Обманщик - Форсайт Фредерик - Страница 20

– Разумеется, у нас есть кое-какие данные, – продолжал Геррманн. – Отпечатки пальцев иностранцев, которые привлекли наше внимание… К сожалению, мы не располагаем копиями отпечатков тех, кого разыскивают наши коллеги из уголовной полиции…

– Эти данные вы можете запросить официально, – подсказал Принц.

– Да, но зачем поднимать шум, если там, скорее всего, ничего интересного для нас нет. Другое дело, если неофициально…

– Мне не нравится слово «неофициально», – сказал Принц.

– И мне тоже, друг мой, но… иногда… ради старой дружбы. Даю слово, если мы что-то раскопаем, я немедленно сообщу вам. Совместные усилия двух служб. Даю слово. Если же мы ничего не найдем, то и вреда не будет.

Принц встал.

– Хорошо. Ради старой дружбы. Но в последний раз.

Выходя из отеля, он задумался: что же именно знает или подозревает Геррманн, чего не знал бы он, Принц?

Сэм Маккриди сидел в баре отеля «Брауншвайгер Хоф» в Мюнхберге. Он пил один, невидящим взглядом уставившись на темные филенки обшивки бара. Он был очень обеспокоен. Снова и снова задумывался, правильно ли он сделал, послав Моренца за «железный занавес». Что-то с ним было не так. Простуда? Больше похоже на грипп. Но ни грипп, ни простуда не действуют на нервную систему. А его старый друг стал просто комком нервов, так он был взвинчен. Нервное расстройство? Нет, это не похоже на старика Бруно. Он переходил границу много раз и, насколько знал Маккриди, был «чист». Потом Сэм попытался найти оправдания самому себе. У него не было времени искать более молодого агента. Да и Панкратин не «открылся» бы незнакомому человеку. Речь шла и о жизни Панкратина.

Если бы Маккриди отказался уговорить Моренца, то советская книга военных действий была бы потеряна. У него не было выбора. И все же Сэм Маккриди не мог успокоиться.

В семнадцати милях к северу, в баре отеля «Черный медведь», сидел Бруно Моренц. Он тоже пил в одиночестве, и пил слишком много.

В окно бара на другой стороне улицы Моренц видел парадный подъезд старинного Университета Шиллера, рядом с которым стоял бюст Карла Маркса. Мемориальная доска поясняла, что в 1841 году Маркс преподавал здесь на факультете философии. Моренц пожалел, что бородатого философа не хватил удар во время одной из его лекций. Тогда бы он не приехал в Лондон, не написал свой «Капитал», и Моренцу не пришлось бы мучиться здесь, вдали от дома.

Среда

В час ночи в отель «Дом» был доставлен запечатанный коричневый конверт для доктора Геррманна. Доктор еще не ложился спать. В конверте оказались три большие фотографии: на двух снимках – пули калибра 9 миллиметров, а на третьем – отпечатки ладони, а также большого и указательного пальцев. Геррманн решил не посылать фотографии в Пуллах по телефаксу, а привезти их самому. Если отпечатки и вот эти крохотные царапинки на пулях совпадут, Геррманн окажется в чрезвычайно затруднительном положении. Только бы появился этот мерзавец Моренц… Первым утренним рейсом, в девять часов, Геррманн вылетел в Мюнхен.

В десять утра в Берлине майор Ваневская еще раз проверила распорядок дня того человека, за которым она следила. Ей сообщили, что он будет на территории воинской части возле Эрфурта, а в шесть вечера вылетит в Потсдам. Завтра самолетом он возвращается в Москву.

«И я полечу с тобой, сукин ты сын», – подумала Ваневская.

В половине двенадцатого Моренц поднялся из-за стола в кофейном баре, где он убивал время, и направился к своему БМВ. С похмелья он чувствовал себя прескверно. Он не мог заставить себя затянуть узел галстука, а утром от одного взгляда на бритву ему стало тошно, и теперь на подбородке и щеках пробилась заметная седая щетина. Определенно, Моренц выглядел не как бизнесмен, собравшийся обсуждать условия поставки оптического стекла в зале заседаний совета директоров цейссовских заводов. Он осторожно выехал из города, направляясь на запад, к Веймару. Условленное место встречи находилось в пяти километрах от города.

