Коронный разряд - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 69

— Аристократка в… Каком поколении, кстати?

— Все, я была неправа. Но это ты опять подстроил, чтобы я была неправа! — Гордо подняла она подбородок.

— Угу, угу, — покосился я на часы.

У меня, между прочим, экзамены еще сегодня — иностранный язык и физика. Первый относился к факультету «Мировой политики», как вчера история, оттого не сильно волновал. А вот второй был особенно важен, и помехи мне на нем были не нужны. Кстати, о помехах…

— Значит, вернемся к моему желанию. По твоей просьбе, самое страшное — шахматы — мы исключаем.

Ника вновь залилась краской, но продолжила изображать холодный и отстранённый взгляд.

— Значит, будет что попроще, — подытожил я. — Пойдем, — и первым отправился на выход из гостиницы.

Водитель со всем необходимым должен был уже ожидать на парковке. Задержавшись на пару минут, чтобы сдать ключи и выписаться из номера, мы вышли в тень внутреннего двора здания-колодца, огороженного от остального мира высоким забором и шлагбаумом, подошли к рабочей «ауди» и остановились возле задней двери.

— Желание будет таким, — потерев переносицу и отгоняя неожиданно взявшуюся сонливость, начал я. — На заднем кресле лежит чемодан. Носишь его за мной целый день. В аудитории заходить не надо, достаточно ждать в коридоре. Открывать его нельзя. Перекладывать содержимое нельзя. Пользоваться чужой помощью нельзя.

— Там героин, да? — Перебила Ника нервно.

— Нет, — терпеливо ответил я, открывая дверь и указывая на желтый кожаный чемодан, лежащий на боку, ручкой вперед.

— Взрывчатка? Краденные деньги? Человеческие органы? Боевая химия? Нейротоксин?!.. — Лихорадочно оценила девушка увиденное, не торопясь взять его в руки.

— Ника! — Осадил я ее. — Там абсолютно законное содержимое. Даю слово, ничего криминального. Полностью безопасно.

— Тогда в чем подвох?!

— Ну, оно тяжелое, — пожал я плечами.

— Не может быть, чтобы не было подвоха. — Опытным тоном произнесла она.

— Обещаю, что задание выполнимо, — поднял я очи ввысь и выдохнул. — Но если этим вечером ты будешь не рядом со мной — желание считается невыполненным. Нет, я не буду от тебя сбегать! Но и сообщать, где я — не обязан.

Ника нахмурилась, но все же взялась за ручку, осторожно потянув на себя.

— Тяжелый, — констатировала она соответствие заявленного собственным ощущениям.

— Чтобы ты там Силы не лишилась и совсем с ума не рехнулась, ставлю дополнительное условие. Если ты и тут провалишь все…

— Эй!

— Допустим, — покладисто поднял я руки. — Будем считать, что этого желания просто не было. Я имею право перезагадать. А ты ничего не лишаешься. Идет?

— Подозрительно это все, — пробормотала она, с натугой вынимая увесистый и габаритный чемодан и ставя его на землю. — Уф. Килограмм двадцать?

— Тридцать, — поправил я. — Не надорвешься?

— Справлюсь, — упрямо качнула она головой. — Надо это все завершать.

Я же двинулся в сторону выхода с парковки, пешком. Рядом и чуть позади запыхтела Ника, которая приняла как должное, что никакой машины не будет.

— Тут до метро недалеко, — прикинул я направление и двинулся вдоль проспекта к станции на кольцевой ветке. — До экзамена полтора часа, еще застрянем в пробке…

Рядом молчаливо сопела девушка, не тратя дыхание на ответы. Хотя я и не особо торопился идти.

— Вот кстати, когда желание отдашь, что будешь делать? — Лениво поинтересовался я, дожидаясь зеленого света светофора, чтобы перейти дорогу.

Заодно и Нике передышка. Ну и мне — полезная информация.

— Да ничего, — убрала она капельки пота тыльной стороной ладони со лба.

— Что, совсем? — Не поверил ей.

— Я тут подумала, ты что-то вроде глобального бедствия. Ну, как голод, нищета, эпидемии и Максим.

— Вот как? — Почувствовал я легкую грусть.

