По следам динозавров - Эндрюс Рой Чепмен - Страница 7

В двадцати пяти милях от Болкук Гола светлый источник в глубине цветущей долины привлек наше внимание и соблазнил нас сделать привал. Мы раскинули палатки посреди огромного амфитеатра, защищенного от ветра круглыми зелеными холмами. Здесь мы провели два дня. Я с помощью Гренжера расставил силки, и нам удалось поймать интересные разновидности мелких млекопитающих, хомяков, полевых мышей, сусликов, еще не бывших в моей коллекции.

Колгет, Ларсен и Бадмаяпов убили пять антилоп; Шекельфорд предпочитал охоту на сурков и постоянно пополнял запасы набивальщиков чучел.

Сурки доставляли нам много развлечения. Их любопытство и панический страх перед собаками крайне забавны, и благодаря этому они легко становятся добычею охотников, которые умеют отлично использовать эти их слабости. Я знал старого монгола, который облекался в соболью шкуру и, в виде оборотня, с лаем, ползая на четвереньках, производил полное смятение в колонии сурков.

Будучи совершенно беззащитными, сурки подвергаются массовому истреблению. Их мех дорого ценится, но они считаются рассадниками легочной чумы. Миллионы шкурок ежегодно вывозятся отсюда через Китай и Россию и затем расходятся по всем частям света. Осенняя шкурка серовато-коричневая, отличается мягкостью и густотою. Когда сурки появляются весной на свет божий после долгих месяцев зимней спячки, они меняют старое одеяние на новый, ярко-желтый наряд, резко выступающий на зеленом фоне равнин.

Нашей следующей стоянкой был Чеченван, где нам пришлось ожидать нашего каравана, прежде чем двинуться к резиденции хана Сэн Ноин.

Окрестности нашего лагеря изобиловали обломками старины, крайне интересными в археологическом отношении. Преобладали памятники двух родов: большой круг из мелких камней со скалистым возвышением в центре или из четырехугольных, огражденный высокими гранитными столбами; по всей вероятности, это были площади для племенных собраний и могилы. Туземцы ничего не могли объяснить нам; они знали только одно: это очень древние памятники, их создали люди, жившие задолго до пришествия монголов.

Дуглас Кэррутерс в своей книге «Неведомая Монголия» описал развалины к северо-западу от Чеченвана; судя по фотографиям, эти памятники совершенно сходны с теми, которые были открыты нами. Он называет их «тумулами» (курганами) и высказывает предположение, что южная Сибирь и местность к западу от нашего лагеря являются колыбелью древнейших человеческих рас. Беркей и Моррис нашли между двумя озерами прекрасно сохранившуюся древнюю дамбу длиной в полмили при пятнадцати футах высоты.

Я надеюсь предпринять в будущем археологические раскопки этих могил. Их изучение, несомненно, прольет свет на историю заселения Центральной Азии в отдаленные от нас эпохи, предшествующие появлению здесь монголов.

Сильная гроза и ливень, сопровождаемый градом, отметили наш приезд в «столицу» хана Сэн Ноин. Мы расположились лагерем в небольшом ущелье, в расстоянии пяти миль от дворца хана. С высоты холма, покрытого густою растительностью, перед нами развернулись, сверкая золотом, шпицы и купола храмов, переливаясь всеми цветами радуги на зеленом фоне равнины. Немного дальше, быстрая речка пробила себе путь среди скал. Кругом прихотливыми, извилистыми волнами поднимались белоснежные вершины гор.

Храмы расположены в центре города; к ним примыкают крошечные деревянные домики лам, раскинувшиеся с обеих сторон. Свыше тысячи священников живут в этом очаровательном местечке. В городе всего десять храмов; большинство тибетской архитектуры, но встречаются и чисто китайские постройки, и комбинация обоих стилей. Вокруг алтарей развеваются крошечные флаги со священными изречениями, и около каждого храма стоит молитвенное колесо. На холме, против храмов, красуется самое огромное «обо», которое мне приходилось видеть. В центре кругообразной базы из гигантских камней высится коническая башня, разукрашенная молитвенными флажками, разноцветными тряпками и ветвями. Этот религиозный монумент очень распространен в Монголии; чуть ли не на каждом холме, в особенности на краю дорог, возвышается свой священный «обо», который постоянно растет, так как каждый путник, поднявшийся на вершину, считает своим долгом прибавить к нему камень.

