Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Аратта. Книга 3. Змеиное Солнце - - Страница 19


19
Изменить размер шрифта:

– Что ж, вложи оружие в ножны и следуй за мной. Если опасаешься, возьми с собой воинов, но пусть они тоже вложат клинки в ножны.

Они вошли под каменные резные ворота и, обойдя храм, оказались в уютном саду. Рыжий жрец как ни в чем не бывало стоял под деревом и глядел на медленно восходящее солнце.

– Ты – тот, кого называют Хаста? – сумрачно спросил воевода.

– Да, я жрец Хаста, посланник святейшего Тулума в этих землях.

– Даже не пытайся врать мне. Ты изменник и должен быть казнен!

– Вот оно как? Значит, ты говоришь, что изменники должны быть казнены?

– Не пытайся запутать меня своими жреческими хитростями!

– О нет, я лишь уточняю. Помнишь ли ты, какая именно казнь установлена за такую вину?

– Послушай, я готов смягчить тебе наказание, памятуя, что ты не воин, а жрец. Пусть твою судьбу решают твои собратья.

– Весьма любезно, – кивнул Хаста. – И чего же ты желаешь от меня в ответ?

– Ты раскроешь мне, что замышляет Ширам.

– Хорошо, – не меняясь в лице, согласился Хаста. – Я укажу, где найти его, а остальное ты спросишь у него сам.

– Будь по-твоему!

– Тогда оглянись!

Рыжий жрец поднял руку, указывая за спину наместнику. Тот резко повернулся, хватаясь за рукоять меча, но тут же вскрикнул от внезапной боли – кто-то ударил его по пальцам. Ширам, сын Гауранга, саарсан Накхарана, стоял в шаге у него за спиной. В руках у повелителя накхов был привычный жезл – тот самый, с которым он прежде охранял покои государя.

Чуть поодаль находилась еще дюжина воинов рода Афайя – все с расплетенными косами и мокрые до нитки. Вместе с саарсаном они переплыли реку и проникли в крепость с помощью жрецов храма Исвархи и веревки Хасты.

– Если бы я желал убить тебя, ты был бы уже мертв, – сообщил Ширам. – Но я хочу говорить, а потому слушай. Сейчас, когда мы беседуем с тобой, мои люди уже захватили городские ворота. Но они никого не убивают – лишь обезоруживают. Всякий поднявший меч на моих людей поднимает его на законного наследника престола Аюра. А это измена – и всякий изменник, как ты верно сказал, должен быть казнен. Сообщи своим людям, что Двара отныне под властью солнцеликого Аюра, сына Ардвана. Те, кто присягнет ему, останутся живы.

Вдали, с той стороны, куда ускакали лучники, завыла бронзовая труба, затем умолкла и завыла снова, переливчато, будто всхлипывая.

– Что это? – завороженно спросил воевода.

– Твои люди попали в засаду. Я не ссорился с Аршагом. Лучникам Двары предложили сложить оружие и присягнуть Аюру или бесславно погибнуть. Они сделали правильный выбор и скоро будут здесь. Решай же скорей – будешь ли ты и далее воеводой и наместником Двары, или мне придется освободить храм от твоего присутствия.

Саарсан кивнул в сторону стены сада, за которой, как было прекрасно известно наместнику, находилась обрывистая скала – та самая, по которой накхи забрались в крепость.

– Я покоряюсь, – через силу прохрипел воевода. – Если ты клянешься, что не причинишь вреда…

– Я не воюю с Араттой, – перебил его Ширам. – Я лишь восстанавливаю справедливость.

Глава 8

Урок правосудия

Главная башня Двары, казавшаяся неприступной с берега, вблизи выглядела еще мощнее. Уже несколько веков она охраняла этот город рыбаков и торговцев. Сложенная из дикого замшелого камня, она была в шесть человеческих ростов высотой. Меж зубцов мелькали головы в шлемах – запершиеся в твердыне воины готовились к бою.

«Может, сходить поговорить с ними? – раздумывал Хаста, осторожно наблюдая за осажденными из-под арки выбитых ворот окружающей башню стены. – Впрочем, если они не послушали собственного воеводу…»

Хаста поежился и поглубже зашел под арку – сюда-то стрела точно не долетит.

– Прячешься? – раздалось у него над ухом.

Жрец оглянулся и увидел перед собой Ширама. Косу тот уже заплел и выглядел как обычно. За его спиной темнели плащи воинов. Саарсан сейчас казался возбужденным, даже радостным, но Хаста уже знал, что означает такая радость.

