Теперь все будет иначе (СИ) - "Cloude Guardian" - Страница 7

Риддл укрепляет щиты на поместье, заливает алтарный камень кровью от ритуала к ритуалу, и кое-чему по мелочи учит Поттера — парселтанг годен не только со змеями болтать о жизни.

План на мирную осень накрывается медным тазом, ни в какой Хогвартс Поттер уже не едет. Восстание сил Света идет постоянно, подпольно-партизанским путем, свой же гарант они теперь уже обвиняют в ненадежности, называют выродком тьмы и лордовой шлюхой.

Последнее заставляет беситься особо, потому что юноша, за завтраком прочитав статью, вновь демонстрирует защитную броню. Идеальная осанка, лед в глазах, поджатые губы. Нарцисса Малфой славно натаскала парня. «Да, сэр» и «конечно, сэр» набивают оскомину в первые же сутки. Поттеру шестнадцать и он девственник, и даже не ясно, предпочитает ли он мужчин или женщин, но подобные намеки грозят отвратить его от чувственной сферы вообще.

Революция поднимается по новой, и чтобы загасить ее, приходится прикладывать определенные усилия. Нет больше времени готовиться — Лорд со своими людьми в третий раз вторгаются в Министерство и все-таки берутся перекраивать аппарат изнутри, воюя ежедневно с перепуганными работниками, где силой, а где и элементарной откровенностью давая понять — занимайся своим делом, не сей смуту, не покрывай бунтовщиков и будет тебе счастье.

Членов Ордена Феникса сторонники Лорда вылавливают по одному где могут, и всем им Гарри выражает желание посмотреть в глаза. Спросить «за что они так с ним?» Лорд, в качестве убийственного довода, настроен использовать легилименцию.

— Ты должен был достаться не ему, — слышат они в ответ от одного из пойманных после того, как вливают Веритасерум между сжатых губ.

«Да ты ему в отцы годишься!» — хотел было едко бросить Риддл, но замер, припомнив, что сам он годится Поттеру в прадеды, хоть и выглядит сравнительно лучше темногокожего мракоборца и вообще лучше многих мужчин в расцвете лет. Возраст его облика все еще загадка для многих, для него самого — в том числе.

На маслянистом взгляде Шелкболта все, собственно, и рушится, и субтильно рядом с ним смотрящемуся Томасу доставляет истинное удовольствие сдирать с бывшего аврора кожу прямо на допросе, отыгрываясь за собственные мрачные мысли и за реакцию мальчика. Что угодно, только бы больше не видеть, как алчный, безумный взгляд шарит по телу его Поттера. Только бы не видеть предательскую дрожь юношеских плеч, то, как побелели тонкие руки и с какой силой отразилось отвращение в зеленых глазах, когда Гарри отшатнулся.

Тем же вечером юноша уходит спать в другую комнату, оставив Тома чувствовать пустоту в груди и бессильную ярость.

Так нарушитель душевного спокойствия, Шелкболт, становится любимой игрушкой Лорда для пыток.

Однако после этого жизнь под одной крышей идет своим чередом. Беспорядки подавляются, огонь очередного переворота уверенно гасится, и Риддл неохотно и очень медленно успокаивается. Гарри тоже чуть мягчеет со временем, и проводить время вместе снова становится легче и приятней. Напряжение, чуть было не испортившее все, медленно, но верно, пропадает. Общие дела и занятия сближают их снова, и иногда слыша, как Гарри смеется, Тому больше всего на свете хочется остановить время и пронести надвигающуюся лавину над их головами.

К Рождеству они заканчивают восстанавливать дом и дрессировать домовиков. Пока на улице снега заметают парк и окружающий лес, и маленькую магическую деревушку километрах в двух дальше, Гарри наоборот пропитывается запахом корицы, имбирного печенья, еловой смолы от новой мебели и словно бы даже все его тревоги и печали оказываются выставлены на мороз.

Получение образования все эти месяцы никто не отменял, но каждый вечер заниматься разборами по всем предметам именно с Томом оказывается более удобно. Они подтянули зельеварение достаточно, чтобы Поттер сварил Перечное и не отравился, астрономию и чары — на тот уровень, чтобы, сидя в мансарде, зачаровать потолок по подобию хогвартского и смотреть Персеиды вблизи, а заодно и от остальных созвездий получать удовольствие.