Зимний дворец хана и его личный храм находятся в самой северной части «города лам» и ограждены высоким забором. Когда хан живет в своей резиденции, он, по всей вероятности, занимает «юрту» вблизи дворца, так как монгол, даже самого высокого звания, чувствует себя уютно только в своем шалаше.

Юрта напоминает огромный улей. Ее можно соорудить в полчаса и так же быстро разобрать и взвалить на спину верблюда. Шкуры, которыми обтягиваются юрты, плохо проводят тепло, и потому зимой, когда в железной печке или открытом очаге горит огонь, в юрте бывает жарко, даже при морозе в сорок градусов. Летом боковые стенки раскрываются, и ветер свободно гуляет по юрте, так что здесь даже в самый жаркий день царит прохлада. Мне пришлось побывать в юрте одного монгольского принца. На почетном месте, в дальнем конце, против двери, находилась низкая скамья. Направо стоял резной деревянный шкаф, а налево алтарь с буддийской божницей, перед которой горели две свечи. Пол был покрыт овечьими и волчьими шкурами. Я спросил принца, почему шесты, образующие крышу, заострены, как копья.

— Не знаю, — ответил он, — мои предки всегда так делали.

— Может быть, заметил я, — ваши предки были великими воинами и всегда носили с собою копья и щиты. Ночью, в походе, они втыкали в землю рукоятку копья, покрывали острие щитом и набрасывали на него шкуру, чтоб устроить шалаш. Ваша юрта, вероятно, подражание этому древнему обычаю.

— Возможно, — равнодушно сказал принц.

Монгола не интересует причинная связь явлений; он привык поступать так, как поступали до него, не мудрствуя лукаво.

Во время нашего посещения, царствующему хану было всего десять лет; он жил далеко к востоку от города, и нам не удалось его повидать.

Мы познакомились с его дядей, ламой высокого сана, у горячего серного целебного источника, где мы остановились на пути в пустыню Гоби. Вода бьет здесь из скалы. Во многих местах скалы устроены пруды, где скопляется эта целительная влага. Около горячего источника бьет холодный ключ, и его струя отведена так искусно, что во всех прудах постоянно поддерживается приток как холодной, так и горячей воды. Все пруды защищены палатками, а над главным прудом, предоставленным принцу, сооружена юрта.

Над местом, где источник выбивается из скалы, воздвигнут «обо» и каменный алтарь с изображениями Будды. Алтарь задрапирован выцветшими шелковыми шарфами, в клочья изорванными ветром; посреди них видны и новые куски материи, голубого цвета. Все это — подношения пилигримов, которые толпами стекаются к целебному источнику. Главный лама сказал нам, что доступ к этому святилищу не может быть разрешен.

У подножья скалы лежали груды камней, сохранивших следы правильной постройки. В далеком прошлом здесь, вероятно, стоял храм; источник почитался еще до образования монгольского царства.

Главный лама, между прочим, показал нам темно-коричневую змею, свернувшуюся кольцом за камнем у алтаря. Змея считается ядовитой, и в другом месте ее непременно раздавили бы, но она нашла себе приют под защитой святыни, и теперь ее жизнь в полной безопасности.

Старший лама оказался очень приветливым, симпатичным человеком. На его лице, никогда не озарявшемся улыбкою, лежала печать какой-то тихой грусти. Его движения исполнены были достоинства. Сидя, он по привычке принимает обыкновенно позу Будды.

Берклей и Моррис испросили разрешение — зарисовать его характерную фигуру. Он охотно согласился и позировал им, создав обстановку из священных книг и предметов культа. Приняв свою характерную позу Будды, он сидел в полной неподвижности, лишь изредка ударяя в маленький барабан, приглашая своих товарищей полюбоваться наброском.

Время, проведенное нами у горячего источника, совпало с «кочевой неделей» монголов. Население окрестных деревень перебирается на склоны холмов и гор, на летние пастбища. С наступлением осени они возвращаются обратно в пустынные равнины, чтобы укрыться от снега. Зрелище получается очень интересное. Кажется, что вся Монголия находится в движении: массы овец, лошадей, верблюдов наводняют тогда окрестности, направляясь на север.