Академия Сумеречных охотников. Хроники - Клэр Кассандра - Страница 20

– Готов? – ухмыльнулся Джордж. Упакованный по самое не могу, с грозно торчащей над плечом рукояткой меча, Лавлейс выглядел настоящим воином – до кончиков ногтей.

На мгновение Саймон представил, что говорит «нет». Поднимает руку, просит прощения. Признается, что ему не место в Академии. Что всё, чему его когда-то учили, напрочь вымелось из памяти. Что хочет собрать чемодан, вернуться домой и притвориться, будто всего этого никогда не было.

– Как всегда, – ответил Саймон и шагнул в портал.

Все, что сохранила его память от поездок на школьном автобусе, – это грязь, отвратительные запахи, летящие отовсюду бумажные шарики и приступы мерзкой тошноты, когда его начинало укачивать.

Как оказалось, путешествовать порталом еще хуже.

Когда вернулись дыхание и способность твердо стоять на ногах, Саймон огляделся – и удивленно выдохнул. Никто не говорил им, куда откроют портал, но Саймон сразу узнал это место. Они в Нью-Йорке – и не просто в Нью-Йорке, а в Бруклине. Вдоль ядовитого канала под названием Гованус тянулся одноименный район – сплошные промзоны и склады. До квартиры его матери – дай бог десять минут пешком.

Он дома. В мире, где прошли шестнадцать лет его жизни.

Здесь все в точности как всегда, – и все же совершенно по-другому. Может, за два месяца, проведенных в Идрисе, у Саймона просто выветрились из памяти звуки и запахи современного мегаполиса: гул электричества и стелющийся по земле густой смог от автомобильных выхлопов, рокот моторов и курлыканье повсюду гадящих голубей, копающихся в кучах мусора.

А может, все потому, что теперь он мог пробиться сквозь пелену иллюзий – и видел, например, как в канале Гованус плещутся русалки.

Это и дом, и в то же время совершенно незнакомое место. Дурацкое ощущение. У Саймона от него голова пошла кругом – точно как тем летом, когда он вернулся с гор, из лагеря Рама, и понял, что не может уснуть без треска цикад за окном и храпа Джейка Гроссберга на верхнем ярусе. Может, все дело в том, думал он, что никогда не знаешь, как сильно изменился за то время, пока не был дома. А стоит вернуться – и все кажется совершенно другим.

Все собрались перед зданием заброшенной фабрики. Стены ее были испещрены граффити, окна плотно заколочены.

– Так, парни! – крикнул Скарсбери, стоило только последнему ученику выйти из портала. Слушайте меня!

Марисоль громко хмыкнула, и инструктор вздохнул.

– Слушайте меня, парни и девушки! В этом здании прячется вампирша, которая нарушила Завет и убила нескольких простецов. Ваша задача – выследить ее и уничтожить. Настоятельно советую управиться до заката.

– А разве вампиры не должны были сами решить эту проблему? – спросил Саймон. В «Кодексе» ясно говорилось, что нежити доверено самостоятельно вершить суд среди себе подобных. Правда, он не был уверен, касалось ли это вампиров-отступников. Их вообще положено судить перед тем, как уничтожить?

Господи, как я вообще дошел до жизни такой? – потрясенно подумал он. – Ведь я даже против смертной казни!

– Не могу сказать, что это ваша забота, – отозвался Скарсбери, – но все-таки отвечу. Ее клан передал ее нам, чтобы вы, детки, почувствовали, что значит выполнять грязную работу. Считайте это вампирским подарком.

– Ничего себе подарочек, – вздохнул Саймон.

– Dura lex, sed lex, – как-то неубедительно, будто уговаривая себя, пробормотал Джордж и покосился на соседа.

– Вас двадцать, она одна, – продолжал Скарсбери. – За вами будут наблюдать опытные Сумеречные охотники. Так что даже если все окажется сложнее, чем мы рассчитываем, и вы облажаетесь, они вмешаются. Вы их не увидите. Зато они вас будут прекрасно видеть и сделают так, чтобы никто не пострадал. То есть постараются сделать. А если у кого-то возникнет желание слинять, вспомните, что вы недавно узнали. За трусость приходится платить.

