Мир-Чаша (СИ) - Барей Александр - Страница 70

Корис так и покатился со смеху.

– Чего смеешься, придурок?! – крикнула Свинья.

– Увидел свое отражение в твоих огромных глазах.

– Ха-ха-ха! – заржала вся шайка.

Свинья, пронзив Кориса негодующим взглядом, повернулась к нему спиной.

– Привет, девки, – обратился Корис к остальным женщинам.

– Мы не девки, понял? – с нажимом ответила Пышка.

– Вы, наверное, неприкосновенные девственницы, – ухмыльнулся он.

Банда снова разразилась хохотом.

– Мое прозвище – Язык, – представился Корис.

– Да ну? – оскалилась Колбаса.

– Хочешь, нагну? – ответил Корис.

Разбойники опять схватились за животы.

– Ты не сильно выпендривайся, – отозвалась Ворона, – а то я пожалуюсь Клину, и он из тебя кишки выпустит.

– Врет она все, – сказала Пышка. – Клин на Ворону даже не посмотрит, а тем более не будет ее слушать.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул Корис.

– Ах ты, пес! – крикнула Ворона. – Решил повыпендриваться?

Она выхватила из костра горящую головешку, вскочила на ноги и замахнулась на него. Она сделала это так стремительно, что потеряла равновесие и, не удержавшись на ногах, стукнулась лбом о деревянный сундук.

– Баум! – раздался на всю пещеру звук, напоминающий падение пустой бочки.

На миг в логове воцарилась тишина, а через секунду вся шайка грянула громоподобным смехом. Ворона, покрасневшая и сконфуженная, мигом шмыгнула в одну из ниш, выдолбленных в стенах пещеры, и больше не показывалась.

Клин поднял вверх правую руку, и все затихли. Выждав несколько секунд, он сказал:

– Мои разведчики доложили мне, что завтра через нашу территорию пройдет караван. Так что сегодня все должны рано лечь спать, и я запрещаю кому бы то ни было употреблять алкоголь. У нас должны быть свежие головы, когда мы нападем на караван.

После его слов большинство разбойников стали готовиться ко сну, а некоторые потянулись к женщинам. Трое бандитов забрали с собой Свинью и Колбасу, двое полезли в нишу к Вороне, а один, неприятной наружности тип, схватил за волосы Пышку и потащил ее за собой, грубо тиская. Она стала шумно протестовать, но никто не обращал на это внимания.

– Отпусти меня, негодяй! – кричала она. – Я не буду с тобой спать!

– Куда ты денешься? – хмыкнул разбойник. – Ты спала со мной десятки раз и если я захочу, будешь спать еще сотни.

– Отпусти ее! – раздался внезапно чей-то голос, и все удивленно воззрились на Кориса.

– У тебя что, крыша поехала? – зашипел на тэйтэльском Менок. – Бабы являются общей собственностью и каждый может пользоваться услугами любой из них.

– Не мог раньше сказать, – нахмурился Корис. – Я думал, раз она не хочет с ним спать, то нужно ей помочь.

– Помочь ты ей, конечно, можешь, но я не гарантирую, что после этого ты останешься жив.

Тем временем бандит, тискающий Пышку, оправился от шока, вызванного наглостью Кориса, и яростно прорычал:

– Что ты тявкнул, новичок?!

– Теперь отступать поздно, – прошептал Менок. – Ты должен дать ему достойный ответ, иначе потеряешь уважение банды, не успев его завоевать.

– Что-что, а достойные ответы я давать умею, – оскалился Корис.

Весело взглянув на разбойника, он крикнул:

– Я сказал тебе оставить в покое эту девушку, потому что твои жалкие потуги на поприще секса только раздразнят ее и она потом не даст уснуть никому из ребят, что совсем не состыкуется с нашими планами на завтра!

Разбойники встретили тираду Кориса одобрительным смехом, а его противник, позеленев от злости, выхватил нож и хищно улыбнулся:

– Что ты скажешь теперь, ублюдок? Поможет тебе твой язык?

– Мог бы помочь, – ответил Корис, принимая серьезный вид, – если бы к твоей заднице не прилипла жаба.

– Какая жаба? – вскинул брови бандит и стал озабоченно разглядывать свой зад.

