Печать Тора (ЛП) - Лёвенштейн Карола - Страница 12

Вместо того, чтобы оплакать потерю, она, видимо, пыталась вести свою жизнь дальше, как будто Пауля никогда не существовало. Она помогала своей бабушке в магазине, украсила его осенними декорациями и усердно готовилась к следующему семестру. Кроме того, она пыталась содействовать Ленноксу и Рамону в сборе информации о магических поселениях недалеко от Линкольнвилла.

Мне всё больше казалось, будто она заперла всю свою печаль и отчаяние в тот момент, когда решила расстаться с Паулем.

И хотя то, что Лиана, казалось бы, без труда справилась с расставанием было необычным, в какой-то момент я приняла это. Может облегчение, что Пауль больше не подвергается опасности, было настолько велико, что оно смягчило боль расставания и сделало её более терпимой.

То, что это не так, я узнала намного позже, когда мы два дня назад случайно встретили Пауля в Шёнефельде, а он весёлый и ничего не подозревающий спросил, не хотим ли мы пойти с ним в кино. В тот момент Лиана внезапно расплакалась и убежала прочь. Взрыв был настолько внезапным и сильным, что сначала я в недоумение смотрела ей вслед, прежде чем отреагировать и последовать за ней.

Но она снова не позволила мне утешить себя, а спряталась в своей комнате в коммуналке. Когда я на следующий день пришла проведать её, она исчезла, и Ширли рассказала, что та уехала из Шёнефельде уже прошлым вечером, чтобы навестить свою двоюродную сестру Нелли, которая как раз начала учиться у целительницы в североамериканском поселении. Я бы с радостью уберегла её от этого решения, но мне не оставалось ничего другого, как принять выбор Лианы и поддержать её, если я когда-нибудь ей понадоблюсь.

Я сильнее закуталась в пальто и быстро пошла вдоль Каштановой аллеи. Мелкий дождь ложился на лицо и погрузил Шёнефельде в осенний туман. По крайней мере, в такую погоду на улицах не было никого, кого не должно быть. Поэтому я добралась до рыночной площади никого не встретив. И это было к лучшему, потому что сегодня я хотела остаться незамеченной.

Хотя на этот раз я переживала не из-за того, что меня разыщут Морлемы, а скорее из-за того, что Адам заметит, что я собираюсь сделать. Мы долго и неоднократно обсуждали, должен ли один из нас пойти на похороны Алки Бальтазар или нет.

Адам считал, что мне нужно держаться подальше, потому что, во-первых, похороны, а также следующие за ними поминки были зарезервированы только для патрициев, а во-вторых, вполне существовала возможность, что Бальтазар найдёт способ попасть в Шёнефельде. Адам считал риск слишком непредсказуемым, потому что, по его мнению, может случиться так, что я встречу Бальтазара или одного из его сторонников.

Кроме того, Торин и Адам были единодушны во мнении, что участие в похоронах не принесёт нам никаких сведений. Алка мертва, а Хеландер жив. Это мы уже знали. Однако я считала по-другому.

Я хотела собственными глазами убедиться, что Бальтазару всё же не удалось попасть в Шёнефельде. Кроме того, я хотела увидеть, кто пришёл, чтобы оплакать Алку. Поэтому сегодня утром закрыла мысли, чтобы не беспокоить Адама своими планами на день.

Я бросила взгляд на «Гостиную Шёнефельде». Последние две недели я почти не видела Ширли, потому что она брала сейчас все смены, какие могла заполучить, чтобы пополнить свой бюджет на предстоящий семестр. Но мы всё равно ничего не могли сделать, кроме как ждать, что Морлемы снова покажутся и подтвердят или опровергнут нашу теорию.

Я свернула направо и быстро поднялась по ступеням в книжный магазин господина Лилиенштейна, в то время как убеждала себя в том, что поступаю правильно. Я только коротко поприсутствую на похоронах на Шёнефельдовском кладбище и внимательно понаблюдаю за скорбящими. И когда общество пойдёт в ратушу для общего торжества, я снова незаметно исчезну.

Когда Адам и Торин вернуться сегодня после обеда из Линкольнвилла, они ничего не заметят, а завтра начнётся семестр, который потребует всё наше внимание, так что нам больше не придётся обсуждать эту тему.

