Работа над ошибками (СИ) - Симоненко Юрий - Страница 63

Глазницы девочки слабо кровоточили, нагое тело покрывала гусиная кожа, она тихо всхлипывала — все это действовало на Гарри возбуждающе. Он почувствовал, как его дряблый перед тем член стал наливаться кровью, как сморщенная гофрой кожа распрямляется…

Гарри впился глазами в промежность девочки и его губы скривились в довольной улыбке.

— Мама… мамочка… — захныкала Рина. — Мамочка…

— Мамочки нет, малышка, — произнес нараспев он. — Здесь только я, твой дядя Гарри…

— Нет! — всхлипнула девочка. — Ты не мой дядя! Ты злой!

— Ну, что ты… малышка… дядя Гарри добрый…

— Где моя мама? Моя мама меня защитит! — сквозь подкативший к горлу ком выдавила Рина. Девочка икнула. Ей было так страшно, что от страха стало тяжело дышать.

— Мамы больше нет!

Его член уже налился и окреп. Гарри подошел к обездвиженной Рине и положил пухлую руку на внутреннюю часть бедра девочки…

Внезапно что-то мелькнуло возле его пальцев, Гарри отдернул руку и… не поверил своим глазам! Его пальцы остались лежать на столе рядом с щуплой ногой девочки.

Чья-то тяжелая рука легла на его рот, а другая рука сдавила тисками ему затылок. Гарри, было, взвыл от боли, но стальные пальцы так больно сдавили основание черепа, что он тут же затих.

— Мамочка… мамочка… — снова захныкала Рина.

— Не плачь, милая, — сказал рядом женский голос.

— Кто вы, тетя? — тихим шепотом спросила девочка.

— Я Ивори, — ответил голос. — Я сейчас помогу тебе…

При этих словах в поле зрения Гарри появилась темнокожая блондинка, которую он на миг принял за ожившую Лейсин. Женщина подошла откуда-то из-за спины Гарри к столу, склонилась над девочкой и поцеловала ее в лоб.

— Ничего не бойся, милая, — ласково сказала она девочке.

— Тетя… мои глазки… я ничего не вижу…

— Знаю-знаю, Риночка, — сказала женщина. — Не плачь, маленькая, все будет хорошо… А сейчас поспи… а когда проснешься, ты меня увидишь, обещаю.

Когда она так сказала, девочка моментально заснула.

После этого женщина резко повернулась к Гарри, и взгляд ее был страшен. Если бы на Гарри были штаны, он намочил бы их, но он стоял без штанов, со снова обвисшим и съежившимся между пухлых ног членом. Мочевой пузырь Гарри опорожнился, ноги его задрожали, но сжимавшие его затылок и челюсть железные руки не дали ему упасть на пол.

Женщина не сказала ему не слова. Она, молча, освободила девочку, подхватила ее на руки и направилась к съезду в дальнем конце гаража.

Когда со стороны съезда послышался звук зуммера, сообщавший об открытии гаражных ворот, сжимавшие онемевшую шею Гарри тиски ослабли. Гарри рухнул на холодный пол. Он не мог повернуть шею от пронзавшей его позвоночник боли. Четыре обрубка на его правой руке кровоточили. В местах, где раньше были пальцы Гарри, теперь начинали пульсировать очаги острой подергивающей боли. И боль эта становилась все невыносимее, постепенно вытесняя из сознания боль в области шеи.

С трудом Гарри все же повернул голову, туда, где стоял тот, кто держал его: сверху на него смотрел рослый широкоплечий голубоглазый негр с «хвостом» пепельных, почти стальных волос на затылке.

— Моя рука… — заскулил Гарри.

Незнакомец молча, прошел к железной тумбе, порылся в ящиках и достал из одного резиновый жгут. Он швырнул жгут Гарри, и подождал, пока тот перетянет кисть пострадавшей руки, после чего, сохраняя молчание, рукой указал Гарри, чтобы он лез на стол.

— Что?.. — испуганно уставился Гарри на негра, и тотчас получил от того тяжелую оплеуху.

Незнакомец повторно указал на железный стол.

Второй оплеухи не понадобилось: Гарри послушно забрался на металлическую столешницу и свернулся в клубок по-собачьи, скуля и жалобно всхлипывая.