– Зеленая, – ответил Корис и со всего размаху врезал разбойнику по зубам. Тот упал, от неожиданности выронив нож. Шайка качалась со смеху. Бандит вскочил, вытер разбитую губу и, подхватив нож, стал подбираться к Корису.

– Довольно! – раздался голос главаря. – Всем спать!

Разбойник остановился и неохотно вложил оружие в ножны.

– Ничего, завтра я с тобой расквитаюсь, – сказал он со злобой и удалился.

Вскоре бандиты захрапели. Два друга, утомленные впечатлениями истекшего дня, тоже провалились в сон.

Саньфун стоял у главных ворот Сингхара в толпе других людей, ожидающих наступления утра. Он довольно быстро добрался до города, так как добыл в пути лошадей.

Через некоторое время из-за туч выглянуло солнце, где-то в городе прозвенел колокол и стражники открыли ворота.

Сингхар располагался на пяти невысоких, но обширных холмах и соответственно делился на пять районов. На вершине центрального холма высился дворец султана, к которому Саньфун сразу же направился. Он не хотел откладывать осмотр главной городской твердыни, в которую ему предстояло пробраться и похитить оттуда летающую тарелку.

Когда Саньфун взобрался на центральный холм, его уверенность значительно поубавилась. Дворец был окружен высоким каменным муром и на его стенах бродило множество часовых. Саньфун понял, что ему придется изрядно напрячь ум, чтобы придумать достаточно хитрый план и надуть охрану. Ему не раз удавались подобные операции, но иногда случались и неудачи, поэтому он испытывал обычное в таких случаях волнение.

Существовало несколько достаточно простых способов проникнуть во дворец. Самым надежным вариантом был подкуп, но здесь он не годился, так как Саньфун узнал, что охрана дворца состоит из знатных людей, которые имеют крупные состояния и не слишком нуждаются в деньгах. Конечно, при желании можно подкупить даже очень богатого человека, но Саньфун не обладал достаточными средствами. Можно было сыграть на других человеческих слабостях, как-то тяга к женщинам или пристрастие к алкоголю. Перебрав в голове несколько вариантов, Саньфун, как всегда, остановился на одном, самом верном: полагаться на свой ум, интуицию, ловкость, находчивость и, конечно же, на удачу. Он не составлял четкого, разработанного до мелочей плана, так как по собственному опыту знал, что планы подобного рода нередко дают трещины. Ведь все предусмотреть невозможно. Саньфун предпочитал делать лишь наметки своих будущих действий, а потом, в зависимости от обстоятельств, импровизировать. Это не означало, что он шел наобум, не разобравшись, что к чему. Он всегда хорошенько исследовал препятствия, мешающие достичь цели, что и собирался сделать в ближайшие дни.

Саньфуну требовалось где-то обосноваться и он зашел в один из дешевых постоялых дворов, где снял себе комнату.

Прошло несколько дней, и Бадэр горько пожалел о том, что согласился сопровождать принцессу в Сингхар. Сначала она вела себя довольно сносно, но чем ближе становился город, тем капризнее и надменнее становилась принцесса. Однажды Бадэр не выдержал и хорошенько отшлепал ее по заднице. Девушка, потрясенная таким неподобством, заявила, что если он прикоснется к ней еще хоть раз, то по прибытии в Сингхар она пожалуется султану и тот отправит его на виселицу. Бадэр не любил, когда ему угрожают, и просто терпеть не мог, когда это делают женщины. Пробурчав, что его уже однажды пытались повесить в Пэйфите, Бадэр сгреб принцессу в охапку и преподал ей урок в два раза продолжительнее предыдущего. Это, как и в большинстве случаев, подействовало лучше всяких слов, и принцесса несколько дней вела себя как шелковая. Но потом ее скверный характер все же победил, и Бадэру пришлось вновь прибегнуть к «воспитательной работе».

Ему так надоели выходки спутницы, что он не раз подумывал плюнуть на все и ускакать в Пэйфит. Сдерживало его только то, что до Пэйфита теперь было значительно дальше, чем до Сингхара. К тому же, в Сингхаре обитало намного больше жителей, а Бадэр любил многолюдные места. Султана он не боялся, поскольку имел заряженный лучемет и заряда должно было хватить еще надолго.