Обманщик - Форсайт Фредерик - Страница 23

– Он сломался, – резюмировал Джонсон. – Совсем выдохся.

– Боже мой, он плакал, как ребенок, – бросил Маккриди. – Полнейшее нервное расстройство. Объясните мне то, чего я не понял. Что за чертовщину он имел в виду, когда говорил: «Я не хотел ее убивать…»?

Джонсон задумался.

– Он из Кёльна?

– Вы же знаете.

На самом деле Джонсон ничего не знал, кроме того, что ему было приказано забрать Маккриди из отеля «Холидей Инн» возле кёльнского аэропорта. Он никогда не видел Полтергейста, в этом не было необходимости. Джонсон поднял местную газету и показал Маккриди статью на первой полосе. «Нордбайришер курир», северобаварская газета, издававшаяся в Байройте, перепечатала репортаж Гюнтера Брауна из кёльнской газеты. Под статьей было указано место происшествия – Кёльн, а заголовок гласил:

Маккриди внимательно прочел статью, отложил газету и повернулся лицом к северу.

– О Бруно, бедняга, что же ты наделал?

Через пять минут позвонили со станции «Архимед».

– Мы все слышали, – сказал дежурный. – Думаю, слышали все, кому не лень. Я сожалею. Он сломался, не так ли?

– Что нового? – спросил Сэм.

– Они называют некоего Ганса Граубера. Объявлен розыск по всей южной Тюрингии. Управление автомобилем в нетрезвом состоянии, нападение на полицейских и кража полицейской машины. У него был черный БМВ, правильно? Они отвезли его в гараж Штази в Эрфурте. Похоже, что все его добро тоже передали в Штази.

– Когда именно произошло столкновение? – спросил Сэм.

Дежурный с кем-то посовещался.

– Первый звонок в управление полиции Йены был из проезжавшей мимо патрульной машины. Очевидно, говорил полицейский, который не пострадал во время происшествия. Он сказал «пять минут назад». Зарегистрировано в 12.35.

– Спасибо, – сказал Маккриди.

В восемь часов в эрфуртском гараже один из механиков обнаружил под аккумулятором тайник. Бок о бок с ним над тем, что осталось от БМВ, трудились еще три механика. Сиденья и обшивка машины были разбросаны по полу, колеса сняты, покрышки вывернуты наизнанку. Остался один каркас – в нем-то и нашли тайник. Механик подозвал мужчину в штатском – майора Штази. Они вдвоем осмотрели тайник, майор кивнул.

– Шпионская машина, – сказал он.

Работа продолжалась, хотя в машине уже почти нечего было разбирать. Майор поднялся в кабинет и оттуда позвонил в Восточный Берлин, в штаб-квартиру службы государственной безопасности. Майор точно знал, куда и кому следует доложить. Его тотчас соединили со вторым управлением Штази, занимавшимся контрразведкой. Там руководство расследованием взял на себя сам начальник управления, полковник Отто Восс. Прежде всего полковник приказал, чтобы абсолютно все, связанное с делом, было доставлено в Восточный Берлин. Согласно второму приказу, каждый, кто хотя бы мельком видел черный БМВ или его водителя с того момента, как он пересек границу, включая пограничников на мосту через Зале, должен быть немедленно доставлен в Берлин и тщательнейшим образом допрошен. После пограничников очередь быстро дошла до служащих отеля «Черный медведь», патрульных дорожной полиции, которые восхищались БМВ на автобане, особенно тех двух полицейских, из-за которых сорвалась первая встреча, и тех, что позволили украсть свой патрульный автомобиль.

Третьим приказом полковник Восс запретил всякое упоминание о ходе расследования по радио и открытым линиям телефонной связи. После этого Восс позвонил в шестое управление, в ведении которого находились пункты пересечения границы и аэропорты.

В десять часов вечера «Архимед» в последний раз вызвал Маккриди…

– Боюсь, все кончено, – сказал дежурный. – Нет, его еще не схватили, но обязательно схватят. Должно быть, они что-то обнаружили в эрфуртском гараже. Был интенсивный обмен шифрованными сообщениями между Эрфуртом и Восточным Берлином. Болтовня по радио полностью прекратилась. Да, и все пограничные посты приведены с состояние повышенной готовности; число пограничников удвоено, прожекторы включены чуть не круглые сутки. В общем, много чего. Сочувствую.

