Обманщик - Форсайт Фредерик - Страница 96

Ни в его паспорте, который ему не нужно было предъявлять, ни в его рекомендательных бумагах ни слова не говорилось о том, что настоящее имя их владельца – Сэм Маккриди. Об этом знали только несколько высших чиновников ЦРУ в Лэнгли, штат Виргиния, вместе с которыми Маккриди провел целую неделю на семинаре о роли и месте разведывательных служб свободного мира в предстоящие девяностые годы. Посещать такой семинар значило слушать чертову уйму профессоров и ученых других рангов, ни один из которых ни за что не скажет одно простое и понятное слово там, где можно употребить десяток сложных и непонятных.

Выйдя из здания аэропорта, Маккриди взял такси и попросил подвезти его к отелю «Сонеста Бич» на Ки-Бискайн. В отеле он снял номер, оставил там свои вещи, на ужин взял омара, а потом заснул глубоким, спокойным сном. Семь ближайших дней он будет – по крайней мере, Маккриди на это рассчитывал – только жариться на солнце возле бассейна, неторопливо почитывать легковесные романы про шпионов и время от времени, отрываясь от охлажденного «Дайкири», бросать взгляды на проходящих мимо флоридских девушек. До Сенчери-хауса было очень далеко, а всей работой по дезинформации и психологической обработке пока может поруководить его только что назначенный заместитель, способный и толковый Денис Гонт. Настало время, думал Маккриди засыпая, позагорать и Обманщику.

В пятницу утром Хулио Гомес с долгими извинениями распрощался с хозяйкой пансиона миссис Макдоналд, не требуя возмещения за два неиспользованных дня. Он взял свою сумку, пешком дошел до Парламент-сквер, где сел на одно из двух имевшихся на острове такси и попросил отвезти его в аэропорт.

У него был билет на утренний воскресный рейс до Нассау с пересадкой на самолет до Майами. Напрямую от острова до Майами было намного ближе, но пассажирские самолеты летали только до Нассау. В городке не было транспортного агентства, билеты всегда заказывали прямо у летного поля, поэтому Гомесу оставалось только надеяться, что британский самолет летает и по пятницам. Он не заметил, что на площади, где он взял такси, за ним была установлена слежка.

В аэропорту его ждало разочарование. В здании аэропорта, длинном сарае, в котором, кроме стола для таможенного досмотра, не было почти ничего, царила мертвая тишина. Гомес с трудом разыскал единственного служащего, работника паспортного контроля, который, греясь под лучами утреннего солнца, читал недельной давности «Майами геральд», которую кто-то – возможно, сам Гомес – оставил в аэропорту.

– Только не сегодня, дружище, – радостно сообщил Гомесу служащий, – по пятницам рейсов не бывает.

Гомес оглядел заросшее травой летное поле. Рядом с металлическим ангаром стоял небольшой самолет «Навахо чиф», в котором копошился мужчина в парусиновых брюках и рубашке. Гомес подошел к самолету.

– Вы летите сегодня? – спросил он.

– Да, – ответил пилот, тоже американец.

– Ваш самолет можно нанять?

– Исключено, – ответил пилот. – Это частный самолет. Принадлежит моему хозяину.

– Куда вы направляетесь? В Нассау?

– Нет. В Ки-Уэст.

У Гомеса поднялось настроение. Из Ки-Уэста до Майами легко добраться на любом из множества рейсовых самолетов.

– Я могу поговорить с вашим хозяином?

– Мистером Клингером? Он будет здесь примерно через час.

– Я подожду, – сказал Гомес.

Он сел на траву с той стороны ангара, где еще было немного тени. Кто-то, прятавшийся в кустах, сел на мотоцикл и умчался.

В огороженном высокой стеной саду за зданием резиденции губернатора сэр Марстон Моберли бросил взгляд на часы и поднялся из-за стола для завтрака. Губернатор неторопливо направился к лестнице, которая вела на веранду и в его кабинет. Эта неприятная делегация должна была прибыть с минуты на минуту.