Любимая звезда Гарри по-прежнему Сириус, а Том любит Ригель в созвездии Ориона — ее особенно хорошо видно именно зимой, так что валяясь на паласах в свитерах, теплых носках и с глинтвейном, традиционным напитком в этом время года, они отстраняются от остального мира и возвращается прежнее доверительное и теплое отношение.

Перед Рождеством Поттер вдруг встрепенулся. Заактивничал. Начал строить какие-то планы. Том не мешал ему, но на запечатываемые одно за одним письма посматривал с подозрениями. Если бы воспитание позволяло — он бы без колебаний сунул нос хотя в один из конвертов. Ему хотелось знать, что Гарри задумал.

После Рождества Гарри взял себя в руки окончательно и начал действовать сам, со свойственным только ему упорством просвещая компаниями и по одному своих друзей. Так Том узнает о зачарованных галеонах Отряда Дамблдора, который теперь скорее Армия Поттера. Становится ясно, отчего ранее Гарри не нуждался в почтовых совах и сохранял спокойствие даже тогда, когда Риддлу казалось, что парень должен был уже зашевелиться.

Находчивость этой компании вызывает у мужчины тщательно скрываемое восхищение. То, что галеоны внедрила в жизнь маглорожденная — недоверие, но словам Гарри нет смысла не доверять, и к мисс Грейнджер, лучшей ученице Хогвартса за последние годы, он присматривается повнимательней, припоминая заодно и нытье младшего-Малфоя по поводу этой девочки.

Скрываемая влюбленность Драко для него не тайна, в отличие от родителей и самого парня, но Риддл играл честно и позволял всем заинтересованным лицам дойти до истины своими мозгами.

Молодое поколение, с которым он знакомится очень осторожно при встречах в Выручай-Комнате, не менее осторожно изучает его в ответ. Наблюдает за их общением с Гарри. Постепенно расслабляется. Охотно учится тому, что Гарри им показывает — а Поттер всегда был лучшим в практике. Слушает рассказы Тома, который тщательно избегает подробностей о том, где и на ком он пробовал показываемые заклинания. Наблюдает за тем, как Темный Лорд дуэлирует по школьной программе с подростком без игры в поддавки, и отнюдь не всегда выходит победителем. Поттера за это не убивают ни разу, только улыбаются с гордостью и теплом.

И молодежь делает выводы.

Выводы получаются очень невеселыми для Ордена Феникса, что бы там от него ни осталось, в целом, и для каждого члена — в частности. Дети обращаются против родителей, и это не тот эффект, которого мог бы добиться Томас, действуй он со своей стороны так или иначе.

Когда вместе со Слизерином абсолютно спокойно и цинично на новости о разошедшемся Темном Лорде начинает посмеиваться еще и Гриффиндор, остальные факультеты тоже делают выводы. И выбирают сторону. Правильно выбирают, по цепочке заражаясь уже почти легендарной выдержкой и спокойствием Поттера. Том, который словно Серый Кардинал наблюдает за процессом, понимает: он ухитрился найти скрытого лидера всех этих поколений. С того самого Хэллуина 1981 Британия и все рожденные в этот период дети восхищались Гарри Поттером и благодарили его за подвиг.

Теперь они захотели стать героями вместе с ним, а Поттер и не был никогда против бороться не в одиночестве, и остановить тех, кто цепляется за войну, им предстоит вместе. Это не будет сражение без жертв, но их оставят не они. Они — это те, кто убедит остальных держать нейтралитет и никуда не ввязываться, потому что это куда сложнее, чем с палочкой наголо бросаться на всякого.

Школа изнутри захвачена за пару недель, но не Волдемортом или Министерством, или Орденом.

Все учащиеся, кроме горстки особенно избранных, верят Гарри, потому что, если не веришь Поттеру — лучше вообще никому не верить. Они этот урок выучили с первого раза. И теперь они с ним, плечом к плечу. Они — будущее магического мира, и это им решать, в итоге, каким он будет. И они свой выбор сделали. Лучше с Темным Лордом и без жертв, потому что того страхует молчаливой и непреклонной тенью Поттер, чем с Орденцами и в постоянном огне непрекращающейся революции.