял курс на город. Зенитный огонь не прекращался. Железнодорожный узел. Большое скопление эшелонов. Туда нужно сбросить бомбы. Но в крыле уже зияет дыра, разорван бок фюзеляжа от хвостового оперения.

Самолет на боевом курсе. До цели, может, оставалось метров сто, как вдруг огонь зениток прекратился. Все понятно: истребители. Четыре стервятника пошли в атаку. Одновременно послышались щелчки сбрасывателей бомб и пулеметная очередь Давлетбаева по фашистскому ведущему, тот запылал, но продолжали атаковать остальные. Стрелок быстро перенес огонь на следующий истребитель. Однако истребители в повторную атаку не пошли. Огонь зениток тоже не возобновлялся. Наступила относительная тишина. Все это произошло в считанные секунды, даже трудно установить, от чего больше пострадал самолет — от зениток или истребителей. Правый мотор вышел из строя.

Борисенко на одном моторе пришлось снова преодолевать облачный барьер. Только благодаря неимоверным физическим усилиям и высокому мастерству летчика, удалось привести израненную машину на свой аэродром и спасти экипаж от гибели. Ведь полет происходил при низкой облачности, в полной темноте, на бреющем полете, и выбрасывание на парашютах исключалось.