Теперь все будет иначе (СИ) - "Cloude Guardian" - Страница 27

Хозяева дома появились перед немногочисленными оставшимися в мэноре гостями только перед обедом. К этому времени, как оказалось, отнюдь не все еще проспались, и не все успели запланировано отбыть по домам. Так что никто не обиделся, что Гарри с Томом наравне со всеми отлеживали бока, и никто не стал их тревожить. Может быть, — и что более вероятно — гости просто побоялись: вмешательство, любого рода, в личную жизнь Темного Лорда и его избранника, безнаказанным не осталось бы.

Что никому не помешало понастроить предположений, уверовать в них, и почувствовать превосходство. Те, кто успели встретиться Поттеру, пока он спускался, смотрели с плохо скрываемыми усмешками и пониманием. Отчасти скабрезные искры в чужих глазах Гарри смущали, но и зацикливаться на чужой уверенности в их с Томом отнюдь не невинном досуге парень не желал. Давно ли эти же люди получали Круцио за излишнее любопытство и попытки вмешаться в хрупкие отношения Темного Лорда и Избранного? Давно ли любые происшествия с ними, о которых Гарри не желал говорить Гонту, но доходившие до его ушей стараниями вездесущих домовиков, оборачивались «воспитательными мерами», в том числе и некоторой разновидностью таковых для самого Гарри?

— Ты должен не бояться защищать свое право на личную жизнь, но если ты не сможешь — я отлично справлюсь за нас обоих, — и на тот момент еще страшный Темный Лорд демонстрировал искорку готового сорваться с кончика палочки Круцио. Тогда разговор был начат из-за вездесущих журналистов вроде Скитер, но ко всем остальным, как оказалось, те слова тоже были применимы. К своим же вассалам Волдеморт мог быть куда более суровым, но дурную привычку полоскать им кости по кулуарам это не излечило.

Человеческое любопытство вообще было очень стойкой болячкой — уже история Адама и Евы отлично вписывалась в эту простую аксиому течения жизни.

Поттер передернул плечами, и тут же с разросшимся огненным цветком в груди теплом, вспомнил ускользнувшее сквозь пальцы томное утро — не совсем первое, когда они могли позволить себе нехитрую ласку, но никогда еще не бывшую столь откровенной и сладостно-бесстыдной, столь многое сказавшую им друг о друге и о готовности зайти как можно дальше. Они… словно отбросили маски, прекратили притворяться. До вчерашнего вечера они еще могли позволить себе шаг назад. Вчера магия связала их по обоюдному желанию, и путей отступления больше не было. Гарри шел под венец с Томом, который был и оставался Темным Лордом, чертовым манипулятором и на редкость успешной рыбой в водах политике, который умело плел свои паутины и играл во взрослые игры наравне с другими. Это был тот же Том Риддл, вернее уже вернувшийся в магический мир под фамилией Гонт, который два года подряд будил его ночью, если ему снились кошмары, который унял бесчисленное множество его страхов, который держал его в своих руках, когда Гарри пожелал увидеть могилы тех, кто из друзей превратились во врагов и с которыми Том разобрался ради него.

Гарри мог бы сказать, что это неправильно — убивать врагов. Но мертвых уже не вернуть, и гриффиндорская частичка в нем нещадно жгла совесть. Он не должен был настолько закрываться, чтобы не замечать ничего вокруг себя, чтобы принимать смерти, как неизбежное зло. Но кровавая жатва уже была окончена. Он опоздал со своим мнением и советами на срок от полугода до тех самых двух с лишним лет. И мертвой Тонкс и Ремусу уже было плевать на все. Они лишь ухитрились ему, против которого сражались последние месяцы, оставить для защиты самое дорогое, что у них было — сына. В своей голове Гарри частенько бил себя по лбу, спрашивая, каким образом это должно было выглядеть, на что они рассчитывали, настойчиво предлагая ему связь с ребенком. Но с другой стороны — была еще Андромеда, которую только остатки ее родни и удерживали от того, чтобы уйти вслед за мужем и дочерью.