– Хочешь убить их? – без обиняков спросил он.

– Да. Я предложил им присягнуть на верность Аюру и призвал Исварху в свидетели, что не причиню никому из них вреда. Но они только посмеялись сверху. Теперь я хочу посмеяться.

– Послушай…

– Они сказали, что никогда не склонятся перед накхом, а на мои клятвы им плевать! Стало быть, они не желают служить законному государю и не уважают Исварху. Они бунтовщики. Ты знаешь, как накхи карают бунтовщиков?

Хаста тяжело вздохнул.

– Дай им время разобраться, – тихо попросил он.

– Зачем? – удивился саарсан. – За всякое преступление должно быть справедливое воздаяние. Хочешь, я расскажу тебе, как отец учил меня вершить правосудие?

– О нет!

– А я все же расскажу. Тебе будет полезно узнать это.

Ширам глядел на башню не отрываясь и, кажется, готов был рассказать свою повесть бревенчатому своду арки, створкам ворот, что валялись в пыли, – но более всего обороняющимся сторонникам Кирана.

– Мне было тогда около девяти лет. Отец разбудил меня глубокой ночью и велел одеваться. Он сказал, что желает кое-чему меня научить. Я не удивился – отец часто будил меня среди ночи. Порой бросал глиняные шары, так что я в конце концов научился уворачиваться от них не просыпаясь… Но я не о том. В ту ночь мы с небольшим отрядом отправились к одной из наших башен. Я уже не помню, что там произошло, – да отец и не рассказывал. Он лишь сказал: «Изменяют только свои. Чужак может навредить, враг – убить, но изменить…»

– Да-да, я понял, – желая поскорее закончить этот разговор, закивал Хаста.

– Не смей перебивать. Так вот… Мы ехали всю ночь. Когда приехали к той башне, уже рассвело. Но мы не стали идти на приступ, хотя ворота были заперты и мостки убраны. Оставив наблюдателей, мы спустились вниз, на равнину, и начали кого-то искать в лесу. Наконец мы наткнулись на ветхую хижину углежогов. Рядом с ней сидел, переводя дух, словно после долгого бега, молодой мужчина. При виде нас он громко вскрикнул, вскочил и снова бросился бежать. Он прыгал между камней и деревьев, словно олень, но все впустую – ни одному оленю не удавалось уйти от моего отца… – Взгляд Ширама затуманили воспоминания. – Странный то был человек, я таких и доныне не видал. Он был с головы до пят разукрашен извивающимися полосами, похожими на водовороты или вихри, – должно быть, колдун, а может, раб из далеких земель или то и другое…

– А знаешь… – начал было Хаста, однако прикусил язык.

– Его схватили и притащили к башне, – не слушая его, продолжал Ширам. – Отец потребовал открыть ворота и опустить мостки. Но там, как вот сейчас, решили биться до последнего. Тогда отец вытащил клинок и отрубил раскрашенному пясть, а его воин прижег рану. Я до сих пор помню, как тот колдун заорал. Но башня молчала. Затем отец отрубил ему руку по локоть. Потом глянул на меня, дал мне свой меч и приказал отрубить пленнику кисть другой руки. Прежде я никогда такого не делал. Я глядел на этого человека – он уже, кажется, ничего не чувствовал и не соображал. Он пытался упасть, но пара крепких воинов держали его. Кровь сочилась из прижженной раны, и он кричал так, словно с криком из него выходила душа. Меня замутило от запаха горелой плоти, но я не мог оторвать от него взгляда. Должно быть, я стоял и смотрел слишком долго, потому как отец отвесил мне тяжелую затрещину и крикнул: «Руби!» Я взмахнул мечом и на выдохе ударил, как много раз до этого по кабаньей туше. Пясть осталась в руке у державшего его воина. Второй воин тут же ткнул факелом в рану. Но раскрашенный, кажется, уже не заметил этого – продолжал себе кричать. Затем он наконец умолк, и его бросили со скалы в поток. Отец кинул отсеченную мной пятерню вслед убитому. И тут из башни кто-то прыгнул прямо в пропасть, в бурлящую внизу реку… Вскоре после этого осажденные спустили мостки и открыли ворота. Отец вошел в башню. Он казнил всех, кто был там, и воинов, и рабов, но их он убил быстро. И все твердил: «Воздаяние! Воздаяние!»