Казанские "Тандерболты" (ЛП) - Слейд Стюарт - Страница 28

- Рискованно, - Холланд не понаслышке был знаком с немецким зенитным огнем и истребителями, и не мог вообразить себя делающим второй заход добровольно.

- "Лайлани" не возражала, сэр, да и снимки того стоили. Посмотрите на кадры со второго пролёта. 19-я ударила поперёк станции, а не вдоль, и рассеивание у них получилось больше, но пути были полны вагонов. Похоже, все они стояли загруженными. Повсюду вторичные взрывы и огонь. Думаю, по снимкам с нижней камеры станет понятно, что там произошло. Третий набор я снял с одного захода. Район третьей цели, выделенный 35-й группе. Он поражён, но накрытие неважное. Попала примерно четверть бомб. Но, полковник... представьте девятикилометровый круг с точкой прицеливания в центре, и убедитесь, что все попадания лежат в нём. Это лучший результат, когда-либо снятый мной.

ЛеМэй неторопливо кивал, рассматривая фотографии.

- Мне даже придраться не к чему, Гонсалес. Как вы называете свой самолёт? "Лайлани"? Передайте ей от меня благодарность. Всё получилось просто отменно.

- Спасибо, полковник. Напоследок, вот. Я догнал ваши "Крепости" на обратном пути и сделал снимок боковой камерой.

Гонсалес извлёк карточку. На ней запечатлелся боевую порядок из шести B-17 с инверсионными следами позади, окружённый редкими чёрными облачками разрывов.

- Пусть я говорю это сам, сэр, но сей снимок - музейного качества. Я подумал, вам захочется увеличить его и повесить на стену в своём кабинете.

ЛеМэй слегка ухмыльнулся.

- Голландец, пусть так и сделают. Буду любоваться.

Капитан широко улыбнулся и ускакал из кабинета ЛеМэя. Холланд расслабился.

- Я уже решил, что ты собираешься устроить ему разнос за такое поведение.

- Главное достоинство этого парня - его энтузиазм. Найди ему интересное занятие, и он его выполнит и перевыполнит со всей душой. Ты же слышал, он вернулся в зону действия зениток, чтобы сделать нужные нам снимки. Мы дали ему задание, и он сделал его наилучшим образом. Если это означает терпеть его чрезмерное рвение, пусть будет так.

Холланд согласно кивнул. На самом деле он уже отошёл от темперамента Гонсалеса.

- Итак, цель уничтожена. Вовремя.

- Это только начало. Объект был непростым, но мы его накрыли. Нужно добиваться лучшего. Более плотный строй для лучшей кучности попаданий. Мы должны выдерживать курс и высоту ровнее и дольше - так у бомбардиров будет больше времени на прицеливание. Мы отправили на Пензу шесть боевых порядков. Из них три поразили назначенные цели, три разбомбили что-то в стороне, хотя сейчас это сработало в нашу пользу - были уничтожены важные объекты, не входившие в первоначальный план. Но всё это не отменяет проблемы с распознаванием целей. И её надо решать. Тем не менее, Гонсалес обратил наше внимание на намного более серьёзный вопрос. Требуется качественная доразведка районов цели. Как, чёрт возьми, штаб крыла прозевал вторую сортировочную станцию? А ведь она, вероятно, более важна, чем те три, которые мы накрыли. Наведаюсь я туда сегодня вечером, есть о чём поговорить.

Новый Дол, развалины колхоза №223

Лес стремительно поглощал всё, совсем недавно принадлежавшее человеку. Руины уже покрылись зеленью, первые деревца пустили корни. Ещё тоненькие, но однажды они вырастут и скроют всё, что когда-то было усадьбой колхоза. За исключением запаха гари, подумал Шульц, и мрачного смысла свершившейся трагедии. Он никогда не исчезнет.

- Что здесь случилось?

- Всё, что уже случалось в десятках тысяч других маленьких посёлках нашей Родины, - печально сказал Орлан. - Однажды на грузовиках приехали гитлеровцы. Они окружили колхоз, согнали весь домашний скот и жителей в сараи, а потом подожгли их. И радостно слушали крики людей и животных, горящих заживо. Они взорвали и сожгли все оставшиеся здания, а когда ничего не осталось, погрузились и уехали. Мы можем идти отсюда до самой границы и каждую ночь останавливаться в уничтоженном колхозе. И это будет только малая доля разрушений от рук фашистов.