— Угу. Можно ненавидеть, но самой исправить не получится. Зато можно верить, что кто-нибудь, когда-нибудь всех их уничтожит! — Бодро завершила Ника, подняла свою ношу и первой шагнула на зеленый свет пешеходного перехода.

Дальше она тоже гордо шла вперед — все равно тут не ошибешься с направлением, вход в метро сразу за переходом.

Подумать только, почти две минуты эскалатор уносит людей под землю. А там — сводчатые потолки с резьбой, как во дворцах, огромные колонны в античном стиле и тихий отзвук живой скрипки где-то вдали. И волнительное ожидание на платформе, которое растет с каждой секундой, пока нарастает дрожь и гул в темноте тоннеля. Поразительное место.

— Уф, сейчас рука отвалится, — бодро выдохнула Ника, размещая чемодан на рельефный металл прибывшего вагона и потягиваясь руками вверх.

На перроне ей отчего-то показалось, что непременно что-то должно произойти — с ней или со мной, или с ее заданием. Оттого свой груз она из рук не выпускала, удерживая на весу. Похвальная интуиция, между прочим.

— А вот, кстати, можно твой номер телефона? Ну, настоящий, — с невинным выражением лица посмотрела она чуть вбок и вниз.

— Это тебе зачем?

— Просто кое-какие фото хочу отправить. — Шаркнула она ножкой.

— Нельзя.

— А е-мейл? — Вскинулась она было возмущенно, но смогла совладать с эмоциями.

— Нет.

— Ладно, в следующий раз сама распечатаю, — стоически произнесла Ника и принялась изучать схему метрополитена.

— А почему по кольцевой? Так же долго? — Заскучав, поинтересовалась она.

— Я успеваю.

— Лучше было назад вернуться, а там на другую ветку перейти.

— Все просчитано, все учтено, — глянул я на нее искоса.

Так и не разобрался, стоит ли верить ей, что ничего она не замышляет. Но решил все же не рисковать.

Подъезжая к парку культуры, встал на выход. Ника закономерно не торопилась — нет смысла держать тяжелый груз в руке. Поэтому на самой станции я вышел спокойно, развернулся и наблюдал, как девушка тщится поднять чемодан. Пытается, но не может. Искренне, с надрывом — но тот отказывается подниматься ни на сантиметр вверх. И, словно уловив мой взгляд, Ника подняла свой и посмотрела на меня — с пугающим спокойствием, словно давно ожидала. И обидой — не ненавистью.

— Там неодимовые магниты, тридцать кило. Пол железный. — Пояснил я до того, как двери снова сомкнулись. — В правом кармане чемодана есть вода, в левом — шоколадка. После экзаменов я тебя заберу.

Вагон двинулся дальше по бесконечности кольцевого пути, а я так и не дождался ни слова от нее.

На фоне этого — а может, еще и за усталости от бессонной ночи, новая подлянка от устроителей вступительных экзаменов ощутилась как-то слабо, без должного возмущения и где-то даже с пониманием. Хотя Артем явно собирался бесноваться и требовать справедливости.

— Они проиграли, понимаешь? — Устало сказал я ему.

От нас только-только отошел представитель университета, который сообщил о неприятной и крайне досадной оплошности, допущенной где-то в недрах приемной комиссии. Дело в том, что «иностранный язык» — он, разумеется, разный. Мы вот подавали на английский и сдавать должны были его. А нам поставили французский, по ошибке.

— Это наглое издевательство, — шипел Артем. — Они совершенно потеряли чувство меры!

— Всего лишь красивый проигрыш, — не согласился я. — Нам ведь что сказали? Экзамены обязательно примут, но позже. И зачислят по ним на дополнительные места, созданные в качестве компенсации.

— А нельзя было просто увеличить количество вступительных мест?

— Кто ж им тогда гарантирует, что поступят те, кто должен по их мнению поступить? — Пожал я плечами. — Вот как нужные детки окажутся на факультете, поступив красиво и своим умом, нас зачислят сверху.

— Я так это просто не оставлю, — сжал он кулаки.

— Так пошли сдавать французский? — Пожал я плечами.

Взгляд Артема приобрел невероятную задумчивость, а затем словно осветился изнутри довольством и предвкушением.

— А и действительно… На пять я его, конечно, не знаю… — Нам ведь всего выше шестидесяти баллов надо? — Хрустнул он костяшками пальцев, разминая ладони, словно перед дракой.