Последняя Банши. Дорога на Север (СИ) - Полынь Кира Евгеневна - Страница 40

Плоская пластинка с ноготь размером легко отстала от металла тарелки. Я внимательно смотрела на почти прозрачный, слегла розовый лепесток и боролась с соблазном проглотить его прямо сейчас, или сломать, раскрошив в труху. Так много несла в себе эта меленькая крошка, способная разрушить все или собрать. В зависимости от исхода, к которому я рано или поздно приду.

Неожиданно стало интересно, о чем думают люди перед смертью. Вспомнились тысячи глаз, что смотрели на меня в смертельной агонии, умоляя остановить пытку или закончить все как можно быстрее. Я никогда не считалась с чужими чувствами. Враг есть враг. Только уничтожить, сломить, истребить. Как в моем сердце нашлось место для чего-то иного и почему сейчас я испытываю раскаянье, которого ранее не знала?

Благоразумие победило и, спрятав пластинку в накосник, я торопливо собрала все ингредиенты, возвращая все в исходный вид.

Набросив на плечи взятый в займы дублет мужа, я выскочила на улицу и поспешила в дом.

— Чудесный день, не смотря на зиму, не правда ли? — Голос заставил меня развернуться на звук и замереть. — Я никогда не считал, что на Севере может быть что-то прекрасное, но, знаете ли, Ваша Светлость, я никогда не видел таких потрясающих рассветов, как здесь.

Дир Астер стоял на небольшом пяточке, вытоптанном лошадьми, и любовался белоснежным горизонтом.

— Но все же я скучаю по солнцу, которое дарит тепло. А вы?

— Не только солнце дарит тепло.

— Когда я был моложе, в моей жизни была одна женщина. — Он повернулся ко мне лицом и сделал медленный шаг. — Она была особенной. Такой же черноволосой как вы, с тем же изгибом губ. Она говорила мне, казавшуюся на тот момент сентиментальным бредом, фразу. Тепло там, где ждут.

Я не отвечала. Просто смотрела, стараясь сдержать кипящее желание вдохнуть мужчину и бежать.

— Прошло много лет. Ее, к сожалению, уже нет.

— Соболезную.

— Не стоит. Ее смерть была ожидаема. Меня печалит лишь то, что даже спустя столько лет, меня все еще нигде не ждут.

— Мне жаль. — Он двигался медленно, приближаясь ко мне все ближе, и с каждым сантиметром воздух перегорал в легких, вызывая желание закашлять.

— Афамерия так и осталась единственной кто, когда-либо был готов дарить мне свое тепло.

Имя матери царапнуло горечью, но я не позволила скорби отразиться на моем лице.

— У нас была дочь.

Я едва не потеряла все концентрацию, но за секунду собралась и спросила первое, что пришло в голову:

— А где она сейчас?

— Она пропала. Без вести. Возможно, сменила имя или почила где-нибудь в овраге. Я думаю, она была бы очень на вас похожа. Простите старику, что говорю вам это, но увидев вас впервые, я вспомнил ее мать и теперь не могу расстаться с мыслью, что она рядом. — Он скорбно опустил голову. — Я бы много отдал, что бы увидеть свою дочь еще хотя бы раз. Она была совсем малышкой, когда я простился с ней.

— Что толкнуло вас расстаться с ребенком? — Слова тяжело ворочались во рту, растекаясь на языке липкой патокой, сковывая зубы.

— Афамерия. Мэр увезла ребенка, похитила и спрятала неизвестно где.

— Почему она так поступила?

— Она хотела спасти ее. Не знаю, удалось ли ей это, но иногда до меня доходили вести о дочери. Она много натворила, приобрела определенную славу. Как отцу мне тяжело было это слышать.

— Как звали вашу дочь?

— Морена Улис.

Мир, центром которого стали глаза графа, затанцевал, обещая вот вот накрыть волной беспамятства.

Я никогда не думала об отце. Никогда. Я не спрашивала у бабушки о матери, запрещая себе мысли о ней. Женщине что родила меня, и оставила, что бы спасти. Я знала только ее имя, смутно представляя, как оно звучит вслух, боясь произнести его даже в полном одиночестве.

Афамерия. Мэр.

Мысль о том, что стоящий передо мной мужчина может быть моим отцом, разбивалась о привычные стены самозащиты, что не позволяли скользкому сомнению проникнуть внутрь. Нет! Нет! Это ложь! Чудовище внутри меня ревело от боли, угрожая выбраться наружу, разорвав меня на куски.