Кроме того, не смотря на репутацию бездушного узурпатора и тирана, и просто Темного Лорда, от глупостей Меду удерживал и Том, пусть и странными способами. Признанной бабушке он все казался угрозой ненаглядному внуку, а инстинкты Блэков требовали с угрозами разбираться раз и навсегда радикально. Так что миссис Тонкс была обречена оставаться в тонусе еще долгие годы.

Они с Томом очень часто не понимали, что именно движет каждым из них, словно кто-то вел их под руку, наставлял и давал советы, которые не были лишними. Гарри все чаще поражался тому, каким разным и одновременно цельным был его возлюбленный — нежным с ним, практически тираническим — с посторонними, справедливо-карающим для слуг, но всегда тщательно ощущающим грань, которую нельзя было переступать.

Тому часто приходилось думать не сердцем, как хотелось, а головой, но это давало свои плоды — Гарри был партнером самого искушенного Серого кардинала Англии за последние лет шестьдесят, потеснившего с пьедестала ранее прочно обосновавшегося там Дамблдора. При этом Кардинал успевал не забывать про своего Мальчика-Который-Выжил, и тщательно направлял курс современной Магической Британии, занимался изучением различных магических аномалий, возникающих тут и там, проверял старинные рукописи и ритуалы на достоверность, уделял время разнообразным докладам, встречам и разбирательству чужих проблем, как и положено сюзерену.

Наверное, не жди его дома Гарри, Том не возвращался бы ночевать вообще, крутился бы, как белка в колесе, нарушая собственные же утверждения о пользе отдыха и смены деятельности.

Представить, что именно чувствует человек, проклятый таким грузом ответственности, Поттер не мог — воображение давало сбой. Но он мог судить по поступкам и их результатам, читай — последствиям. И если последствиями поступков являлось появление на их землях разнообразных магических тварей, о которых на территории Англии, Шотландии и Ирландии не слышали уже более полувека — наверное, эти затеи были не так уж и плохи, а Том не зря перекраивал магический мир, скрупулезно укладываясь в заданные рамки, плавно расширяя кругозор обывателей, возвращая легендам право быть былью.

Словно в подтверждении этих мыслей, к парню, звеня сверкающими крыльями, спикировала феечка, чуть ли не на лицо роняя записку — Том обнаружил отсутствие части гостей в столовой как минимум и попытку некоторых необходимых ему личностей отделаться от совместного завтрака как максимум. Двойной росчерк «СС» был подчеркнут и отмечен восклицательным знаком, а Гарри едва сдерживал смех — своих собственных бывших Пожирателей Тому было довольно трудно изловить — те десятилетиями совершенствовались в разнообразных скрывающих маневрах и на зубок знали подобного рода чары. Власть над домом была единственной магией, что помогала в таких случаях, и Поттер, ведомый инстинктами, которые умел слушать любой чистокровный маг, связанный со зданием, не задумываясь свернул в коридор второго этажа, направляясь в самую дальнюю комнату этого крыла, где притаился каминный зал.

Гарри как раз успел застать у камина прощание Блейза с его матерью, Розалиндой Забини, которая приехала на вечер, чтобы немного посверкать в обществе очередным, уже восьмым помолвочным кольцом и увидеть сына. Судя по тому, как парочка встала — не то Лорд добрался до них первым, не то возникшая заминка была вполне естественной, но так или иначе, она совершенно ломала планы остальным отбывающим. Так Поттер успел заметить, как дернулась тень в одном из углов, и фигура, на бумаге обозначенная тем самым росчерком «CC», была обнаружена первой. Хотя у Гарри не было никаких сомнений, что переспорить конкретного зельевара остаться на поздний завтрак у него не выйдет. Тут нужна была тяжелая артиллерия.

Можно было стать хоть апостолом Петром или наследным принцем какой-нибудь страны, а власти над свободолюбивым и ретивым зельеваром это не давало. Так и носящий фамилию Поттер мог сколько угодно быть избранником Темного Лорда, но уважения и власти над любым носителем фамилии Снейп — слава Мерлину, на всю Англию, конкретно упомянутый Снейп был единственно нужным — это не добавило бы. Никакое Круцио от руки Волдеморта не дало бы Гарри расположения этого мужчины.