Я могла понять, что Адам беспокоился обо мне. Мы оба знали, что жизнь может закончиться в мгновение ока. Но я также знала, что Адам склонен к чрезмерной осторожности, а я не особо хотела прятаться и ждать, если в этом, собственно, не было необходимости.

Последние две недели стали настоящим испытанием для моих нервов, потому что хоть у меня и было много работы, в том числе помогать Грегору Кёниг строить новое стойло для Сесиллии, у меня все равно было ощущение, что я просто выжидаю. Я не смогла решить ни одной волновавшей меня проблемы. Похороны Алки Бальтазар впервые за долгое время дали мне возможность снова стать активной и чем-то заняться.

— Привет, Сельма, — поприветствовал меня господин Лилиенштайн, когда я зашла в книжный магазин. Одетый в черный костюм, он провел рукой по седым волосам, чтобы придать им форму.

— Здравствуйте, — ответила я на его приветствие, закрыла за собой дверь и коротко выглянула в окно, чтобы проверить следил ли за мной кто-нибудь.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спросил господин Лилиенштайн и запер входную дверь.

— Да, — сказала я. Насчет этого дела у меня не было никаких сомнений. — И я действительно благодарна вам за то, что вы согласились сопровождать меня на похороны.

— Я охотно это сделаю. Я бы и так пошел, потому что в завтрашнем выпуске «Красного мстителя» выйдет статья о похоронах. Мне и самому любопытно, кто придет, чтобы проводить Альку в последний путь. Моя статья, наверное, будет немного отличаться от статьи в «Хронике Короны», — господин Лилиенштейн ухмыльнулся.

— И это хорошо, — ответила я и вытащила из кармана куртки небольшой мешочек.

— Надеюсь, читатели остались вам верны?

— Да, большинство. Несколько человек покинули меня, но это было ожидаемо после эйфории первых недель и месяцев. Но что больше всего меня расстраивает, так это то, что я вынужден работать один, приходится даже делать летний перерыв, чтобы иметь хотя бы несколько свободных дней. Я не могу найти работников, которые решатся работать на «Красного мстителя».

— Никто не отваживается открыто выражать свое мнение. Я рада, что вы это делаете. — Я благодарно кивнула господину Лилиенштейну.

— Я считаю это своим долгом, — скромно сказал он, но я точно знала, на какой риск он идёт.

Господин Лилиенштейн кашлянул, словно ему было неприятно говорить о самом себе.

— Ты продвинулась за лето в поисках атрибутов власти? — спросил он деловым тоном.

— Нет, — вздохнула я. — Мы сосредоточились на поисках пропавших девушек.

Я в двух словах объяснила господину Лилиенштейну, какие места мы обыскали и как, в конце концов, встретились с Морлемами. Также я не преминула упомянуть о появлении фиолетовой двери.

— Дверь из неоткуда? — недоверчиво спросил господин Лилиенштейн. — Я ещё никогда о таком не слышал. Дверь всегда должна быть связана с каким-нибудь предметом. Может её и можно сделать невидимой, но дверь не может появиться из неоткуда, — господин Лилиенштейн задумчиво провёл по подбородку. — Очень интересно.

— Да, — согласилась я. — Мы понятия не имеем, кто же спас нас в последнюю секунду. Но, по крайней мере, теперь мы с относительно высокой вероятностью знаем, где продолжать поиск пропавших девушек. Мы думаем, что Морлемы защищают пещеру. Вероятно, мы очень близко подобрались к убежищу.

— Да, звучит вполне логично, — господин Лилиенштейн задумчиво кивнул. — Однако пещера должно быть хорошо спрятана. Нелегко будет её выследить без подходящего заклинания.

— Мы будем искать, пока не найдём, — сказала я.

— Я другого от тебя и не ожидал, Сельма, — господин Лилиенштейн ухмыльнулся. — Нам пора отправляться, — он бросил взгляд на часы.

Я кивнула и открыла матерчатый мешочек. Вытащила из него крошечный флакон с коричневой жидкостью.

— Ты полностью в этом уверена? — спросил господин Лилиенштейн. — Эссенцию могильной травы нельзя недооценивать.

— Да, — кивнула я.

В то время как бабушка сегодня утром сидела на кухне с Жизель и Филиппом, обсуждая, хорошо ли справляются Лидия и Леандро с учёбой в Тенненбоде, чтобы те снова могли покинуть Шёнефельде, я прокралась в ателье бабушки и позаимствовала флакончик.