— Вы когда-нибудь слышали о ней? — Спросил он, вопросительно сдвинув брови.

— Нет, никогда. Простите. — Глухо, как мне казалось, выдавила я.

— Ничего. Я привык слышать отказы. — Он отвернулся к горизонту и несколько раз тяжело вдохнул воздух. — Пойдемте в дом. Вы замерзли, дрожите. Заболтал я вас, Ваша Светлость. — Подхватив мое деревянное тело под руку, граф повел меня в сторону крепости.

Глава 29

Перед глазами стоял образ женщины. Темноволосой, похожей на меня, но старше. Хотя не сильно. Банши долго не стареют. Этот образ преследовал меня из года в год, сдавливая грудными спазмами. Мама. Став старше я знала, что она попала в лапы Великого, одной из первых. Не по своей воле.

— Металась как черная кошка. — В полголоса рассказывал эльф. — Половину стражи перебила, дикая. А потом подняла мертвых и вторую половину добила. Крови было, уууу! Я никогда такого не видел.

— Что дальше? — Спросил другой эльф.

Чертовы сплетники, но прекрасные информаторы.

— Великий сам ее изловил, с каким то своим поверенным. Как его… Не помню… — Я сжала кулак от гнева. — дурацкое имя такое… Ах, демон! Забыл!

— И что с ней теперь?

— Да кто ж его знает! Мертва может уже, а может, жива еще и Великий над ней опыты проводит, пойди, разбери…

— Ну да, ну да…

Я стояла прижавшись к стене, не чувствуя стекающий по плащу дождь и дышала ровно, стараясь не сбиться с ритма. Мысленно простившись с матерью жить стало на удивление легче. Я больше не искала ее в толпе ополчения, не пыталась узнать слухи о ней, просто забыла, приказав себе никогда не вспоминать.

И я держала слово, до сегодняшнего дня. А сейчас, скрытая и накопленная за столько лет боль, сорвала печать замка и реками отчаянья выливалась наружу, угрожая затопить меня, задавить, размазать по земле. По рукам прыгали мурашки, с горошину размером, они больно щипали кожу, вызывая желание накинуть теплую кофту, с которым я боролась, смотря на тлеющие в камине поленья.

Дикие словно бешеные псы крики одиночества рвались изнутри, но я плотно сжимала губы и выравнивала дыхание, подавляя в себе незнакомое чувство истерики.

Появившийся из неоткуда Росс встревоженно бросился ко мне, заметив с порога мой пустой взгляд.

— Что случилось? Эва?

— Ничего. — Мужчина встряхнул меня за плечи:

— Я сейчас позову Марка!

— Не нужно. — Но было поздно. Вампир был тут как тут и с бешеной скоростью оказался у моих ног.

— Я же просил тебя поесть! Ну что за женщина! — Он торопливо расстёгивал пуговицы своей рубашки, цвета темного красного вина, а я откинулась назад и закрыла глаза.

— Уйдите все, прошу вас.

Какое то время вокруг было тихо, я даже подумала, что они решили остаться, только молча, но когда меня резко дернули за ноги, распластывая на кресле, я с глубоким испуганным вдохом, скатилась на пол. Меня тут же подобрали и усадили на колени Марка, который с хищной, не доброй улыбкой сжал меня за талию.

— Тебе. Нужно. Поесть. — По словам, разделяя их каменной паузой для убедительности, сказал он.

Он запустил пальцы в мои волосы и притянул меня к своей шее, на которой так отлично было видно, как подрагивает венка в ожидании укуса. Я хотела оттолкнуть его, но на помощь пришел мой рыжий великан, поймав мои запястья, не позволяя вырваться.

Сговорились!

Марк подставил шею, уткнув меня в нее носом приговаривая о том, что так нужно и что-то про дядюшку Марка, который очень вкусный. Я пыталась вырваться, но даже темный огонек моей магии не отозвался видимо из-за сильной усталости, и обессиленно склонившись к мягкой, приятно пахнувшей шее я неожиданно для себя заплакала.

Я размазывала горячие слезы по Марку, все еще пытаясь сдержать рыдания, но попытки проваливались одна за одной. Руки стали свободны и закрыв зареванное лицо, я продолжила убиваться неизвестно почему.