Казанские "Тандерболты" (ЛП) - Слейд Стюарт - Страница 45

Дождь ненадолго прекратился, а потом вновь обрушился ещё сильнее, чем с утра. Видимость упала до нескольких десятков метров, и продолжать бой было просто бессмысленно. Лонг предположил, что майор Барндоллар зацепится за занятый плацдарм и организует оборону. Хотя, как это можно сделать без пехоты, представлялось с трудом. Кажется, мы совсем неправильно воюем на танках. Когда он увидел, что батальон потерял двенадцать танков из сорока шести, собственное пессимистическое настроение показалось ему преуменьшенным.

Московский фронт, передний край, Приволжский, аэродром №108

- В такую погоду мы просто не взлетим.

Колдунов не выглядел сильно расстроенным тем, что дождь приковал его подразделение к земле.

- Интересно, американцы тоже сидят? - Лиле Литвяк было любопытно. Русские пилоты уже заметили, что крупные[153] "Тандерболты" оснащены намного лучше их истребителей, и способны к работе в более сложных метеорологических условиях, чем "Яки". Кроме того, на P-47 поголовно стояло радио, дававшее огромное тактическое преимущество.

- Возможно, они что-то придумали, - с некоторой завистью сказал Колдунов. У русских хватало врожденной осторожности. Неудачная попытка могла иметь катастрофические последствия. Если есть сомнения, лучше всего поступить проверенным способом. Американцы думали иначе. Столкнувшись с лично опасным делом, они скорее ушли бы в него с головой и постарались добиться успеха. Сработало - поделятся опытом, нет - постараются разобраться, почему, и попробуют ещё раз. Или столько, сколько понадобится.

- Я наблюдала, как летают наши американские братцы, - задумчиво сказала Лиля. - Их тактика прямолинейна как лом. В команде они работают слаженно, но воздушный бой как таковой для них пока новинка. Они полагаются на скорость и огневую мощь. Но когда наберутся опыта те, кто выживет... вот они будут по-настоящему умелыми истребителями.

- Они и сейчас умелые. Например наш друг Миша. Ты знаешь, какой у него налёт на "Тандерболте" до прибытия в Россию? Четыреста часов! А ещё сто пятьдесят во время начальной подготовки и двести на курсах повышения квалификации! И это всё до армии, он самоучка. У него должна быть почти тысяча часов налёта. В пять раз больше, чем у фашистских пилотов и в десять, чем у нас. Перед фронтом у меня набежало всего пятнадцать часов на "Яке". А у тебя намного ли больше?

Литвяк покачала головой.

- Я полетела в 14 лет и в 15 пошла на курсы. Потом закончила Херсонскую школу военной авиации. Перед войной у меня было три года лётного стажа и почти четыреста часов. Я попыталась пойти добровольцем, но армия не принимала женщин с налётом меньше тысячи. Тогда я заглянула в другой военкомат и приписала недостающее. Но на "Яке" у меня те же самые пятнадцать часов перед фронтом.

- Пятнадцать. А у Миши четыреста. Я тоже смотрел, как летают американцы. Они знают свои машины и исключительно уверены в них. Они выжимают из "Тандерболтов" всё до предела и часто сверх него. Представляют все возможности самолёта и применяют их всеми доступными способами. Разумеется, у "Тандерболтов" есть бесспорные недостатки. Они не рвут с места и скороподъемность у них невелика. Но та прямолинейная тактика, о которой ты говоришь, основана на сильных сторонах P-47 и сглаживает слабые. Миша, разве вы сидите на поле?

- Неа, - Эдвардс был взволнован утренними новостями с передовой. - Фашисты всё время атакуют наши позиции на Чувашском плацдарме. На участке 83-й дивизии они прорвали фронт. Дождь задержал нас всего на несколько часов. Как только немного распогодится, бомбардировщики намерены ударить по колоннам снабжения сразу за передним краем. А "Крепости" собираются на Москву, бомбить сортировочные станции. Мы займёмся свободной охотой и расчистим для них небо.