Даже со своего наблюдательного поста Маккриди было видно, что за последний час поток автомобилей с восточной стороны резко уменьшился: теперь они следовали с большими интервалами. Очевидно, в полутора километрах от Маккриди восточногерманские пограничники в свете мощных прожекторов часами обыскивали каждую машину так, чтобы и мышь не смогла проскочить через границу незамеченной.

В половине одиннадцатого позвонил Тимоти Эдуардз.

– Послушайте, все мы очень сожалеем, но все кончено, – сказал он. – Возвращайтесь в Лондон, Сэм.

– Пока его не схватили, я должен оставаться здесь. Возможно, я чем-то помогу. Это еще не конец.

– Перестаньте, Сэм, все кончено, – настаивал Эдуардз. – Кроме того, нам необходимо кое-что обсудить. Не в последнюю очередь потерю материалов. Наших американских коллег потеря, по меньшей мере, не обрадовала. Пожалуйста, вылетайте первым самолетом из Мюнхена или Франкфурта, какой будет раньше.

Оказалось, что первым в Лондон вылетает самолет из Франкфурта. Ночью смертельно уставший Джонсон отвез Маккриди в аэропорт, потом отвез «рейнджровер» и оборудование связи в Бонн. Маккриди удалось несколько часов поспать в «Шератоне» возле аэропорта, а утром он был уже на борту самолета. Учитывая часовую разницу во времени, он приземлился в Хитроу в начале девятого. Его встретил и сразу отвез в Сенчери-хаус Денис Гонт. По дороге Маккриди слушал перехваченные сообщения.

В тот четверг майор Людмила Ваневская встала рано. В гостинице КГБ не было гимнастического зала, поэтому ей пришлось довольствоваться утренней зарядкой в номере. Ее рейс будет лишь в полдень, и свободные часы майор намеревалась провести в местном управлении КГБ, чтобы в последний раз проверить маршрут того человека, за которым она охотилась.

Ваневской было известно, что вечером предыдущего дня он в составе воинской колонны вернулся из Эрфурта в Потсдам и провел ночь в офицерской гостинице. В полдень они должны вылететь одним рейсом из Потсдама в Москву. Он будет сидеть впереди, в салоне, предназначенном – даже на военных самолетах – для тех, в чьих руках находится власть. Она станет играть роль скромной стенографистки из огромного советского посольства на Унтер-ден-Линден, которое фактически правило всей Восточной Германией. Они не встретятся, он даже не заметит ее, но как только самолет войдет в советское воздушное пространство, он будет взят под наблюдение.

В восемь часов майор Ваневская была уже в здании местного управления КГБ, находившемся в полукилометре от посольства, и сразу направилась в отдел связи. Отсюда можно было позвонить в Потсдам и узнать, не изменено ли время вылета. В ожидании ответа Ваневская прошла в столовую, взяла чашку кофе и села за столик, который уже занимал молодой лейтенант. Лейтенант казался страшно уставшим и часто зевал.

– Всю ночь на ногах? – спросила Ваневская.

– Ага. Ночная смена. Фрицы всю ночь суетились.

Лейтенант не обратился к ней как к старшему по званию (Ваневская была в гражданском) и, как и все русские, отзывался о восточных немцах без всякого почтения.

– Что случилось? – спросила она.

– А, они перехватили западногерманский автомобиль и обнаружили в нем тайник. Думают, что им пользовался какой-то шпион.

– В Берлине?

– Нет, в Йене.

– В Йене… А где именно?

– Послушайте, дорогая, моя смена закончилась. Имею полное право уйти и завалиться спать.

Ваневская одарила молодого лейтенанта улыбкой, открыла сумочку и показала красное удостоверение. Лейтенант побледнел и сразу перестал зевать. Что может быть хуже встречи с майором из Третьего главного управления? В столовой висела карта Германии. Лейтенант показал Ваневской, где нашли машину.