Когда незнакомец приковал наручником его искалеченную руку, Гарри взмолился:

— Прошу! Пощади! С-с-слушай, я заплачу! Я заплачу миллион… нет! Десять! Десять миллионов терракредитов! — причитал Гарри. — Только отпусти! Прошу тебя! Ты меня слышишь?

Мужчина обошел стол и ухватил левую руку Гарри. Гарри попытался сопротивляться, и незнакомец с хрустом вывернул ему кисть. Гарри истошно завопил. Щелкнул наручник, после чего железная рука чернокожего легла на лодыжку Гарри.

— Послушай… Как тебя… Послушай! Прошу, отпусти… — повторял Гарри. — Ну, прошу! — закричал он. — Ну, чего ты молчишь?!

— А мне с тобой не о чем говорить, — ровным, бесцветным, лишенным эмоций тоном, без тени гнева или раздражения, даже без укора, без жалости, произнес чернокожий. — Надеюсь, последние часы твоей жизни не будут для тебя напрасны.

— Что?! — взбеленился, завизжал фальцетом Гарри.

Мужчина ему не ответил.

Нажав одновременно все четыре кнопки на выдвинутом из-под столешницы пульте, его мучитель подождал, пока сковавшие руки и ноги Гарри цепи полностью исчезнут в отверстиях столешницы и, развернувшись, направился вслед за назвавшейся Ивори женщиной.

Когда чернокожий блондин исчез, Гарри вздохнул было с облегчением, но тут в помещении начало происходить нечто странное. Вокруг полностью нагого Гарри, принявшего унизительную позу, будто на старинной фотопленке стали проявляться один за другим зеркальные диски с острыми как бритва краями…

Спустя двадцать восемь часов, маленькая Рина пришла в себя. Она лежала внутри странной овальной чаши. Вверху над ней зависла другая такая же чаша.

На ней была свободная, нежная как шелк рубашка приятного зеленого цвета. Девочка поднесла к лицу худенькую черную ладошку и пошевелила пальцами: странно, она раньше никогда не замечала стольких деталей на своей коже… такое ощущение, будто прежде она видела все мутным и черно-белым, а теперь впервые увидела яркий свет и краски.

— Тебе нравится? — сказал рядом ласковый голос.

Девочка вздрогнула. Она повернулась, чтобы посмотреть: кто это с ней говорит. Рядом у изголовья сидела красивая беловолосая женщина, сильно смуглая и с миндалевидными голубыми глазами. На коленях у женщины мирно дремал Зевс, подергивая во сне одним ухом.

— Очень! — сказала девочка. — А где это я?

— На борту маленького космического корабля, — улыбнулась женщина.

Девочка осмотрелась. Чаша, в которой она лежала, оказалась висевшей в воздухе внутри небольшого округлого помещения. Позже она узнает, что маленький космический корабль называется «транспортным дроном», и что дрон этот похож на большой зеркальный диск, и что он может становиться невидимым, и что летать на нем можно хоть на Луну…

— А где моя мама? — спросила маленькая Рина.

Ответить на этот вопрос Ивори было намного сложнее, чем вернуть девочке зрение и смягчить последствия пережитого ею кошмара.

Полностью лишенный кожи Гарри оставался в живых еще четверо суток. Он умер от обезвоживания на пятые. На вторые сутки Гарри сошел с ума: он непрестанно говорил, звал кого-то, его преследовали страшные галлюцинации.

Пять дискообразных зеркальных машин, с острыми как бритва краями, с мастерством, недоступным ни одному хирургу-человеку срезавшие с тела Гарри кожный покров, находились рядом с ним до его последнего вздоха в готовности разрезать его на мелкие кусочки, в случае если бы кто-то пришел ему на помощь.

Эпизод двадцать четвертый. Земля. Правда

Поезд слабо покачивало. Вверху, в четырех километрах над беззвучно летящим по трубе-тоннелю вакуумным поездом, стоял жаркий летний день, и легкий ветер гнал по поверхности Атлантики слабые волны. Но здесь, внизу, за окнами сплошная чернота, тянущаяся по дну океана вакуумная труба полностью непрозрачна на протяжении всех подводных перегонов. Транзитный поезд Полис — Лондон уже миновал Азорскую развилку (транспортный узел, где в подводной громаде вокзала Понта-Делгада сходились поезда десятков линий из четырех материков и множества островов) и приближался к Британскому архипелагу.