- Свободной охотой? - Лиля впечатлилась. Разрешение действовать по своему усмотрению означало признание истинного таланта лётчика-истребителя. То, что Эдвардсу и коллегам доверили такое задание, заставило её наконец-то принять его всерьёз.

- Так точно. Мы будем перехватывать фашистские истребители до того, как они выйдут на наши бомбардировщики. На этот раз погода работает на нас. Нам сообщили, что небеса над Москвой чистые, но в районе базирования немецкой авиации по большей части облачно.

- Следи за хвостом, - Лиля посмотрела прямо в глаза Эдвардсу. - Фрицы способны появиться внезапно.

- Есть сведения, что в район, где мы будем пролетать, перебросили "Вепрей"[154]. "Фокке-Вульфы" с приборами для всепогодных полётов и усиленным вооружением. Они, как предполагается, должны работать ночными истребителями, но у них нет радара. Во время дождя летать способны, хотя при этом ведут себя более вяло, чем обычные 190-е. Перетяжелённые. Надеюсь перехватить их, когда они вылезут за облака.

- Что же, успеха тебе, - искренне пожелала Литвяк. - А кто прикроет бомбардировщики?

- 4-я эскадрилья Дона Блэксли. Это их первый вылет на "Тандерболтах", но все пилоты - ветераны. 4-я сформирована из "Летающих Медведей", трёх добровольческих соединений, сражавшихся под Москвой в прошлом году. Тогда они летали на P-40. Так что "Крепости" будут в надёжных руках.

Московский фронт, над Полянками, "Тандерболт" "5х5"[155]

Единственное, чего на самом деле боялся Эдвардс - головокружение. Лётчики-инструкторы описывали его как потерю положения пространства, происходящую из ложной информации, передаваемой мозгу органами чувств. Для пилота это, в первую очередь, означало "Где я вообще"? Труднее всего было донести до учеников, что в определённых условиях их ощущения могут быть смертельно опасны. Усаженные на неустойчивый, постоянно движущийся насест кресла, с потерей твёрдой опоры под ногами, ясного горизонта и других надёжных ориентиров, к тому же под воздействием угловых ускорений или центробежной силы, неотличимой от силы тяжести, они легко терялись и путались.

Никто не относился к этому предупреждению всерьёз, пока не наступило ненастье и учебная группа не начала полёты в облаках на P-44A[156]. Один из самолётов появился из тучи и отвесно спикировал, пока не врезался в землю. Так и не удалось понять, что произошло на самом деле. Но все сошлись на том, что пилот доверился собственным ощущениям во время выполнения стандартного, в общем, манёвра с разворотом "3 градуса в секунду", увеличил скорость на вираже и почему-то решил, будто находится в пологом снижении. Это заставило его потянуть ручку, уменьшить радиус разворота и в итоге P-44 сорвался.

В тот же вечер инструкторы использовали это происшествие как наглядный урок. Без обучения ориентировке по приборам в условиях ограниченной видимости летать невозможно. В развороте "блинчиком"[157] вы можете подумать, что летите по прямой или набираете высоту. В устоявшемся вираже тоже легко решить, что летишь по прямой. В завершении плоского разворота может показаться, что самолёт теряет высоту. В левом повороте, если резко наклонить голову, вообще может показаться, что вы падаете. Доверять можно только приборам! Смотрите на них, а не вокруг! Они - лучшая страховка, которую только можно представить.

Эдвардс внимательно слушал инструктора и сейчас, летя в сплошной облачности, чётко отслеживал показания креномера. Он игнорировал клочковатую муть снаружи и не прислушивался к чувству равновесия. Только поглядывал по сторонам, чтобы не прозевать другой самолёт, способный заблудиться и наскочить на него. Для этого хватало кратких поворотов головы.