Эта площадка оказалась больше вчерашней. Она со всех сторон была окружена лиственными деревьями, которые обычно растут по берегам рек. Такими же деревьями с обеих сторон было обсажено шоссе. Напротив площадки среди деревьев приютилось крохотное кафе. Вокруг не было ни души. Очевидно, кафе не пользовалось большой популярностью. Когда до полудня оставалось пять минут, Моренц въехал на площадку, снова открыл багажник и достал набор инструментов. В 12.02 на площадку вкатился «газик». Из него вышел мужчина в мешковатом хлопчатобумажном комбинезоне и высоких сапогах. На нем были сержантские погоны, а пилотка надвинута почти на глаза. Он направился к БМВ.

– Если у вас что-то не в порядке с двигателем, возможно, лучше подойдут мои инструменты, – сказал он, положил деревянный ящичек с инструментами на блок цилиндров и грязным пальцем раскрыл замок. В ящичке лежал набор гаечных ключей.

– Как дела, Полтергейст? – пробормотал он.

У Моренца опять пересохло во рту.

– Отлично, – шепотом ответил он.

Моренц сдвинул ключи в сторону. Под ними в красном пластиковом пакете лежала книга. Русский взял ключ и затянул гайку. Моренц вытащил пакет с книгой, сунул его под легкий плащ и левой рукой прижал к телу. Русский разложил гаечные ключи по местам и захлопнул ящик.

– Мне пора ехать, – пробормотал он. – Дайте мне минут десять, чтобы уйти. И поблагодарите. Возможно, за нами наблюдают.

Он выпрямился, помахал правой рукой и направился к своему «газику». Двигатель он не выключал. Моренц выбрался из-под капота, тоже помахал рукой и крикнул: «Спасибо!» «Газик» умчался в сторону Эрфурта. Моренц почувствовал страшную слабость. Ему не терпелось поскорее уехать куда угодно, ему немедленно нужно было выпить. Позже можно будет остановиться еще раз и спрятать пакет в тайнике под аккумулятором. А сейчас прежде всего нужно выпить. Придерживая пакет под мышкой, он захлопнул капот, бросил инструменты в багажник, закрыл его и сел в машину. Карманная фляжка лежала в «перчаточном ящике». Моренц достал ее и с удовольствием сделал несколько больших глотков. Через пять минут, почувствовав себя увереннее, он развернулся и поехал назад, в сторону Йены. За Йеной, совсем немного не доезжая до поворота на автобан, который ведет к границе, он еще раньше заприметил другую площадку для остановки машин. Моренц решил переложить пакет в тайник на той площадке.

В сущности, Моренц был даже не виноват в том столкновении. Когда он ехал мимо безобразных громад жилых домов в Штадтроде, южном пригороде Йены, из боковой улочки неожиданно выскочил «трабант». Моренц почти успел остановиться, но его подвела замедленная реакция. Тяжелый БМВ сокрушил хвост восточногерманской малолитражки.

Моренц сразу впал в панику. Уж не ловушка ли это? Что если водитель «трабанта» на самом деле агент Штази? Водитель выбрался из машины, осмотрел искореженный хвост и ринулся к БМВ. У него было худое, недоброе лицо и злой взгляд.

– Что ты себе позволяешь, черт бы тебя побрал? – заорал он. – Проклятые капиталисты, вечно думаете, что вам все можно, гоняете как сумасшедшие…

На лацкане его пиджака сверкал маленький круглый значок члена Социалистической единой партии Германии. Моренц плотнее прижал пакет к телу, вышел из машины и достал из кармана пачку марок. Конечно, ост-марок – предложить члену партии западные марки значило бы нанести еще одно оскорбление. Вокруг двух машин стали собираться люди.

– Послушайте, я очень сожалею, – сказал Моренц. – Я заплачу за ремонт. Этого должно быть больше чем достаточно. Но я очень тороплюсь…

Разозленный член СЕПГ бросил взгляд на деньги. Пачка была и в самом деле внушительной.

– Не в этом дело, – сказал он. – Мне пришлось ждать эту машину четыре года.

– Ее можно отремонтировать, – заметил стоявший рядом зритель.

– Черта с два ее отремонтируешь, – орал потерпевший. – Ее нужно снова гнать на завод.