Шульц оглядел разрушенные здания и передёрнулся, представив себе, как это было. Убийство жителей, казалось, оставило несмываемый отпечаток на руинах, словно их призраки все ещё обитали в руинах. Сержант стоял возле того, что скорее всего, когда-то было амбаром. Земля повсюду почернела от пропитавшего её пепла, и он не хотел задумываться, откуда этот пепел. Не совсем осознавая, что он делал, Шульц опустился на колени и начал молиться о всех людях, убитых здесь и вообще в России.

Орлан помог ему встать - ноги ослабели.

- Братишка, как добрый коммунист, я должен спросить, почему ты молишься несуществующему божеству. Но, как добрый русский, я должен поблагодарить тебя. Откуда ты?

- Пенсильвания. Город под названием Ланкастер. Это прямо на север от Филадельфии, в центре амишского штата.

- Амиши? А кто это? - озадаченно спросил Орлан.

- Религиозная группа, которая отвергает современный мир. На самом деле в той области, откуда я родом, довольно много подобных групп. Моя семья из потомков нидерландских поселенцев в Пенсильвании. Много поколений назад, они уехали из Европы из-за религиозного преследования. Мы долго были фермерами, но уже мой отец пошёл работать на сталелитейный завод.

- А, так ты голландец, - облегчённо вдохнул Орлан и передал эту новость двум партизанам. Шульц догадался, что затруднение вызывало его имя.

- И ты амиш?

Сержант покачал головой. Последний раз он был в церкви ещё ребёнком, и толком не помнил, как там всё устроено.

- Протестант. Но, по правде говоря, я давно не причащался и не был в церкви много лет.

Орлан улыбнулся.

- Мы сделаем из тебя хорошего коммуниста. Но я, тем не менее, скажу - никому не нравится приезжать сюда, даже фашисты обходят эти места стороной. Поэтому мы собираемся здесь.

- У меня вообще мороз по коже. Как будто за нами наблюдают призраки.

- Это, товарищ, не призраки. Это другая группа партизан. Они наблюдают за нами, проверяют, чтобы мы никого не привели на хвосте. А мы присматриваем за ними. Тебе нужно знать. Люди, которых мы ждём, выводят с той стороны одного из наших агентов. Месяца два назад отряд партизан напал на колонну фашистов и уничтожил её. Среди убитых обнаружили несколько женщин из вспомогательных сил Люфтваффе, они ехали в командный центр воздушных операций. А с партизанами была молодая женщина-учитель, которая свободно говорила на немецком и английском. Кроме того, она оказалась очень похожа на одну из убитых. В общем, на лету придумали план. Она переоделась в её форму, забрала документы и назначение, и спряталась в лесу. Когда гитлеровцы приехали на место засады, она вышла и сказала, что одна осталась в живых. Это был очень смелый поступок - почти без шанса на успех, ведь она не знала ничего о прошлом той, чью личину взяла. В любой миг мог встретиться кто-то, кто знал настоящую, и выдать. Ей повезло. Она работала в командном центре, просто переставляя деревянные фигурки на карте для расчёта авианалётов. Слушала, наблюдала, изучила много ценного. Несколько дней назад она почуяла неладное и убежала. Её отряд устроил всё так, что гитлеровцы решили, будто её похитили и убили. Сведения, которые она добыла, чрезвычайно ценны. Столь же важно не позволить фашистам перехватить её, иначе они поймут, как их одурачили. Тогда смерть её будет долгой и мучительной, растянутой на много-много дней. У каждого из нас есть обязательство, а теперь и у тебя - не допустить пленения. Не забудь про свой пистолет, если что.

А также если кто-нибудь будет слишком много болтать, подумал Шульц. В этот момент из леса вокруг уничтоженного колхоза появился один-единственный человек и медленно двинулся к руинам. Орлан показался, дал понять, что он свой и вышел встретить его. Они поговорили о чём-то, и новоприбывший махнул рукой. Опушку покинули ещё трое, среди них была одна женщина. Сержант предположил, что именно она побывала в гнезде фашистов.