Обманщик - Форсайт Фредерик - Страница 61

– Он хотя бы намекнул вам, что собирается возвращаться в Москву?

– Нет.

– Когда он должен был перейти к нам?

– Через две-три недели, – ответил Маккриди. – Он сказал, что увидит, когда ситуация станет совсем безнадежной, сообщит мне и тогда перебежит к нам.

– Что ж, он не перебежал. Улетел домой. Вероятно, добровольно. Служба безопасности сообщила, что все контрольные пункты в Хитроу он прошел без каких-либо осложнений. Теперь мы вынуждены признать, что его истинным домом всегда была Москва. И потом эта дурацкая затея с Алконбери. Что на вас нашло? Вы сказали, что это будет своеобразной проверкой. Что ж, Орлов прошел ее без сучка, без задоринки. Эти сволочи попытались-таки его ликвидировать. Нам просто исключительно повезло, что не пострадал никто, кроме наемного убийцы. Теперь мы никак не можем признаться американцам, что в Москву сведения об Алконбери передали мы. Никогда. Забудьте об этом.

– И все же я не верю, что Кипсек был двойным агентом.

– Почему же нет? Он улетел в Москву.

– Возможно, только для того, чтобы принести нам лишний портфель с документами.

– Чертовски опасно. На такое мог решиться только сумасшедший. Особенно в его положении.

– Вы правы. Может быть, он допустил оплошность. Но это в его стиле. Еще несколько лет назад он обещал при окончательном переходе принести с собой очень ценный товар. Думаю, он отправился за ним.

– И какие у вас основания для такой непоколебимой веры?

– Шестое чувство.

– Шестое чувство! – запротестовал Эдуардз. – На шестом чувстве мы далеко не уедем.

– Колумб уплыл довольно далеко. Не возражаете, если я поговорю с директором?

– Воззвание к Цезарю? Пожалуйста. Впрочем, не думаю, что вы чего-то добьетесь.

Но Маккриди добился. Сэр Кристофер внимательно выслушал его предложение, потом спросил:

– А если он все же остался верен Москве?

– Я узнаю об этом через несколько секунд.

– Вас арестуют, – предупредил сэр Кристофер.

– Не думаю. Судя по всему, мистеру Горбачеву сейчас не нужна дипломатическая война.

– Никакой войны не будет, – решительно сказал сэр Кристофер. – Сэм, мы с вами прошли долгий путь. Начиная с Балкан, кубинского кризиса, первых дней «Берлинской стены». Тогда вы были чертовски хороши, да и сейчас работаете отлично. Но, Сэм, возможно, я ошибся, назначив вас руководителем отдела. То, что вы предлагаете, – работа для оперативников.

– Кипсек не доверится никому, кроме меня. Вы это знаете.

Сэр Кристофер вздохнул.

– Вы правы. Если кого-то вообще направлять, то только вас, не так ли?

– Боюсь, что так.

Сэр Кристофер задумался. Потеря Кипсека была сокрушительным ударом. Если Маккриди прав и существует хотя бы небольшая вероятность того, что Городов все же не двойной агент, то Интеллидженс Сервис должна попытаться выкрасть его из Москвы. Но если в Москве Обманщика схватят на месте преступления, разразится колоссальнейший скандал. Тогда карьера Маккриди окончится. Сэр Кристофер снова вздохнул и повернулся к Маккриди:

– Хорошо, Сэм. Можете готовить операцию. Но рассчитывайте только на себя. С сегодняшнего дня я о вас ничего не слышал. Вы действуете по своей инициативе.

Маккриди пришлось согласиться. Ему оставалось только надеяться, что Горбачев ничего не будет знать об условиях сэра Кристофера.

Подготовка заняла три дня.

На второй день Джо Роут позвонил Кэлвину Бейли.

– Кэлвин, я только что вернулся из Алконбери. Мне хотелось бы с вами поговорить.

– Конечно, Джо, заходите.

– В сущности, ничего срочного у меня нет. Разрешите пригласить вас на обед. Завтра вечером.

– Что ж, отличная мысль, Джо. Но у нас с Гвен очень плотное расписание. Сегодня я приглашен на ленч в палату лордов.

– В самом деле?

– Да. С министром обороны.

Роут был поражен. В Лэнгли Бейли всегда был сдержан, холоден, скептичен, а в Лондоне он вел себя как ребенок в кондитерской лавке. А почему бы и нет? Через шесть дней он перейдет границу и окажется в недосягаемом для ЦРУ Будапеште.