В районе Карибского моря у Великобритании осталось совсем немного колоний. Времена великой Британской империи давно миновали. И все же пять колоний еще существовали – скорее как красивое напоминание о прошедшей эпохе. Правда, теперь их называли не колониями – это слово само по себе стало неприемлемым, – а зависимыми территориями. Одной из таких территорий были острова Кайман, известные своими многочисленными и чрезвычайно скрытными офшорными банками. Во время референдума жители трех островов Каймана, которым Лондон предложил независимость, большинством проголосовали за то, чтобы остаться в составе Великобритании. С тех пор по сравнению с некоторыми из своих соседей жители островов процветали.

Вторая зависимая территория – Виргинские острова, теперь рай для яхтсменов и рыболовов. Население третьей зависимой территории – крохотных островов Ангила – прославилось тем, что совершило единственную в колониальной истории революцию. В результате этой революции острова остались британскими и не были насильственно присоединены к двум соседним островам, к премьер-министру которых ангильцы не без оснований питали далеко не самые добрые чувства.

Еще менее известны острова Кайкос и Терке. Там под пальмами и британским флагом неторопливо течет жизнь, которую не осложняют ни торговля наркотиками, ни отряды секретной полиции, ни государственные перевороты, ни убийства конкурентов во время предвыборных кампаний. На всех четырех территориях власть Лондона практически не ощущается, а на трех последних она сводится главным образом к компенсации дефицитов их годовых бюджетов. В ответ местное население с удовольствием созерцает поднимающийся каждое утро британский флаг, а также эмблему королевы Елизаветы на денежных банкнотах и на шлемах полицейских.

Зимой 1989 года пятой и последней зависимой территорией были острова Баркли – архипелаг из восьми крохотных островков на западе Большого Багамского рифа, к западу от острова Андрос, к северо-востоку от Кубы и точно на юг от Флорида-Кис.

Теперь мало кто может припомнить, почему острова Баркли не были присоединены к Багамским островам, когда последние получили свою независимость. Позже один лоботряс из Министерства иностранных дел сказал, что о них просто забыли, – и, возможно, он был прав. На островках жило всего двадцать тысяч человек, шесть островков из восьми были вообще необитаемыми, а главный остров, он же – местопребывание губернатора и отличное место для рыбалки, носил гордое имя Саншайн (Солнечный свет).

Острова Баркли нельзя было назвать богатыми. Промышленности на них не было никакой, а средний доход жителя острова немногим отличался от нуля и складывался в основном из заработков юношей и девушек, которые покидали острова и становились официантами, горничными и коридорными роскошных отелей в далеких краях. Там молодые островитяне приобретали жизнерадостный характер и привычку лучезарно улыбаться при любых обстоятельствах, а потому туристы из Европы и Америки чаще всего выбирали их в качестве гидов.

Кое-какой доход приносили эти туристы, любители спортивной рыбной ловли, отважившиеся добраться до островков из Нассау, плата за приземление самолетов, продажа собственных почтовых марок весьма невысокого художественного уровня, а также омаров и раковин случайно заплывшим на острова яхтсменам. Более чем скромные доходы все же позволяли оплатить еженедельный рейс парохода, доставлявшего на острова предметы первой необходимости, которые не давало море.

Питались островитяне в основном тем, что дарило им щедрое море, а также леса и сады, располагавшиеся на склонах двух холмов Саншайна – Спайгласса и Собоуна.

Потом, в начале 1989 года, в британском Министерстве иностранных дел и по делам Содружества кому-то пришла в голову мысль, что острова Баркли созрели для независимости. Эта мысль впервые была изложена в «памятной записке», которая, как полагается, была «передана на рассмотрение». Вскоре идея о предоставлении островам независимости стала частью правительственной политики. В том году британский кабинет министров боролся с огромным торговым дефицитом, который крайне отрицательно сказывался на популярности правительства (если судить по результатам опроса общественного мнения) и вызывал рост сопротивления его европейской политике. Пустяковый вопрос о никому не известных островках где-то в Карибском море был решен без обсуждения.