Снаружи, под яркими лучами солнца, на просторной площади, задание казалось нечестным. Двадцать человек, вооруженных до зубов, – против одной наверняка безоружной женщины, запертой в здании и не имеющей возможности оттуда выйти: что в этом хорошего? Пусть даже они – всего лишь подростки, а она – вампир…

Но все изменилось, стоило лишь ступить под своды старой фабрики. Здесь, во мраке, повсюду мерещились вспышки света и блеск выпущенных клыков. В этой игре больше не было форы – да и не осталось в этом ничего от игры.

Разделившись на пары, они осторожно крались через темноту. Саймон предложил оставить кого-нибудь на страже у двери, надеясь, что можно будет отсидеться, как в школе на футболе. Он тогда весь матч провел на воротах и только изредка ловил вялые подачи. Правда, почему-то все подачи пожестче оказались в сетке и его команда тогда безбожно продула… но об этом он старался не думать.

Джон Картрайт замер в дверях рядом с Саймоном; в ладони его горел колдовской огонь. Время шло; оба молчали, изо всех сил стараясь делать вид, что им нет друг до друга никакого дела.

– Плохо, что ты не можешь пользоваться этими штуками, – наконец произнес Джон, махнув рукой с зажатым в ней сияющим камнем. – Или вот этими. – Он постучал себя по поясу, на котором висели несколько клинков серафимов. В Академии студентов не учили обращаться с ангельским оружием, но дети нефилимов иногда привозили его из дома. – Не боись, герой. Если покажется вампирша, я сумею тебя защитить.

– Договорились. Я спрячусь за твоим грандиозным самомнением, идет?

Джон обернулся к нему.

– Прикуси язык, тупой простец. А не то…

Он замолчал, не договорив, и прислонился спиной к стене.

– А то что? – поддразнил Саймон.

Джон издал звук, подозрительно похожий на хныканье. Его рука потянулась к ремню, пальцы судорожно шарили и никак не могли нащупать ни один из ангельских клинков. Парень не сводил глаз с чего-то за плечом Саймона.

– Сделай что-нибудь! – наконец выдавил он. – Она сейчас нас прикончит!

Саймон насмотрелся достаточно ужастиков, чтобы в красках представить себе картину. И этого было бы достаточно, чтобы прямо сейчас выскочить за дверь, под спасительный солнечный свет, ринуться домой, запереться на все замки и залезть под кровать – где он и прятался от воображаемых чудовищ, когда был маленьким.

Вместо этого он медленно повернулся.

Девушка, едва различимая в тени заколоченных окон. Его ровесница. Каштановые волосы собраны в высокий хвост. Винтажные розовые очки в роговой оправе. Футболка – кроваво-алая, вызывающая в памяти краснорубашечников из «Звездного пути», с надписью «Живи быстро, умри молодым». Саймон невольно подумал, до чего же она похожа на него самого – если забыть о сверкающих в свете фонарика клыках и о той скорости, с которой она пронеслась мимо него и пнула Джона Картрайта по голове. Парень кулем свалился на пол.

– И их осталось двое, – промурлыкала она и самодовольно улыбнулась.

Саймону даже в голову не приходило, что вампирша может оказаться одного с ним возраста. По крайней мере, на вид.

– Ты бы с ним поосторожнее, светолюб, – девочка кивнула на его руки. – Слышала, ты снова жив. Так что, думаю, хотел бы подольше таким остаться.

Саймону пришлось опустить взгляд, чтобы понять, о чем она говорит.

Оказалось, он как-то умудрился достать кинжал и теперь выставил его перед собой.

– Ты выпустишь меня отсюда? Или как? – спросила вампирша.

– Я не могу тебя выпустить.

– Ой ли?

– Там солнце. Или ты забыла? Выйдешь – и пф-ф! – Саймон не мог поверить, что у него даже голос не дрожит. И штаны сухие. И он тут один на один с вампиром. Милой, симпатичной девочкой… которую он должен убить. Любым способом.

– Глянь на часы, светолюб.

– У меня нет часов, – ответил Саймон. – И я больше не светолюб.

Она приблизилась к нему еще на шаг и стояла теперь совсем рядом. Обхватила его лицо ледяными пальцами, встряхнула голову. Кожа у нее была гладкая, как мрамор.

– Это правда, что ты ничего не помнишь? – девушка не сводила с него испытующего взгляда. – Даже меня?