– Кэлвин, выше по Темзе, недалеко от Итона, есть чудесное старинное кафе, где подают великолепную рыбу. Говорят, там Генрих VIII тайно встречался с Анной Болейн.

– Действительно? Настолько древнее? Хорошо. Слушайте, Джо, завтра вечером мы будем в «Ковент-Гардене». Но четверг пока свободен.

– Отлично. Значит, в четверг, Кэлвин. Договорились. В восемь я буду у вашего дома. До четверга.

На следующий день Сэм Маккриди закончил приготовления и лег спать – возможно, последний раз в Лондоне.

Утром в Москву различными рейсами прибыли три человека. Одним из них был раввин Бирнбаум. Он прилетел из Цюриха самолетом швейцарской авиакомпании. На пункте пограничного контроля стоял офицер пограничных войск КГБ, молодой человек с соломенно-белыми волосами и холодными голубыми глазами. Он долго изучал взглядом раввина, потом его паспорт. Американский паспорт был выдан на имя Нормана Бирнбаума, пятидесяти шести лет.

Если бы пограничник был старше, он помнил бы те времена, когда и в Москве, и во всей России было множество правоверных иудеев, похожих на раввина Бирнбаума. Плотный раввин был в черном костюме, белой сорочке с черным галстуком и в черной фетровой шляпе. Его лицо с седыми усами окаймляли окладистая седая борода и длинные вьющиеся бакенбарды. Глаза закрывали очки с толстыми линзами. С фотографии на пограничника смотрело то же лицо, только без шляпы.

Виза, выданная советским генеральным консульством в Нью-Йорке, была в полном порядке. Офицер снова перевел взгляд на раввина.

– Цель вашего приезда в Москву?

– Я хочу навестить сына. Он работает здесь в американском посольстве.

– Подождите минутку, – сказал пограничник и вышел.

Через стеклянную дверь было видно, как он докладывает старшему офицеру, который изучал паспорт Бирнбаума. В стране, где последняя талмудистская школа была закрыта много десятилетий назад, редко встретишь живого раввина. Снова появился молодой пограничник.

– Подождите, пожалуйста, – сказал он и жестом пригласил следующего.

Тем временем шла проверка по телефону. Кто-то в Москве просмотрел список дипломатического корпуса. Вернулся старший офицер с паспортом Бирнбаума и что-то шепнул молодому пограничнику. Очевидно, он выяснил, что в экономическом секторе посольства США действительно числится некий Роджер Бирнбаум. В списке, конечно, не было указано, что отец Роджера живет во Флориде и последний раз был в синагоге двадцать лет назад, когда его сыну исполнилось тринадцать лет. Раввина пропустили.

На пункте таможенного контроля тщательно осмотрели чемодан Бирнбаума. В нем оказались обычный набор сорочек, носков, белья, еще один черный костюм и сиддур на иврите. Таможенник с подозрением перелистал книгу, потом разрешил Бирнбауму пройти.

Мистер Бирнбаум сел на автобус Аэрофлота и доехал до центра Москвы. Всю поездку он с любопытством или с насмешливой улыбкой смотрел в окно. От конечной остановки автобуса он дошел до ресторана «Националь» на Манежной площади и прежде всего направился в мужской туалет. Здесь он выждал, пока ушел единственный другой посетитель, потом закрылся в кабинке.

Растворитель для снятия грима Бирнбаум держал во флаконе из-под одеколона. Он вышел из туалета в темном пиджаке, но уже в серых брюках – его брюки были сшиты из двусторонней ткани. Под мышкой он держал шляпу, в которой теперь лежали его кустистые брови, борода, уши, рубашка и галстук. Седые волосы стали каштановыми, под пиджаком у него была канареечного цвета водолазка, которую прежде скрывала белая рубашка. Никто не обратил на него внимания, когда он выходил из ресторана. Бирнбаум остановил такси и доехал до британского посольства, на набережной реки Москвы напротив Кремля.

Возле ворот посольства, еще на советской территории, стояли два милиционера. Они остановили Бирнбаума. Тот протянул им британский паспорт и жеманно улыбнулся молодому милиционеру. Шокированный милиционер поспешно вернул паспорт британскому гомосексуалисту, жестом поторопил его и выразительно подмигнул своему напарнику. Через минуту британец скрылся в дверях посольства.